Игра на вылет [= Секретная операция] - Ильин Андрей (электронные книги бесплатно .txt) 📗

Так вот о помощи. Для завершения фильма нам, то есть им, понадобилось отснять материал в России. Небольшой такой кусок, но важный для сюжета. Снять надо быстро. Даже очень быстро. Ну вы знаете их темпы. Не скрою, из нескольких возможных претендентов, которые могли бы нам помочь, мы выбрали «Мосфильм». Все-таки это фирма.

Нам надо: три машины «волга» черного цвета, два «КамАЗа», бронетранспортер — один, представительскую машину типа «ЗИЛ» — одну, железнодорожный пассажирский вагон — один, форму камуфляж — двести комплектов, гражданских костюмов — триста, рабочих спецовок путевых рабочих — пятьдесят, шесть тысяч статистов… Не буду продолжать, вот полный список.

Понимаю, масштабы не маленькие. Но и картина не карликовая. Голливуд, одним словом. Скрести весь этот ширпотреб по ведомственным сусекам, соответственно испрашивать разрешения, согласовывать и утрясать и пр. мы, точнее они, не имеем времени. Лучше, чтобы этим занималась одна организация, с которой бы мы и расплачивались. Например, ваша. Тем более что авторитета ей не занимать.

Вся эта бутафория нужна… сегодня. Такие сроки. Но можно отложить. До завтра. Послезавтра наши, точнее ваши, услуги им, вернее нам, не понадобятся. Ситуация такая, что сроки важнее денег.

Понимаю, что деньги за такой срок одолеть банковские коридоры не успеют. Понимаю, что вы готовы начать работу без предоплаты, но не могу на это пойти. Они так не работают. У них так не принято. Поэтому предлагаю компромиссный вариант — наличный расчет. В долларах. Но если вам удобнее в рублях, то в рублях. Сейчас.

Я небрежно бросил на стол «дипломат».

— На предварительные расходы этой суммы, думаю, хватит. Если вас устроит подобная форма взаиморасчетов, прошу принять аванс. Естественно, под соответствующий документ. Сами понимаете — цивилизованный капитализм. У них без бумажки никуда. Даже в сортир.

Где бы в России нашелся дурак, отказывающийся от чемодана долларов? Наличных долларов! Утечки информации я не опасался. В какие органы пойдуг жаловаться начальники, с которыми я беседовал, если как минимум половина содержимого чемоданчика перекочует в их карманы? Тем более есть собственноручно написанная ими расписка — «я… получил в качестве предоплаты…». Никуда они не пойдут. Или лет на шесть в Сибирь.

Кинематографическая машина закрутилась с голливудской скоростью. Двадцать четыре кадра в секунду.

— В принципе автомобиль меня устраивает, но вот сюда и сюда требуется поставить ручки другого вида. Например, вот эти, изображенные на фотографии. И еще тональность стекол. Лучше бы их сделать потемнее. Нам нужна достоверность. Нам не нужен русский тяп-ляп. Лучше мы заплатим лишнюю сотню долларов, чем позволим себе сесть в лужу…

— Это фотографии всех состоящих в картотеке статистов? Других альбомов нет? А если запросить «Лен-фильм»? Запросите. А пока я отбираю номер девятнадцать, четыреста восемь, три тысячи двадцать второй…

Девятнадцатый, четыреста восьмой и три тысячи двадцать второй очень напоминали облюбованных мной телохранителей Президента.

— Мне нужен не просто взрыв. Мне нужен масштабный взрыв. Такой, чтобы потрясал воображение. Чтобы все дрожало, пылало и летело. Но так, чтобы при этом никто не пострадал. Никто! Вы должны понимать, у них все по-другому. У них страховки, адвокаты, профсоюзы. За каждый обожженный палец на длани кинозвезды киностудия выплачивает миллионы. Она может разориться.

Но и халтуры быть не должно. Никаких там хилых вспышек и чахлых дымов. Зритель, их, западный зритель, не пойдет в кино, где вместо огненной катастрофы демонстрируют скаутский костер в момент его тушения скаутами. Студия может понести убытки. Поэтому обязательно шум, обязательно огонь, разлетающиеся куски асфальта и металла. Много асфальта и много металла. Согласен, они могут быть из папье-маше и поролона. Они могут быть из чего угодно. Это ваши пиротехнические проблемы. Но они должны быть достоверны! Они не должны быть отличимы от настоящих. Если я останусь доволен вашей работой, вы получите премию, десять тысяч долларов лично от меня. О'кей?

Главного героя мне искать не пришлось. Его нашли без меня. На конкурсе двойников. Он далеко не идеально походил на того, на кого следовало походить. Но он был очень неплохой заготовкой. К нему нужно было только приложить руки и умение. В перерывах между нечастыми концертами и презентациями двойник Президента подвязался в людных местах фотографироваться в обнимку с прохожими. Не за просто так. Значит, деньги он любил. Это меня устраивало.

Я застал его за очередным позированием.

— Пройдемте в машину! — строго приказал я и даже не вытащил удостоверения.

И он прошел, что указывало на его множественные конфликты с представителями закона. Он был уже пуганым. Что мне тоже было на руку.

— Закройте дверь и перестаньте запихивать деньги в прорезь в кармане. Я не собираюсь вас штрафовать. Я не участковый. Я хочу привлечь вас к исполнению одного строго конфиденциального задания. Вы замените Президента во время одного визита, на котором он не может присутствовать…

— Но это может быть опасно.

— Может быть. Но не опасней, чем болтаться по улицам в таком виде, приставая к прохожим. Кроме того, это не очень опасное позирование очень хорошо оплачивается.

— Я могу отказаться?

— Вы можете отказаться, но учтите, что здесь вам больше не стоять. И в других местах тоже. Боюсь, вам вообще уже не придется стоять. Боюсь, вам придется сидеть. По статье за хулиганство. Кстати, по очень легкой статье. За такое, — я обвел его абрис пальцем, — лично я пришил бы вам развратные действия с отягчающими обстоятельствами.

Он все еще сомневался.

— Это задаток, — бросил я на заднее сиденье пачку денег. — Если вы, конечно, согласны. Если нет, передайте мне деньги обратно.

Отдать такую сумму денег он не мог. Физически. Это были очень большие деньги. За них надо было стоять, обнимая периферийных сограждан, в облике вождя по меньшей мере пятилетку.

— Я готов исполнить долг гражданина и патриота…

— Да ладно вам стараться! Все равно пятачка не набросим. Мы платим за фактически исполненную работу, а не за квасной патриотизм.

— Тогда говорите, что делать, — перешел на деловой тон вождь, тихо шурша сзади купюрами.

— Это другой разговор…

Через два дня киногруппа выехала на натурные съемки. Четыре автофуры везли, в общем-то, совершенно мне ненужный бутафорский скарб. Полторы тысячи статистов оседлали железнодорожные поезда, пересчитывая в полумраке верхних плацкартных полок рассованные по карманам суточные и прогонные. Две полного состава постановочные бригады разворачивали на местах свою аппаратуру. Три дюжины актеров со словами лихорадочно зубрили немногие английские слова, которые им следовало сказать в кадре. То есть все вместе снимали черновые кадры для американского фильма, которого не существовало в природе.

Через пару недель съемочного процесса должно было выясниться, что у американской стороны что-то не заладилось, что кто-то из звезд заболел, что съемки решили перенести куда-то в Бангладеш, но что, самое главное, выплаченных денег никто обратно изымать не собирается. И, значит, повода для скандала нет.

А пока весь этот шумный кинематографический десант вытаптывал поля в далеком провинциальном захолустье, я с отобранными мною статистами двигался навстречу единственно важному для меня спектаклю. Спектаклю, где невообразимое по своей масштабности действо предназначалось для глаз единственного зрителя — незнакомого мне любителя пешеходных моционов по голым бетонным плацам. Для глаз убийцы Президента.

Правительственный «ЗИЛ» ехал в нестандартно-объемном кузове-холодильнике автомобильного рефрижератора, перевозящего, согласно безупречно изготовленным, с печатями Министерства обороны и Безопасности документам, трупы солдат срочной службы, погибших в результате несчастного случая на учениях. Это для того чтобы отвадить особо любопытных гаишников от осмотра груза.