Формула боя - Нестеров Михаил Петрович (читать полную версию книги .txt) 📗
– Парень, которого вы упустили?
– Да. А вот другой, которого сменили, пошел прямо, камера снимала только его спину. Сейчас я перемотаю до того места.
– Когда же вы успели все просмотреть? – Рябов делал большие шаги к примирению.
– В режиме быстрого просмотра, – Кожевников стрельнул в подполковника парфянской улыбкой, – да и то, конечно, не все. Вот, смотрите: качнулась панорама – пришел сменщик, садится в машину. Послушаем короткий разговор:
«Привет».
«Ага».
«Ничего серьезного?»
«Все по-прежнему».
«Ночью не снимал?»
«Нет. Начал в половине пятого. Ну что, я пошел?»
«Да, счастливо».
Панорама снова качнулась, человек вышел из машины.
– Коротко, – буркнул Рябов.
– Вот, Михаил Анатольевич, смотрите, – Кожевников нажал на «паузу». – В кадр попала только часть лица. Надежда на то, чтобы сделать по этому фрагменту фоторобот, ничтожна. – Он возобновил воспроизведение.
Рябов понимал это, он видел на экране крепкую фигуру в пиджаке, удалявшуюся в сторону четвертого подъезда. Вскоре она пропала из виду. Кожевников перемотал почти до конца, дав возможность шефу увидеть окончание. Потом он поставил другую кассету. Та начиналась интересно и во многом неожиданно. Вначале Рябов услышал специфическое, еле слышное потрескивание рации и голос, сообщивший, что в сторону гаража направляются парень лет 17–18 и мужчина лет сорока. Рябов машинально подался вперед, но никого не увидел. Очевидно, те приближались сбоку и в кадр не попали. Вслед за этим подтверждением человек в машине отчетливо произнес: «Двое направляются от угла дома № 3, корпус 1, строго к углу дома № 6. Один из них… Под описание Никишина не подпадает. Второй…»
Да, теперь Рябов на сто процентов был уверен, что слежку за домом Никишиных вел заказчик. Прошло всего несколько часов с того времени, как следователь получил по телефону первое сообщение о «волнении» возле главного объекта, а в руках у него уже были практически все – и Никишин, и заказчик. Пусть даже не в руках, но они были настолько близко, что сейчас просто не верилось в их исчезновение. Ушли все без исключения, не оставив после себя почти никаких следов. Правда, видеокамера и кассеты, оказавшиеся в машине, серьезные улики. Пожалуй, Рябов, оглянувшись назад и посмотрев вперед, мог бы назвать это удачей, однако как ни крути, а главная удача и, наверное, полная победа все же ускользнули от него.
Тот же голос внятно произнес: «Михаил Шабунин, квартира № 10, время 7.35».
– Он назвался мне как раз этим именем и назвал ту же квартиру. Мы проверяли, такой человек действительно проживает по этому адресу.
– Это он? – спросил Рябов, глядя на стройную фигуру на экране телевизора, идущую вдоль дома.
– Я с ним лично не общался, его проверял Лезин. По видеозаписи Лезин подтвердил: это Шабунин.
На экране надоедливым прямоугольником продолжал висеть дверной проем в подъезде, но Рябов смотрел на него отсутствующим взглядом; сейчас он слушал. Слушал, как офицеры наружного наблюдения докладывали на пульт о том, что они сменились.
«Так и под трибунал недолго залететь, – удрученно думал следователь. – Они прослушивали нас, а мы вообще не подозревали о существовании нескольких постов наружного наблюдения с автомобилем-диспетчерской почти посередине двора. Как давно они следят, если знают даже по фамилиям некоторых жильцов дома?»
«Третий! Гена! Она вошла в контакт!»
«Берите его».
«Гена, похоже, мужик не при делах».
Рябов почувствовал, что багровеет; ему было стыдно за собственный непрофессионализм. А может, оттого, что рядом работали более слаженно и хладнокровно. Хотя и его противники допустили ряд ошибок, но кое-что все же исправили.
Рябов сосредоточился на прослушивании, обращая внимание Кожевникова на имена, произнесенные человеком из машины.
– Да, Михаил Анатольевич, мы составили список из нескольких фамилий. Того, кто… кого я упустил, зовут Андрей. Во всяком случае, к нему трижды так обращались: один раз некто Лобанов – это мы вычислили, анализируя данные, и дважды Куликов. Много фраз в разговорах, которые, так или иначе, остаются туманными.
– То есть?
– То есть нельзя сколько-нибудь точно определить число наблюдателей.
– Но хоть приблизительно вы определили?
– У нас получается разброс – от шести до десяти человек.
– Фамилии пустили в работу?
– В общем, да. Только результат будет к Новому году.
Рябов сделал вид, что не понял. Кожевников тут же подыграл ему, объяснив:
– Представляете, сколько в Москве Куликовых и Лобановых? А в области?
– Н-да… Но все же не стоит опускать крылья. Бывало, что только по одному имени находили нужного человека.
– Время, Михаил Анатольевич.
– Пусть МВД занимается этим вопросом. Дайте им возрастную установку: от 20 до 35 лет.
– Мартышкин труд.
– Пускай трудятся, это их любимое занятие. Кстати, ты хорошо контактируешь с ними?
– Да, нормально.
Рюмки все еще стояли на столе. Подполковник снова достал коньяк. Выпили. Затем отчетливо, с малыми паузами, Рябов произнес:
– Ты, Геннадий, извини, конечно, что я сорвался тут на тебя… Мы работаем с тобой недавно, характеров друг друга не изучили, да еще дело попалось такое… В общем, извини.
– Все нормально, Михаил Анатольевич. Если вы думаете, что я обиделся, то вы ошибаетесь. Я же все понимаю.
– Вот и отлично. Теперь то, о чем мне передали, а я не успел тебя расспросить. Только в темпе блица. Что по машине, из которой велась съемка?
– Угнана 16 мая этого года.
– А иномарка? «Фольксваген», кажется.
– То же самое. Угнан 27 февраля.
– Видеокамера?
– Данных пока нет. Пытаемся выяснить, каким магазином была продана. Правда, если идти этим направлением, результаты по времени будут соответствующими.
– Не ты же будешь ходить по магазинам?
– Нет, конечно.
– Тогда успокойся. Тем более что это не единственный путь. Что насчет винтовки?
– Вообще-то это карабин. На нем отпечатки пальцев только одного человека. Снайпера.
– Которого расстреляли по пути в нашу контору.
– Да. Сам карабин американского производства, «уивер найтхок», очень удобный, с выдвижным плечевым упором и передней рукояткой. Когда его извлекли из тайника в спинке кресла, он был готов к работе: заряжен, переведен в режим огня, с оптическим прицелом. Попал карабин в Россию, конечно же, нелегальным путем. Никаких данных по нему нет.
– Ты хорошо разбираешься в оружии.
– Будем говорить так: я люблю оружие.
– Ладно… Меня интересует такой вопрос: те люди, которых послал… назовем его Андреем… так вот, те, кого послал Андрей, сумели проследить за незнакомцем в темных очках и кепке?
Кожевников пожал плечами.
Рябов продолжил:
– Точно такой же вопрос у меня относительно Ольги Никишиной. Жаль, что Андрей снялся с места так рано, иначе бы мы увидели, кто приходил к ней. У нас был бы реальный человек, с описанием внешности. Очень жаль… А что показала баллистическая экспертиза? Нет ли в розыске автоматов, которыми была расстреляна машина?
– Нет. Автоматы, судя по всему, чистые.
– Ну что ж, я вижу, что на нас быстро работают в лабораториях. Хотя по идее иначе быть не должно. Отдай обе кассеты специалистам, пусть посмотрят.
– Хорошо, Михаил Анатольевич. А как насчет фотографии убитого? Будем показывать по ТВ?
– Вначале хотелось бы услышать твое мнение.
– Мне кажется, не стоит этого делать.
– Согласен. Хочу сказать, что довольно много людей засветилось в этом деле, а мы еще никого из них не знаем.
– Да, это точно…
– А ты заметил, Гена, что мы во время нашего разговора всего пару раз вспомнили о главном герое, Никишине? Все вокруг да около. По сути же, он – центральная фигура, вокруг него средоточие значимых и незначимых фигур. Вероятно, сразу нам в центр не попасть, хотя движение с периферии все же прослеживается, так что не стоит отчаиваться. И последнее. Нас теперь, кроме Никишина, в первую очередь, естественно, заинтересует Андрей – старший, по-видимому, у заказчика. Я бы классифицировал его как бригадира. Он отдавал распоряжения, вел съемку, управлял автомобилем и наследить должен был порядочно. Что там с его отпечатками пальцев, сняли? Мне показалось, ты замалчиваешь этот вопрос.
