Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (читать книги регистрация .TXT) 📗
— Вовчик! Хорь! — требовательно.
Наташа включила фонарик, на который была одета матовая бутылочка из-под йогурта — типа рассеиватель света; и теперь, сидя на корточках у скамейки, пониже бортика, на которой стоял термос и парящие кружки с чаем, манила Вовчика. Вадим уже пристроился на корточках, опираясь в стену спиной, и, грея руки кружкой, громко отхлёбывал, «швыркал», как говорила в детстве мама Вовчика. Лицо Вадима в рассеянном свете светильника было явно зло-весёлым, как у человека, решившегося на что-то отчаянно-рисковое.
Вовчик принял кружку — руки его были в тёплых рыбацких перчатках без пальцев, и потому кружка не обжигала; присел рядом с Вадимом, так же опёршись спиной о стену. Пацаны же уже шустро заняли позиции для наблюдения.
Вовчик отхлебнул — горячий, настоящий чай, очень сладкий, и заварки не пожалели!.. Оно и понятно… Покосился на Вадима — тот теперь откровенно скалился, чем-то довольный.
Спросил его вполголоса:
— Вадим… мы сейчас об одном и том же думаем? А?
— А я не знаю, малай, о чём ты думаешь; мне кажется, ты только о бабах и думаешь целыми днями! Хы!
И довольная рожа, вся в шрамах, кривится. Чо лыбится-то, вот чо лыбится? Что-то решил явно.
Наташа, услышав, фыркнула, отошла.
— Вадим, в натуре…
— В натуре — в комендатуре! Я, эркек-бала, не знаю о чём ты тут думаешь, и что видишь! — а я вижу, что бензовоз стоит в аккурат между БМПэхами; и на ночь они ничего не меняли!
— Ага. Вот и я о том же…
— Камрад Хорь, товарищ Старшина Поста — докладываю! — донёсся полный сознания значимости исполняемого дела пацанячий голос, — Машина, что стояла напротив леса, двинулась к деревне! По дороге вкруговую шарят прожектором!
— Не прожектором, а фарой-искателем, — поправил Вадим между делом, — Понятно, — за сменой поехали. Сейчас поменяются — и туда же.
Он глянул на светящийся циферблат часов, засекая время.
— Интересно, минут в двадцать управятся? Впрочем, это неважно…
— Так что, Вадим??
— Что-что. Решаем, что. Без всей этой вашей «соборности», Совета и прочей гнилой демократии! Как тогда — с дембелями, помнишь??
— Помню, что ж… что ж не помнить-то!
— Эх, дружка твоего нет! Он, конечно, яман-кеше, но парень резкий, этого не отнять! Вдвоём пойдём! Эх, ПБС нет… или, хотя бы, НРС-2 — хорошая штука накоротке…
— Зачем? Ааа, понял…
— У казармы часовой — но мы со стороны домов зайдём. У техники ещё один — они потому поближе к казарме и поставили, чтоб ближе, и тоже видеть. Вдвоём чтоб, значит, сечь. Фонарь включили — на технику светит… Но тому, что у казармы — ему технику не видно, если с другой стороны зайти… Может, правда, на ночь второго ещё поставят; но вряд ли; я, во всяком случае, одного только видел… крюк, правда, большой придётся делать… по лесу придётся идти, снег… есть у тебя лыжи?
— Есть.
— Это хорошо. И у меня — есть. Тут-то выдувает, а в лесу намело. Билят, ПБС-а нету…
— Вадим, у меня арбалет же есть.
— Ага, ещё лук со стрелами скажи. Чингачгук, нах.
— Чо ты. Нормально бьёт. Уж не хуже чем твой этот НРС. Ещё пневма у меня есть. РСР, 5.5, папский калибр; отлично бьёт!
— Эээ?.. Доску 2,5 с десяти шагов прошьёт?
— Спрашиваешь!
— Ну… возьмёшь. Чингачгук, билят. Шансов мало, конечно… Термитная шашка у меня есть. У тебя, я знаю, граната?
— Гранаты, Вадим, гранаты. Две. РГД-5.
— Это хорошо, это хорошо… но мало.
— Ты чо, Вадим?
— Может, там не бензин, а соляра. И зима сейчас, малай, если ты заметил. И ночью ещё похолодает. Можно дыру пробить — а вспышки не будет. Такое бывает — холодное топливо хлынет — и потушит… Не слышал такого, нет? Вот, знай. Потому дыру надо не снизу, а сбоку; и термит тоже пригодится… впрочем, тут не резервуар, а автобак, сильно не хлынет! — шептал Вадим, — Это очень удачно, что они всю технику рядом поставили. Уроды. Тупые уроды. Билят, наш бы кэп за такое в Чечне вы. бал бы и высушил; а этих еб. ть некому, вот и вы. бываются!
— Шашка… Вадим — у меня самодельный аммонал есть.
— Сколько??
— Килограмм пять…
— Ого!.. — Вадим повернулся и в неярком свете фонарика стал всматриваться в лицо Вовчика, — А ты, малай, запасливый!.. Куркуль, нах… Стяжатель…
— Хм… — по интонации Вовчик понял, что это похвала, — Да уж, стяжатель. Есть у меня такая хорошая черта!
— Самоделка-то… взорвётся? Или — так?..
— Отвечаю, ты что!
— Хм… Чингачгук-стяжатель!.. — Вадим явно приходил в хорошее состояние духа, — Вот что бы тебе не с Гузелью! Нормальный бы такой зять получился б! Нет — сохнешь по этой… по Катьке этой своей!..
— Вадим! — предостерегающе, Вовчик.
— Да ладно, знаю я всё; и все знают… и с кем спишь, и кого во сне видишь… Да и доча моя по этому твоему… по другану твоему… зачем ты его только тогда в дом к нам привёл! Ох, да ладно… проехали.
Помолчал и добавил вдруг:
— С другой стороны… ты ведь понимаешь? Шансов у нас с этой операции вернуться — ноль целых шишь десятых!
— Почему?? — запротестовал Вовчик.
— Оружия бесшумного нормального нет; группы как таковой — нет… — принялся объяснять Вадим, — По идее, по классике-то: надо группу активных действий; потом группу прикрытия — человека три; и группу обеспечения отхода — человек пять. Итого — человек десять надо! А мы — вдвоём пойдём! Сам я навыки подрастерял, да и не в спецуре я был — так, рядом тёрся… про тебя вообще речь не идёт! Е-ко-но-мист, нах. Чингачгук с арбалетом… Хлопнут нас на этом выходе… А моей дочке муж живой нужен. Ну и вот.
Посмотрел на замолкшего, переваривающего услышанное, Вовчика, и счёл нужным чуть «поправиться», подбодрить — по-своему:
— Да не бои-и-ись, малай! Ты ж в бога не веришь? Ну и вот — стало быть, тебе всякие «продолжения», навродя рая или ада, или чистилища там, чем Отец Андрей паству свою стращает, не грозят — чик, и как будто просто свет выключили! Хы. Или ты забоялся уже??
— Чего бы вдруг? Если ты сам, Вадим, вдруг задний ход даёшь — я один пойду!
— Ааа, ма-ла-дэц, батыр! Хорошо сказал. ХэЗэ, может и свезёт… Во всяком случае, есть неслабый шанс общину, людей выручить — спалим им технику; а без техники они на пригорок зассат соваться!.. А уж сами как дальше; уйдём-не уйдём… алла бирса, иншаалла, как повезёт… Всё лучше, билят, чем на жопе сидеть и ждать!..
— Значит так, кызым! — Вадим был серьёзен, строг; не ругался и не жаловался на судьбу, тупое окружение и прочее; подбирал слова; и слушали его со всем вниманием — Гузель, Зульфия и Алла.
— Как обстановка складывается — надо рассказывать? Не надо. Если без деталей — то обстановка очень пло… нехорошая. Завтра «эти» на пригорок попрут — и… и нам тут всем хана. С большой степенью вероятности. Поскольку воевать против брони, 30-миллиметровых пушек и пулемётов нам нечем.
— Папа, что ты…
— Молчи, кыз. Я сейчас с вами не как папа говорю, а как… как с личным составом. Потому — просто слушайте. Значит, нам хана завтра. Но! — он поднял палец вверх, и все по инерции глянули на потолок, куда указывал палец, как если бы ожидалось что оттуда, сверху, с небес, кто-то это «но» тут же и реализует, — Но есть один шанс. Небольшой, но есть. И мы его сегодня ночью с Вовчиком попытаемся реализовать!
— Пап, мы тоже…
— Молчи, слушай! А то прогоню. Узнаешь обо всём чисто на общих основаниях!
Зулька послушно замолчала. Больше уже никто не перебивал; видно было, что Вадим всё обдумал, и возражать или поправлять его — пустая трата времени.
— Вот. Мы с Вовчиком «пойдём на дело» — но оно, даже если успешно реализуется, иншаалла, 100 % всё равно ничего не решит! Только отсрочит. И потому… потому здесь, на пригорке, делать больше нечего. Вам. — он кивнул на дочерей. Все молчали.
— Вот! — удовлетворённый отсутствием возражений, он продолжил, — Вариант уходить всей общиной мы рассматривали — не вариант это… Уходить будете только вы вдвоём — ты, Гузель, и ты, Зульфия.
