Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (читать книги регистрация .TXT) 📗
Артист тут же вспомнил, что когда этот идиот ворвался в дом — он успел два раза шарахнуть из двустволки, прежде чем его не искромсали пистолетными выстрелами и автоматными очередями; и после первого Мэгги, кажется, вскрикнула и упала — но обращать внимание на такое было явно было некогда: сначала по двору искали остальных террористов; а потом, вскоре долбануло возле казармы, и тогда уже стало совсем не до Мэгги. Впрочем, он был почему-то уверен, что если её и зацепило — то слегонца, поскольку «такие твари живучие как дождевые черви!»
Гришка наскоро построил остатки своего отряда, тут же, ночью, провёл перекличку.
Их техники «выжило» оба Урала с кунгами; и Гришкин личный внедорожник. Всё. Ни одного тяжёлого пулемёта, ни одного граника — всё горело и бухало до сих пор в двух БМПэхах, оставленное в них «для надёжности». Тьфу!
— Нападение диверсионной группы! — привычно бубнил рядом Мундель, — Так народу утром и объявим: очередное подлое преступление кровавого клерикального упыря Андрея и разложившегося недо-фюрера Хоря, сеющих кровь и смерть во имя дешёвой водки и заграничных офшорок подлого фашиста генерала Родионова, ненавидящих свободных и независимых людей Регионов…»
Внимания на него не обращали, как на привычно жужжащую муху.
Часть отряда под командованием Хотона была отправлена блокировать пригорок с тыла.
«— Я тебя, суку, утром точно повешу! Перед строем! Но если хочешь иметь хотя б шанс выжить, зассыха — перекрой тыл пригорка, чтоб ни одна мышь!.. Если, конечно, они сейчас уже с пригорка-то и не деранули, пользуясь суматохой!»
Часть отряда под командой Савы отправил по следу отступившей в лес группы — впрочем, с наказом не нарываться и без особой надежды на успешное преследование; Хроновских уродов — собирать убитых и пострадавших, и тушить разгорающийся пожар — вернее, просто блокировать, чтобы не выгорело вместе со сгоревшим домом ещё полдеревни.
— Я думал, ты мне чешешь про «серьёзных людей на пригорке»; думал, сам ты лажаешься, и врёшь мне — а оно вон как!.. — мимоходом бросил Гришка старосте; и Борис Андреич понял, что все прежние грешки и грехи, как то: махинации с лекарствами и с пайком, сгоревший лазарет и расстрелянная «психическая атака» на пригорок — теперь списаны. Ну и слава богу. Хоть что-то положительное от этой заварухи!
Ну и ещё. Теперь Гришке отступать некуда — там же, ночью, при нём, при Борисе Андреевиче, звонил в район и орал на своего зама, Макса — требовал прислать подкрепление, собранное любым способом, «хоть мобилизацию проводи — разрешаю!»
Теперь «пригорку» 100 %-й конец… Но, конечно, лучше бы было, чтоб без этого… безо всего этого! А тут ещё Мэгги!
Подсвечивая под ноги фонариком, в сопровождении настороженного Мунделя, прошёл в дом…
Хоть и было ощущение, что события на сегодня закончились — обошёл с пистолетом наготове все комнаты; впрочем — нашёл только Хокинса, судя по бегающим крысиным блестящим глазкам и нездоровому румянцу, воспользовавшегося суетой и порядочно тяпнувшего разведённого спирта под хорошую закусь — суматоха началась в самый разгар пиршества.
Дома бардак: перевёрнутый стол, стулья, тарелки, брызги крови на белёной стене, валяющиеся гильзы — ублюдок и не подумал навести хоть мало-мальский порядок: жрал, судя по всему, прямо с пола.
Из соседней комнаты послышался стон.
Прошёл туда. Ага, вот она.
Красотка кабаре, прима-балерина Мувского Шоу-театра, дорогая блядь, и грёза множества мужских похотливых снов; муза и наперстница Артиста, Мэгги, мертвенно-бледная, лежала на диване, укрытая поверх одеяла и своим шикарным норковым полушубком.
Артист сразу обратил внимание на мучительно кривящийся рот, на выпроставшуюся из-под одеяла руку, вцепившуюся ногтями в край дивана. И на стон. Эдак, знаете ли, не завлекают, и не давят на жалость — это без дураков.
Подошёл, скинул полушубок, поднял, без лишних сантиментов, одеяло… Всмотрелся, посветил ещё и фонариком.
Картечь или крупная дробь. В живот. Всё ясно.
Глянул ещё раз в её закатывающиеся от боли глаза. Теперь она никак не напоминала ту шикарную шалаву, что прибыла летом в деревню. Очень больно. Просто суке очень больно.
— Хокинс! — позвал, не поворачивая головы.
По шуршанию и чавканию за спиной понял, что «дитя порока» прибыло и ждёт указаний.
— Смотайся к казарме, найдёшь там Хронова. Скажешь ему, пусть даст двух бойцов — надо будет её перенести в её обиталище. Нечего ей здесь делать.
Хокинс за спиной икнул и пропал.
Борис Андреевич уже было собрался повернуться и выйти из комнаты — было ещё насущное: найти эту козявку, Веронику, кажется, из-за которой её взбесившийся отец и прибыл сюда с ружьём, — и выбить ей мозги, как обещал… но вспомнил кое-что.
Опять откинул одеяло — вот дрянь, всё увазюкала кровищей-то! — и, наклонившись, отстегнул с шеи бывшей подруги шикарное ожерелье. Ишь ты, горячая какая! Помнится, она говорила, что оно целое состояние стоит. Это и видно — качественно сделанная вещица, а камни какие! Он полюбовался искристыми переливами бриллиантов в луче света от фонарика. Не то чтобы он был стяжателем, нет. Но ей оно больше ни к чему. А эти скоты обязательно «потеряют», или тот же Хокинс приберёт.
Сунул в карман, повернулся, вышел из комнаты.
Где же эта девчонка прячется??
И «жены» нет с «дочкой»… Куда подевались?
Они пробирались по лесу уже больше часа, оставив далеко позади расстрелянный, подорванный, и теперь вяло горящий на снежной целине джип.
Идти без лыж было ужасно трудно, хотя и за «тропящими» в снегоступах след-в-след. Идущий последним, прихрамывающий Вадим постоянно что-то негромко раздражённо бубнил, перемежая татарские слова интернациональным русским матом: что ноготь сорвал, что идут слишком медленно — хотя, по сути, сам всех и тормозил; что «мувских мудаков тут ещё не хватало…»
Перед ним сопела Валька, таща теперь помимо рюкзака ещё и два автомата с деревянными прикладами, «весла», взятых в качестве трофеев из джипа.
С самого начала пути через лес Вовчик спросил у старшего, у Толяна: кто вы, собственно будете? Что «за Белкой» — это уже слышали, а вообще — чьих конюшен? Не родионовцы же, нет?
Толян только хохотнул, приостановившись:
— Вы тут, придурки региональские, скоро на Мувске и «родионовцах» подвинетесь!
А ответил пацан с ППС, назвавшийся перед этим Сергеем, Серым Крысом:
— Мы — крысы! Крысы с Башни, нас весь Мувск знает!
— А вот он — Хорь! — ткнул пальцем в Вовчика парень, которого представили как «Шведик, Джон, Жэксон или Бабах — зовите как удобней, на выбор!» и засмеялся.
Он вообще производил впечатление смешливого субъекта; но по тому, как он обращался со снайперской винтовкой, и как ладно на нём было пригнано снаряжение, видно было что все его «ха-ха и хи-хи» чисто внешнее.
— Хорь. Крыс. Белка… Одни грызуны тут у вас теперь, у деревенских! — заметил Толян, и вновь двинулся вперёд.
— Хорь не грызун, хорь — хищник! — не согласился Вовчик, — И не очень-то мы деревенские; я вот, к примеру, сам с Мувска, на Центральном Проспекте жил, кстати…
А парень с СВДхой, которого реально-то, видимо, звали Женькой; отсюда и «Жэксон», и «Джон»; шедший перед Вовчиком, оборачиваясь, стал вводить того в курс дела: что «эти двое» в натуре известны в Мувске как «из Крысиной Башни», которая в городе с некоторых пор весьма котируется — особенно после того, как «во-он тот пацан, да-да, с ППСом, который «Крысом» назвался — его Сергей зовут, — переколбасил в Башне в одиночку отделение спецназа, и ещё их БМП сжёг!
«— Да, в одиночку, представь себе — сами все в ахуе!»
— А сам ты тоже с этой Башни?
— Так-то да, но походу — нет. Я, типа, прикомандированный. От «кладбищенских» — нас так в городе зовут. У нас Спец главный.
— А чо с ними? Почему «прикомандированный»?
— А скучно в городе стало. Спец так периметр оборудовал, что к нам фиг кто сунется; а расстреливать ворон с оптики — задолбало. А тут — экспедиция на природу, чо. Туда и обратно, чо. Опять же, вон, Валька рассказывала, что у вас тут невест богато — а я неженатый, хы!
