Игра на вылет [= Секретная операция] - Ильин Андрей (электронные книги бесплатно .txt) 📗

На этот случаи умный человек предпочтет рисковать техникой. Не дешевой, но все-таки не такой дорогой, как жизнь. Технолог считал себя неглупым человеком. Даже очень неглупым.

Задолго до операции, вернее уже в первый свой рекогносцировочный визит, он на стенах нескольких стоящих вдоль интересующей его трассы домов установил миниатюрные видеокамеры. Точнее, не установил — налепил и размазал по кирпичу вязкую, похожую на пластилин и одновременно на засохший цементный натек массу, в которую просто-напросто воткнул под нужным углом микрообъективы. При такой передовой шпионской технологии не надо было долбить стены, укрепляя импровизированный телевизионный штатив с риском привлечь к себе внимание не в меру подозрительных граждан. Все гораздо проще: подошел, бросил мягкий комок, вдавил, ткнул в него камеру и ступай себе как ни в чем не бывало дальше.

Масса, кроме клеящих функций, выполняла еще и роль накопителя и преобразователя световой и тепловой энергии в электрическую. Стены домов всегда чуть теплее окружающего воздуха за счет поступления внутреннего (батареи, плиты и т. п. нагревательные приборы у жильцов) и внешнего (солнечные лучи) тепла. Перепада температур даже на градус было довольно для получения устойчивого рабочего напряжения. В принципе такая микрокамера могла бы работать бесконечно долго, если бы через день, два или месяц, в зависимости от программы, а точнее от состава замазки, не отпадала от стены и не самоликвидировалась путем сметания дворником под видом нарушающего чистоту сора в мусорный бак.

Десять камер обеспечивали Технологу отличный обзор улицы на протяжении нескольких кварталов. И никакие милиционеры и снайперы не помеха. Правда, изображение нельзя было укрупнять или удалять, да и четкость картинки на переноском, размером с коробку от сигарет, мониторе оставляла желать лучшего, но уж тут простите, не до жиру. Не на телестудии. Первая камера, вторая, третья, четвертая…

И снова: первая, вторая, третья… По бесконечному кругу. Четвертая, пятая, шестая…

Пока, если не считать суетливых перемещений милиции и Безопасности, — тишина. Еще двенадцать минут, и можно покидать это не очень-то уютное воронье гнездо.

На десятой минуте в радиусе обзора первой камеры появился президентский «ЗИЛ». Он несся на максимально возможной скорости, странно повиливая из стороны в сторону. Помятые, обгоревшие бока, растрескавшиеся стекла не оставляли сомнений в том, что он только что побывал в серьезной передряге. Но — и это было самым удивительным — он уцелел. Уцелел там, где уцелеть было просто невозможно. Минный заряд был такой мощности, что должен был разделать «членовоз», несмотря на всю его броню, как кузнечный пресс пустую консервную банку. Или заряд рванул раньше положенного срока растратив всю свою мощь на пустое сотрясение воздуха или эту машину выложили дополнительным полуметровым слоем брони? Но как тогда он смог двигаться?

Вторая камера. Все тот же помятый, обгорелый, но не на мгновение не замедляющий своего хода «ЗИЛ».

Все, задавать себе вопросы на тему, как могло случиться то, что не могло случиться никогда, поздно. Теперь надо действовать. Теперь надо доводить до логического конца то, что не смогли сделать другие.

Третья камера.

На все про все осталось не больше минуты. Все остальное — размышления, сомнения, сожаления — после. Сейчас только дело. Технолог загнал в ствол патрон. Это был не просто стандартный патрон, это был патрон, снаряженный Технологом по своей рецептуре. В специально выточенную гильзу он набил двойной заряд пороха с особыми, ведомыми только ему добавками. То, что такой сверхмощный патрон неизбежно повредит внутреннюю поверхность ствола, его волновало мало. Из этой винтовки не надо было палить по рябчикам. Эта винтовка предназначалась для одного-единственного выстрела.

Четвертая камера.

На пятую и шестую камеру Технолог уже не переключался. Теперь его интересовала только девятая и десятая. Покалеченному, хромающему на все четыре ноги «ЗИЛу», если только, конечно, он раньше не развалится, их не миновать. И кроме как туда, куда эти камеры смотрят своими объективами, ему ехать некуда.

Технолог уложил дуло поверх специального штатива-треноги, обеспечивающего неподвижность винтовки при стрельбе по удаленным целям. Снял крышку с объектива оптического прицела. Взглянул в окуляр.

Он увидел только двадцатикратно приближенный фрагмент стены дома. Стык панелей. Только стык и ничего больше. Он закрыл глаза. Три раза полной грудью вдохнул и выдохнул воздух. Еще раз взглянул в объектив.

Отлично. Он различил те детали, которые раньше просто не заметил. Его зрение набирало обороты. Сказался опыт давних занятий на спецтренажерах. Их не учили там обращаться с оружием. Их учили там обращаться с собой, с собственными руками, глазами, легкими. Это было много важнее. При снайперской стрельбе оружие имеет второстепенное значение. Первостепенное — сам стрелок. Если он не умеет владеть своим телом, самая современная винтовка в его руках будет не полезней примитивной первобытной дубины. И наоборот, профессионал, умеющий ладить со своим организмом, способен совершить уникальный выстрел из серийной трехлинейки одна тысяча восемьсот девяносто восьмого года выпуска. Железо, оно всегда только железо, имеющее раз и навсегда устоявшиеся тактико-технические характеристики. Человек — это тоже только человек, на которого в отличие от оружия влияют не только объективные погодные условия — скорость, направление и сила ветра, влажность, тепло, прозрачность воздуха и пр., но еще и состояние организма и психики.

Стрелок, у которого болит живот или зуб, у которого умерла бабушка или который не верит в свое право на выстрел, покажет много худшие результаты, чем он же, но здоровый, сытый и несомневающийся. Именно в таком подходе к стрельбе по живым целям скрыт резерв результативности. Уметь подавлять сомнения, управлять каждым своим органом и организмом в целом и значит быть снайпером. Технолог был хорошим снайпером. По крайней мере в этом виде спорта с ним не смог бы потягаться и олимпийский чемпион по стендовой стрельбе. У чемпиона в последний момент обязательно дрогнула бы душа, а вместе с ней и палец.

Девятая камера.

Еще вдох и еще выдох.

Технолог чувствовал, как выравнивается и почти замирает его пульс, как приливает кровь к зрительным нервам, как расширяются зрачки. Весь его организм сейчас работал на выстрел. Он даже не замечал, как слегка покачивается плита, тело само компенсировало плавные боковые смещения. Его тело помнило давние, преподанные ему в спецучебке уроки. Его тело все еще, даже спустя много лет, боялось болевого наказания за неправильные реакции: за бухающий, так что подпрыгивает мушка винтовки, пульс, за не вовремя сузившиеся зрачки, зачесавшуюся ногу, непроизвольный вздох или чих. Его тело не хотело повторения той сверлящей, ужасной боли и потому все делало правильно. Так, как учили. Перекрестие прицела как приклепанное замерло на единственной, выбранной Технологом точке на бетонной панели дома. Отвернуть его от этой точки теперь мог только сам стрелок. Во всех остальных случаях, как бы ни крутили саму винтовку, или стену, или стрелка, заряженное смертью дуло оставалось бы упертым в цель.

Тренировка завершилась. Технолог был готов к выстрелу!

Десятая камера.

Машина Президента приблизилась к воротам, ведущим во внутренний двор здания областной Администрации. Она не затормозила возле этих ворот, не загудела, требуя открыть их, она врубилась в них на полной скорости, вырывая из стен и асфальта силовой крепеж, раздирая, разбивая и разбрасывая во все стороны металл. Машина сделала то, что и следовало сделать при возникновении нештатной ситуации. Ценой любых потерь как можно скорее доставить пассажира под прикрытие надежных стен.

Заложив крутой вираж, «ЗИЛ» развернулся во внутреннем дворе, притирая заднюю правую дверцу вплотную к крыльцу подъезда. Такое положение обеспечивало быстрый выход пассажира из двери в дверь и одновременно прикрывало его броней автомобиля от открытого для нападения пространства двора и просматриваемой сквозь разбитые ворота улицы. До спасения Президента, если он еще был жив, или переноса его тела в безопасное место, если он погиб, оставались считанные метры и секунды.