Бриллиантовый джокер - Соболев Сергей Викторович (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

Сирейка, чувствуя, что слабеет, насильно впихнул в себя принесенную Чирухой пайку. Жанка тоже поела, но часть пайки оставила «на потом» — завернула в клочок старой газеты и спрятала под свой тюфяк…

Ругаться им было уже невмоготу — так грызлись, что даже голоса сорвали… Страх тоже куда-то отступил, уступив место тупому равнодушию.

Какое-то время оба пленника помалкивали, а потом их вновь сморил сон — тяжелый, как надгробная плита…

Прошло довольно много времени, прежде чем их разбудили мужские голоса. Раздался лязг отпираемой двери… Крюк осветил бошевским фонарем внутренности «камеры», потом, дохнув густым перегаром, скомандовал:

— А ну, млин, па-адьем!! Вы тут не на курорте… сукины дети!..

Он чуть посторонился, пропуская вперед Шуми. Экс-напарник принес несколько листов писчей бумаги и две шариковые авторучки. Покопавшись в хламе, сваленном в одном из углов каменного сарая, он нашел обрезок листа фанеры — писать все ж таки удобно на твердом… Потом ввернул лампочку в патроне, включил освещение и велел им приготовиться к уроку чистописания. Требование такое: следовало написать, как они на пару с Жанной угнали тачку, а потом «грохнули» Бугра…

— Лично я ничего писать не буду! — осознав, чего от них требует Шуми, сказал Сирейка. — Потому что… если напишем, что вы от нас хотите… вы нас тут же и хлопнете! Жанна, ты тоже ничего не пиши… брось ручку, дура!.. им наши записи нужны, чтоб было в случ-чего на кого стрелки перевести!..

— Давай я ему мозги вышибу! — подал реплику Крюк (в знак серьезности своих намерений он взвел пистолет). — На хер он нам сдался, Шуми! Или телку первой порешим… что скажешь?!

Жанка тут же принялась хныкать, чисто по-женски надеясь разжалобить этого невысокого, худощавого и малоразговорчивого парня, в котором ранее трудно было распознать натуру холодную, расчетливую и — как показывает время — довольно-таки безжалостную… и от которого, как она понимала, сейчас зависит ее собственная жизнь…

— Я не «мокрушник», млин! — неожиданно сказал Шуми. — Хотел бы вас мочкануть, уже были бы на том свете!

— А зачем ты нас на цепь посадил, Йозас?! — подал реплику Сирейка. — Мы что, враги тебе? Или — себе? Отпустил бы ты нас, Шуми… Клянусь всем святым… за Жанку, правда, не ручаюсь… а вот я готов поклясться, что буду держать язык за зубами… что нигде и никогда даже словечком обо всем случившемся не обмолвлюсь!..

— Ах ты сволочь! — вызверилась на него подруга. — Ты же трус! Трус и предатель! Ты же меня сдал… скотина! Чисто иуда! И ты еще будешь тут какие-то клятвы давать?! Я, в отличие от тебя… собачье ты дерьмо… никогда в жизни никого не предавала!..

— Не звезди, Жанка! — в свою очередь осерчал Сирейка. — Крюк тебе только намек сделал, так ты сразу ему корму подставила! Надеешься, что он за тебя словечко замолвит… ну и дура!!

— Заткнитесь! — сказал Шуми.

— Прикинь, Йозас, они при мне «трах» устроили! — не унимался Сирейка. — Но это чистый беспредел!.. Так только звери поступают! Шуми, скажи своему отмороженному корешу…

— Будешь выступать, братишка, я и тебя трахну! — брякнув это, Крюк принялся весело ржать, как-будто сказал что-то необыкновенно остроумное.

— Заткнитесь все на минутку! — Шумахер чуть повысил голос. — Крюк, ты тоже погоди ржать! Серый… и ты — Жанна! Вы, в натуре, не просекаете пока фишку! Вы не врубаетесь, что я действую в наших же общих интересах!..

— Тогда чего держишь нас на цепи? — всхипнув, спросила Жанна. — Хозяин со своей собакой и то лучше обращается…

— Помолчите децал… и послушайте, что я вам скажу! — Шуми присел на корточки возле порога, поочередно глядя на закованных в цепи экс-напарников. — Тачку эту… «лагуну», которую мы увели от «Нуратиса»… сейчас усиленно разыскивают! Ищут и тех, кто это сделал… доверьтесь моему нюху и моему опыту! Я, когда подписался взять вас в подручные, говорил, что мы должны твердо следовать определенным правилам! Говорил я вам такое?!

— Шуми, я лично никому про тебя не рассказывал! — облизнув спекшиеся — в наросшей коросте — губы, сказал Сирейка. — Не первый же день «замужем», блин!.. Как и договаривались, за два дня до того, как идти на дело, я прозвонил тетке в Каунас и сказал, что уезжаю примерно на неделю в Таллин… к знакомому по Англии корешку… «Тевас» [60] уже год, как в Ирландии где-то на стройке пашет! Из пацанов знакомых у меня в Литве сейчас никого особо не осталось… все как-то разьехались! Ну а то, что мы в последнее время… после того, как меня «депортнули» из Англии… вместе работаем… об этом, Шуми, не знает ни одна живая душа!..

— А я к матери заехала… еще в субботу днем! — скороговоркой произнесла Жанна. — Как ты, Шуми, велел, сказала, что уезжаю с парнем децал развлечься… сначала в Ригу, потом в Таллин, а там — типа — будет видно…

— Ну так вот! — Шуми поднял вверх палец. — Слушайте сюда! Мы в обычных-то случаях… путаем след! И потом, после «дела» — неделю отсиживаемся! А тут чисто по случаю взяли чужую «кассу»! Тут уже совсем другой расклад! Понятно?!

— Пока не очень врубаюсь! — мрачно процедил Серый. — Ну взяли… и взяли!

— Вот поэтому я старший… а вы у меня на «подхвате» были! Соображать же надо…

— Послушай, Шуми! Камера… если и зафиксировала нас на точке, то… ну, зае…ся они нас опознавать!.. Мы с Жанкой были в париках и гриме, ты тоже… типа «ряженый»! Хрен они нас вычислят! Опять же… вы нас щелкнули на фото… рядом с трупом Бугра! Разве этого недостаточно… чтобы мы молчали всю оставшуюся жизнь!?

— Слышь, братело, ты меня уже достал! — Крюк — он стоял в дверном проеме — прицелился в забившегося в свой угол Сирейку. — Шуми, давай я его грохну… хули нам от него толку!

— Погоди, братишка, не кипятись! И убери покамест ствол! — Шуми неодобрительно покачал головой. — Если все сделаем по уму, то не будет больше никаких покойников! Серый, эта вот бумага… которую я прошу написать… мне нужна чисто как страховка! Ясный перец, я не собираюсь ее никому показывать! Будет лежать в укромном месте… на всякий «пожарный» случай! Зато вы с Жанной… когда мы расстанемся… случится это дня через три или четыре… будете помнить, что надо держать пасть на замке! Всю оставшуюся жизнь! И про «лагуну», и про меня с Крюком! Потому что бумага эта… написанная вами собственноручно… в случ-чего попадет не только в полицию… но и к «бригадным»! И про фотки не забывайте! Про те самые, где вы по одному засняты… рядышком с мертвым Бугром! Если где-нить проколетесь и начнете болтать на эту вот тему лишнее, весь этот матерьяльчик всплывет наружу… даже не сомневайтесь! Вот в чем моя задумка, врубаетесь? Вот сделаем все по уму… с бабками децал разберемся, чтоб без обид, значит… и заляжем тогда на дно… хрен нас найдут!

— Я так под пальмой где-нить залягу! — весело оскалив зубы, сказал Крюк. — Смуглые сисястые телки… виски-киски… полные ноздри кокса!..

— Ниче я писать не буду! — мрачно изрек Сирейка. — Жанка, ты тоже не подписывайся… это ж нам смертный приговор, млин!

Шуми, не подавая вида, что расстроен или рассержен несговорчивостью этой парочки, сделал знак приятелю, что им пора уходить.

— Подумайте децал над тем, что я вам сказал, — оставив в их закутке свет включенным, он принялся запирать дверь. — Даю вам час времени! И запомните: будет так, как я сказал… и никак иначе!

Они вышли из сарая. Крюк подошел к колодцу, где в ведре с ледяной колодезной водой охлаждались две бутылки пива. После вчерашнего у него гудела голова. Вернувшись с «дела», — далеко за полночь — они как следует «отметили». Чируха, хотя и отказалась с ними выпивать, накрыла стол и выкатила из своих запасов бутыль отборной «домашненькой»… крепостью градусов эдак под семьдесят. Выпили сначала за фарт, — Крюк только после общения с Гемой реально поверил, что им с Шуми волею случая удалось сорвать неслабый «банк» — потом за упокой души самого Гемы, и опять за «фарт», а также за открывающиеся теперь перед ними блестящие жизненные перспективы… Спать увалились уже на рассвете, наказав Чирухе не спускать глаз с пленников и еще не забывать поглядывать на единственную шоссейку, по которой — да и то не без труда — можно добраться до ее уединенного хутора…