Час рыси - Зайцев Михаил Георгиевич (бесплатные книги полный формат txt) 📗
— Вспомнил? — Ястреб ухмыльнулся. — Вспомнил! Только не вешай мне лапшу, что все получилось случайно и ты не хотел никого мочить. Я, может быть, и поверю, а вот менты... Черт его знает, может, и они поверят?... Ну, чего глазки прячешь? Страшно? Неохота в камеру, а? Вчера ты себя умнее вел, сговорчив был. Что, отоспался, и на подвиги потянуло?
Виктор отвел взгляд, опустил голову. Все правильно говорит Ястреб, и глупо сейчас строить из себя героя. Нужно честно себе признаться, что ты игрушка в чужих руках, жертва обстоятельств, в чем-то трус... и все твои вчерашние попытки активно сопротивляться терпели фиаско. Почему? Ясно почему — вел себя как травоядное. Взбесившееся травоядное, в меру сильное и решительное, чтобы броситься на хищника, мечтая убежать, вырваться, спрятаться. А хищники вокруг никуда не бегали и ни от кого не прятались. Рвать друг друга зубами им было привычно, для них это рутина, обыденность. Хищник если кого и уважает, то себе подобного. Жертву хищник узнает с первого взгляда и изначально презирает ее в силу своей природы. Жертва послушна, ее просто приручить, да она и сама мечтает стать ручной. Только скажи, слизнет с ладони, хочешь, «таблетку памяти», а очень захочешь, и цианистый калий проглотит. А если жертва вдруг взбесится и покажет перепачканные в диетической кашке зубы, ее легко приструнить. Можно стегануть кнутом, можно врезать ребром ладони по горлу. Угомонится травоядное, дай ему пряник или гамбургер — и вы снова друзья. Старый, как мир, метод кнута и пряника эффективен по-прежнему, вот уже более двух тысяч лет...
— Ладно, Витя, не будем ссориться. — Ястреб, как старого приятеля, хлопнул его по плечу. — Проехали и едем дальше.
Он ухватился обеими руками за руль, не спеша тронул машину с места.
— Вообще, Витя, дела темные... Ты кушай, кушай, остынет... В общем, Илонка исчезла с концами. Дома у нее мы не нашли ни одной фотографии, представляешь? У нее там на стенке портрет висел, так она морду свою с портрета вырезала. Все осталось: рамка, подпись под рамкой: «Илона», груди голые нарисованные, а вместо головы — дыра. Фотки, само собой, все не спрячешь. Хорошенько поискать, и найдутся — у друзей, подруг, сослуживцев, это не проблема. Проблема со временем. Такой расклад, что некогда нам фотки искать, саму ее еще вчера надо было отыскать, с каждым днем это будет все сложнее и сложнее. Вот и шустрим по всей Москве... Черт!... Ты гляди, улицу разрыли. Еще в среду тут ездил, и нате вам! Теперь в объезд тащиться...
Матерясь, он крутанул руль. Развернуться в узком переулке было проблемой.
— Ястреб, а я тут при чем? — спросил Виктор, когда «БМВ» повернулся-таки задом к копошащимся в асфальтовой яме дорожным рабочим.
— В смысле? — не понял вопроса Ястреб.
— Зачем ты мне все это рассказываешь, про эту... про Илону?
— Ты ее видел, сам говорил.
— Видел... Позавчера, один раз. Мельком.
— Ну так и ништяк! Описать ее сможешь?
— Наверное.
— Сможешь, сможешь! Куда ты денешься... Ты вчера травил за то, что Илона ходила к ведьме-колдунье, да? Вот нам с тобой, Витя, и поручено эту самую ведьму отыскать. Мы Илонкиных друзей, тех, что за ночь разыскали, поспрошали, никто не в курсе. Врубаешься? Молчала она про ведьму. Может быть, стеснялась рассказывать, что пользовалась магическими услугами, а может, ведьма — ее закадычная подружка... Найдем — выясним.
— А я зачем нужен?
— А кто ведьмачке опишет внешность Илоны? Я могу, конечно, словесный портрет есть, но у тебя-то лучше получится, ты ее живьем видел... Тут еще такой расклад: в больнице тебя оставлять нельзя, так фишка легла, куда тебя девать дальше — тоже неясно, вот Акела и придумал тебе работу, да такую, чтоб всегда под рукой был. Считай, Витек, у нас с тобой взаимное сотрудничество. Ты мне помогаешь, я тебя охраняю.
— От кого охраняешь?
— От кого? Ты чего, Витя, забыл, что вчера чудом в живых остался? Забыл, да?... Вот ты, Витек, недавно до дому хотел пойти, так я, Витя, очень сомневаюсь, чтобы ты живьем дошел. Сомневаюсь... Хотя можешь рискнуть, если хочешь.
Виктор промолчал. Логика в словах Ястреба, безусловно, присутствовала.
— Чего молчишь, Витек?
— Думаю. Как можно отыскать одну-единственную ведьму в огромном городе, где сотни, если не тысячи, магических салонов, экстрасенсов, целителей...
— Уже, считай, отыскал! — Ястреб остановил машину, приглушил мотор. — Приехали, Витя. Видишь этот дом?
Виктор повернулся в ту сторону, куда он тыкал пальцем.
— Который?
— Вон, особнячок двухэтажный.
Старый двухэтажный особняк навевал ассоциации с пьесами Островского о замоскворецких купцах и тихой жизни девятнадцатого века. Сегодня, да и вчера уже, и позавчера киношники, экранизируя Островского, находят замоскворецкую натуру лишь в городе Суздале, реже в других городках «Золотого кольца». Само московское Замоскворечье давным-давно изменилось, и сохранившиеся приземистые домишки-особнячки теряются в нагромождении помпезных строений века двадцатого.
— Выходим, Витя. В этом особнячке проживает пахан всех московских колдунов-экстрасенсов. Акела ему позвонил, попросил нашим помочь. Он поможет, я уверен.
Виктор вылез из машины. Его качнуло, однако после еды он чувствовал себя много лучше, и ему неожиданно захотелось курить. С ума сойти! Он, заядлый курильщик, со вчерашнего утра дыма в рот не брал, и не тянуло. А тут вдруг приперло, мочи нет!
— Ястреб, у тебя сигаретки не найдется?
— Нет, я некурящий.
Виктор завертел головой в поисках табачного ларька, потерял равновесие, но не упал, успел опереться о машину.
— Фиу-у... Витя, да тебя болтает, как с похмелья, — присвистнул Ястреб. — Отходняк от вчерашней таблетки, не иначе. Терпи, скоро пройдет, авторитетно тебе заявляю, сам такие же глотал.
— Курить охота... — Виктор тряхнул головой, отлепился от машины. Ничего, нормально. Если головой сильно не крутить, вполне терпимое состояние организма (если, конечно, забыть про синяки и ссадины). Про то, что, кроме таблетки, его сегодня ночью разбудили с помощью укола в вену (след остался знатный — доктор попал в вену только с третьего раза, нервничал, наверное), Виктор предпочел умолчать. Ни к чему лишний раз откровенничать, это он за вчерашний день усвоил твердо.
— Вчера, когда мы познакомились, ты вроде курить не просил. — Ястреб закрыл машину, спрятал ключи в карман пальто.
— Вчера ты при знакомстве мне кулаком в живот врезал, — вяло огрызнулся Виктор. — Не до сигарет было...
— Ха! Предлагаешь еще разок врезать? — хохотнул Ястреб. — Ладно, не обижайся, пошутил. Я сегодня, Витек, такой смешливый да веселый, потому как со смехом помирать приятней. Не отыщется Илона, всем нам одна дорога — в петлю... Пошли, чего встал? Можешь сам идти?
— Да, вполне.
— Вот и почапали. Сигаретку у хозяина дома стрельнешь.
Шлепая по тонкому льду, затянувшему за ночь лужи, они подошли к особняку, поднялись на три ступеньки кукольного крылечка. Ястреб надавил на кнопку изящного переговорного устройства — этакого японского домофона со стеклышками объектива видеокамеры — и, наклонившись, громко произнес в дырочки микрофона:
— Мы от Антона Александровича Шопова.
Дверь тут же открылась.
— Проходите. Великий магистр ждет вас! — На пороге стояла молодая женщина, облаченная в белый, до пят, балахон. На ее красивом лице застыло выражение отрешенности от суеты мира и потусторонней одухотворенности.
Ястреб и Виктор вошли в узкий коридорчик, сплошь завешанный иконами.
— Прошу за мной! — строго сказала женщина в белом и не спеша пошла вперед по коридору.
— Айда! — Ястреб подтолкнул Виктора. — Смелее, Скворцов.
Идти следом за женщиной пришлось долго. Коридор с иконостасом вывел их в большую квадратную проходную комнату без окон, с черным потолком и затянутыми черным бархатом стенами. Посередине мрачной комнаты на кубике черного мрамора стоял подсвечник с семью опять же черными свечами. Черная комната соединялась дверным проемом без двери с длинным, как кишка, проходом, отделанным светлыми породами дерева. Вдоль стен прохода, словно часовые, стояли каменные идолы, отвратительно уродливые в своем примитивизме. У одного из них вызывающе торчал фантастических размеров фаллос. Каменный половой орган истукана, грубый, но узнаваемый, вызвал у Ястреба похабный смешок.
