Свинцовый взвод - Самаров Сергей Васильевич (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Понял…
И опять вслед за прапорщиком позвонил майор Еремеенко:
– Хватит, Константин Валентинович. Хорошо отработал. Мой отряд уже в опасной близости. Бандиты отступают с большими потерями.
– Понял. Мне корректировщик дал новые координаты. По отступающим.
Разговаривая с майором, старший лейтенант Раскатов выставлял прицел. И, как только убрал трубку, дал команду:
– Юровских!
Очередная мина начала свою устрашающую песню…
* * *
Как и ожидал старший лейтенант Раскатов, пять-шесть бандитов все же смогли проскочить в глубь ущелья. В принципе предсказать такое было нетрудно, поскольку это дело обычное. После каждого боя так бывает, потому что бандиты не выдерживают нормального боя и любят только наносить удары из-за угла. И, как обычно, сразу начался поиск. Прочесывали оба склона, пользуясь тем, что было еще светло, но делали это торопливо, чтобы успеть завершить операцию до темноты. Людей у ФСБ, конечно же, не хватало, и потому майор Еремеенко своим решением привлек к поисковым действиям спецназ ГРУ, хотя и знал, что военным разведчикам предстоит еще какая-то неизвестная ночная операция, перед которой требовалось хотя бы немного отдохнуть и поспать. Ведь взвод старшего лейтенанта Раскатова, по сути дела, не спал уже больше суток. Впрочем, и отряд самого Еремеенко находился в таком же состоянии, но спецназу ФСБ никто не грозил участием в операции и в следующую ночь. Сам Раскатов вынужден был подчиниться приказу, решив, что солдаты смогут отдохнуть во время перелета, да и сам он вместе с ними.
Майор оставил на посту у входа в ущелье только четверых раненых офицеров, которые должны были встретить вертолет со следственной бригадой Окружного военного следственного комитета, а сам, несмотря на беспокоящее его ранение в плечо, участвовал в поиске. Впрочем, здраво оценивая свое состояние и понимая, что силы его не так уж и велики, по склону майор не пошел. Там физическая нагрузка предполагалась откровенно не для раненого, что Еремеенко прекрасно понимал. А перспектива свалиться где-нибудь там, наверху, с неприятной угрозой скатиться, ломая себе кости, под гору ему не слишком нравилась. Старший лейтенант Раскатов тоже полностью здоровым себя не чувствовал. После уничтожения всех минометных точек Константин Валентинович слегка расслабился, но позволил это себе он зря, как сам вскоре почувствовал. Сразу заболело все тело. В момент мобилизации всех сил организма, подсознания и ответственности офицера спецназа Раскатов не осознавал еще, насколько сильно ему досталось. А в момент расслабления осознание пришло само, даже не спросив разрешения. Возможно, у него были даже переломы ребер, хотя Раскатов и надеялся, что бронежилет распределил нагрузку еловых веток и ствола на всю плоскость своих пластин, что должно было бы уберечь от перелома, хотя и не защитить от сильных ушибов. Бронепластины сами по себе как передатчик кинетической энергии тоже могут ушибить – так бывает при попадании пули. Пластина пулю удержала, но всей своей поверхностью ударила так, что оставила громадный синяк. И сила ушиба зависит от дистанции, с которой пуля была пущена, калибра и мощности патрона. И потому командир взвода, сам взвод отправив на склон, остался рядом с майором ФСБ и еще с несколькими бойцами, в том числе еще одним легкораненым офицером ФСБ. Помимо пятерых раненых и двух убитых в наступательной операции, потерь спецназ ФСБ не понес. Но и эти потери для численно невеликого состава были значительными. Спецназ ГРУ, почти полностью вышедший в тылы бандитам, в атаке вообще не понес потерь. Два отделения, пробравшись под засекой, обстреливали бандитов в момент отступления, сами прикрытые сооруженным из камней бруствером, и почти полностью уничтожили то, что осталось от двух банд. Замкомвзвода с тремя солдатами из отделения ефрейтора Локтионова ушли к командиру взвода и в последнем бою не участвовали. Сам ефрейтор Локтионов с двумя подручными обслуживали автоматический гранатомет «Пламя». Оставалось два бойца отделения того же Локтионова. Они со спецназом ФСБ выступили в атаку, но обошлись без ранений и теперь, вместе с другими солдатами взвода, прочесывали правый склон. Левым склоном занимался спецназ ФСБ. Здесь бойцов было вдвое больше, но у спецназа ФСБ не было тех навыков в оборудовании и маскировке укрытий, какими обладал спецназ ГРУ, и потому соотношение двух групп поисковиков считалось примерно равным.
Третья группа была самой небольшой по численности – семь полностью здоровых бойцов спецназа ФСБ вместе со своим раненым командиром, раненым офицером и помятым командиром взвода спецназа ГРУ. Эта, можно сказать, инвалидная команда, не встречая значительных помех в поиске, имела возможность пройти до конца ущелья быстрее других и вернуться до того, как боковые группы до середины доберутся. Но нельзя было размыкать линию прочесывания, иначе, оторвись центральная группа от боковых, бандиты за спиной центральной группы могли бы прорваться к выходу. Это было бы не просто провалом поиска. Это ставило под угрозу жизни четверых раненых офицеров, оставленных на посту у входа в ущелье. И потому шли медленно, что тоже по-своему утомляло, рассматривали каждый камень, некоторые простукивали в поисках пустоты. Особое внимание уделяли подножиям скал, под которыми удобно было вырыть «нору». Но пока и это ничего не давало. Не было сигналов и со склонов.
Майор Еремеенко не отставал от старшего лейтенанта Раскатова с вопросами об эмире Улугбекове. Больше всего Еремеенко интересовало, куда Хамид Абдулджабарович делся. И даже не потому, что майор намеревался произвести задержание Улугбекова. Еремеенко рассуждал здраво. Если эмир вышел из ущелья, то каким путем? Если есть выход, его следует знать, потому что и бандиты, которых в данный момент искали, точно так же могли им воспользоваться. Мимо позиций федеральных сил Улугбеков пройти незамеченным не мог. И вообще выбраться из ущелья незамеченным мог разве что на аэрошюте [17] . Мотодельтаплану здесь негде было бы взять разбег. Что касается аэрошюта, это была, конечно, шутка майора. Тем не менее он все же надеялся, что Раскатов «темнит», знает, но не хочет пока сообщать, куда исчез его недавний союзник.
Но старший лейтенант, отделываясь от вопросов Еремеенко шутками, поскольку и вопросы были хотя и серьезными, но произнесенными в шутливой форме, сам с удовольствием узнал бы, куда делся Хамид Абдулджабарович. Но он не знал и сказать ничего не мог. И Еремеенко вынужден был поверить старшему лейтенанту.
Не было пройдено еще и половины ущелья, когда майору позвонили с поста и сообщили, что прилетел вертолет со следственной бригадой во главе со старшим следователем полковником Джамаловым. Сам Джамалов, как передали майору офицеры поста, требовал немедленно доставить ему эмира Улугбекова, а офицеры даже не знали, где он находится. Джамалов потребовал себе трубку, чтобы поговорить с командиром отряда.
– Сам объясняйся… – передал майор трубку Раскатову.
– Алло! Алло! – как и прежде, минувшим вечером, требовательно говорил полковник, считая всех, с кем ему приходится здесь общаться, своими подчиненными, причем подчиненными нерадивыми и достойными основательной взбучки.
– Слушаю вас, товарищ полковник, – спокойно ответил старший лейтенант.
– Кто это? Представься!
– Старший лейтенант Раскатов, командир взвода спецназа ГРУ.
– А… Это ты здесь… Рапорт написал?
– Мы еще не завершили операцию, товарищ полковник. Рапорт пишется по завершении действий. Как только завершим, я напишу и вам предоставлю. Если не успею, наверное, завтра отправлю вам с посыльным или оставлю для вас в Антитеррористическом комитете у дежурного.
– Что значит не успеешь? Вы там до утра ползать намерены, что ли?
– Может быть, и завтра с утра ползать придется, товарищ полковник, – отозвался Раскатов, глянув на небо. Светлого времени оставалось не так и много. – Когда стемнеет, искать в горах опасно. Свалиться недолго. А не успеть я могу по той причине, что за моим взводом уже вылетел, должно быть, вертолет, чтобы перебросить нас для участия в другой операции.
