Операция «Антитеррор» - Самаров Сергей Васильевич (книги онлайн полные версии TXT) 📗
– Есть. Дать?
– И комплект для чистки. У меня армейская привычка. После стрельбы оружие полагается чистить, если хочешь, чтобы оно тебя уважало.
Я достал пистолет. Взгляд боевика на секунду остановился в настороженности, и сам он готов был бы отпрянуть, только некуда, слишком комната невелика. Дурак, не учили тебя нормально. Пока пистолет на предохранителе, сближаться надо – эти полторы-две секунды только и отпускаются на спасение. Не воспользуешься при случае – заказывай себе на могилку памятник по вкусу. К тому же не знает Халил, дослан ли у меня патрон в патронник. Но и это положение тоже приятное. По крайней мере, я выяснил, что обучение у боевиков было поставлено через задницу. Не умеет мой охранник делать правильный шаг без раздумий, на автоматизме.
Но я, усевшись за стол, пистолет разрядил и стал с чувством глубокого уважения разбирать. Люблю, как и всякий мужчина, оружие с детства.
Халил успокоился.
– Ты из моего пистолета стрелял?
– Когда?
– Сегодня. В мента, когда тот в меня целился.
Я специально эту фразу приготовил. Вроде как и похвалил, выразил благодарность за собственное спасение. Тонкий психологический расчет – если ты спас человека, то он тебе благодарен, а если он спас тебя, то он ощущает себя чуть ли не твоим покровителем.
– Я.
– Ну-ну, спасибо... – сказал я.
Пусть сам разбирается, за что я поблагодарил его. За спасение или за то, что он этим выстрелом поставил меня в хреновое положение.
Очень кстати получилось, что он видел момент моей беседы с ментами. Мне самому эта беседа понравилась. И его должна впечатлить. Отсюда и глубокое уважение к бывшему офицеру спецназа ГРУ. Хотя он должен был видеть спецназовцев в деле. Парню под тридцать. Наверное, пострелял в ту войну.
Халил молча наблюдал за моей работой, потом повздыхал, достал свой пистолет и тоже собрался разобрать его.
– Ну, ты молодец... – Я не удержался от «похвалы». Хорошо хоть, спохватился сразу. Чуть было не преподал ему урок профессионализма. В такой ситуации, когда двое чистят пистолеты, а третий спит раненый, – самое время ментам пожаловать. Но я успел удержаться.
– Что? – не понял Халил.
– Сам почистить вовремя не догадывался. Только за компанию можешь?
Он принял это за справедливый упрек.
А меня здесь уважают, понял я. И уважают именно как спеца. Может быть, в самом деле бывшие спецназовцы воюют там, у них. И парень привык относиться к ним, как к старшим боевым товарищам. По крайней мере, ко мне он так относится. К пленным и к мирным жителям, слышал я, они даже обращаются только после звучного пинка или выстрела над головой. Любят чувствовать себя сильными.
Только не рядом с сильными...
ГЛАВА 13
1
Муса сидел за раздвинутым, как для совещания, столом, постаревший за несколько часов на десяток лет, сгорбившийся, сжавшийся. Глаза красные, усталые, взгляд почти безвольный. Стакан зеленого чая перед ним давно остыл. Марии стало даже жалко его.
Но Джабраила уже не вернуть, как не вернуть было раньше сыновей старика. И надо ему взять себя в руки, обязательно надо. Не хватало еще сломаться именно в такой ответственный момент.
Дверь ей открыл Умар, как всегда обкуренный – взгляд красный и не совсем умный, а в руках новая папироска со стянутой вперед бумагой – собрался еще один «косяк» приготовить. Похоже, он их курит один за другим – вся атмосфера комнаты пропиталась сладковатым липким запахом. А Муса не в состоянии сказать ему ни слова, не может или не желает одернуть. Или просто не замечает происходящего вокруг. Плохо это, очень плохо. Так парень скоро превратится в хроника, и тогда толку от него будет мало. Мария отлично знала, что такое толерантность – чем больше наркоты Умар принимает, тем больше ему надо. Скоро понадобится что-то посильнее «травки». Если начнет колоться, тогда уже все – как боец-диверсант он потерян. Только где-то в отряде еще мог бы сгодиться как «пушечное мясо». Там это, может быть, даже надо. Особенно в отрядах «смертников». Здесь же, на нелегальном положении держать такого человека однозначно опасно. Слишком ответственная миссия на них возложена.
– Проходи, Гаврош. Будешь чай?
Она отрицательно покачала головой. Ее порой даже раздражала манера верующих чеченцев пить много чая. Неверующие предпочитают водку. Она давно научилась разделять всех их на верующих и неверующих. Это совсем разные люди. Но верующие не так часто говорят о вере, как те, кто верующими прикидывается.
– Муса, я пришла спросить у тебя, что случилось в Екатеринбурге?
Он поднял на нее истерзанный взгляд. Смотрел долго, не сразу сумев вернуться от своих мыслей к земным заботам.
– Что ты слышала про это?
– Мне только передали, что там большие неприятности. Наших арестовали?
– Я не могу ни до кого дозвониться. То же самое и у Вахи. Он пытается всех своих хороших знакомых обзвонить – никто не отвечает. А выходить на плохих знакомых я ему не советовал. Излишний интерес вызовет излишнее внимание к нему самому. Это тоже ни к чему. Через него могут и до нас добраться.
– У меня сведений больше, – сказала Мария. – Была попытка захватить химическое производство... То самое, о котором мы говорили.
– Этого не может быть. Время не подошло. Срок назначен только на завтрашний вечер...
Ага, старик проболтался.
– И тем не менее их всех взяли. И кто-то из парней сдал не только остальных, теперь фээсбэшники знают, что акции готовятся одновременно в двадцати городах, и стараются перетрясти всех чеченцев на местах. Они могут все сорвать. Знаешь, как Высоцкий пел: «Идет охота на волков, идет охота...» Именно на облаву нарвались Джабраил с Али. Нам надо быть осторожнее.
– Надо... – согласился Муса и совсем сгорбился.
Она смотрела на него с сожалением. Мария в самом деле жалела старика. Что, впрочем, не помешало бы ей при необходимости убрать Мусу с дороги. Но это время еще не подошло.
– Мне кажется, что ты немного скис. Мы все переживаем смерть твоего сына. Но нам, и тебе и мне, и Умару – следует делать дело. У тебя есть возможность за Джабраила отомстить, и ты не должен этой возможностью пренебрегать.
Глубокий, с хрипотцой вздох остановил ее монолог.
– Нет у меня уже такой возможности...
– Что ты говоришь? Когда очередной сбор?
– Не будет сбора.
– Почему?
Он минуту помолчал, отвернувшись, потом заговорил уже устало. Вспышка эмоций отняла у Мусы слишком много сил, и теперь он старился просто на глазах Гавроша. Превращался в развалину, не способную к действию. А ведь у него многие концы операции в руках. Надо добиться, чтобы эти концы перешли в руки Марии.
– Ваха разговаривал со своими людьми... Они не хотят с нами работать. Они боятся потерять здесь свой дом. Слишком привыкли к спокойной жизни.
– А они не знают, откуда у них такая спокойная жизнь? Они не знают, почему местные не всегда желают с ними воевать?
– Потому что они – чеченцы! – Муса сказал с гордостью, которая опять проснулась, и даже выпрямился на пару секунд.
– Десять лет назад никто не слышал о чеченцах. И никто их не боялся. Это теперь боятся, потому что воюют и гибнут такие парни, как Джабраил. Это они создали репутацию народу. И обеспечили Вахе более-менее спокойную жизнь.
– В этом ты права.
Она стукнула кулачком по столу.
– Привыкли они спать на мягком... – презрительно прошипела, словно угрожая по-змеиному, и глаза ее сузились. – А Ваха не может им приказать?
– У них не военные отношения. Он боится, что если заставит одного, то другие от него отвернутся. Среди них, я понял, тоже идет борьба за власть, и он не хочет потерять влияние.
– Тоже боится за свой дом?
– И за свое положение.
– А ты за свой дом не боишься?
– В моем доме сейчас живут, наверное, русские офицеры. Дом большой и удобный. Когда я вернусь, там уже ничего не останется... Если я вообще вернусь...
