Слабое звено (Ключевая фигура) - Нестеров Михаил Петрович (читать книги .txt) 📗
Костя действовал хладнокровно. Главное – внезапность, буквально обезоруживающая: ни Валентин Мезенцев, ни сам Марковцев во время неожиданной атаки не держали в руках оружия.
Горохов боялся Марка, опасался смотреть в его лицо, когда остановился у него в ногах. Ствол пистолета направлен в левую сторону груди. Сергей еще пытался дотянуться до «вальтера», торчащего за поясом, но движение руки было уже вялым, на лице застыла обреченность человека, муки которого перед кончиной нестерпимы.
– Сергей, ты очень опасный человек, – перекрикивая рев турбин, бросил Костя. И напомнил Марку его же предупреждение, немного его перефразировав: – Лучше иметь дело со всеми людьми Наурова, чем с одним тобой.
Костя выстрелил Марковцеву в сердце, подхватил сумку с деньгами и поспешил к машине.
– Стой! – крикнул он, когда Султан судорожно вцепился в ручку дверцы «Ауди». – Ты поедешь в другой машине. Беги прямо к КДП, тебя встретят.
Костя завел иномарку и выехал с территории аэропорта по едва приметной дороге, заросшей травой. Двести метров по ней, и водитель свернул на основную. В зеркале заднего обзора он увидел габаритные огни машины, которая на выезде с Первомайского поджидала Султана Амирова.
Горохов усмехнулся. Он рисковал меньше всех в этой операции, а заработал больше других. Он взял все деньги, пять миллионов, а доля из окончательного расчета за освобождение Султана казалась ему сейчас смехотворной. И кто отдаст деньги? Людям Шамиля проще убить последнего участника операции, последнего свидетеля. Но он буквально обвел их всех вокруг пальца. Вот и скрылись из виду огни машины, зато впереди их стало множество: Костя выехал на шоссе, чтобы слиться с потоком машин.
Проехав пару километров, он бросил «Ауди» и вдоль забора комбикормового завода вышел к железнодорожной станции.
Готовый в любую минуту потерять сознание, Сергей бежал по необъятному полю. Бежал на одной только воле, ибо крохотные остатки сил таяли с каждым шагом. На подсознательном уровне он выделил одно серьезное ранение и два пустяковых. К ним добавилась боль от попадания пуль в бронежилет. Правая сторона груди то горела огнем, то немела как от прикосновения холода.
Но главное – это ранение в левом боку, в не защищенном бронежилетом месте. Скорее всего, пули прошли навылет. Если бы пистолет Кости был заряжен остроконечными пулями, Марковцев был бы уже мертв. Такие пули не рвут нити баллистической ткани, а раздвигают их.
Сергей прижимал правую руку, закрывающую рану, локтем левой, проклиная многогектарную площадь аэродрома. Бурьян порой доходил до груди, затруднял даже не бег, а невыносимо тяжелое передвижение в этих зарослях, на которых беглец оставлял капли своей крови.
А в висках призывно и, несмотря ни на что, успокоительно стучало: «Больно – значит, ты еще жив».
В происшедшем он винил только себя, Костя действовал согласно своей натуре, и Марк дал ему возможность переиграть себя. Он не предчувствовал предательства, но не исключал его. Буквально в самом конце пути, когда до спасительного берега оставались считаные метры, Сергея захлестнула волна радостного возбуждения. Он чуть расслабился и поплатился. Это «чуть» – несколько мгновений, когда в руках не оказалось оружия. С ним он должен был приблизиться к машине Наурова и предостеречь дагестанца от возможного приступа жадности. Только возможного, все же Сергей хотел верить в порядочность Шамиля. Кавказцем двигали цели, где алчности не находилось места.
Трубка «Сименс», слава богу, не пострадала. Без радиомаяка, но телефон наверняка не сняли с контроля, и все разговоры сканировались спецслужбами.
Марк остановился и набрал наобум шестизначный номер. Ему ответил сиплый, как со сна, мужской голос:
– Да?
– Привет, – прохрипел Сергей в трубку. – Срочно приезжай за мной. Я в полутора километрах от Первомайского, на шоссе, в сторону города. Остановишься, посигналь, я выйду. Дело сделано, но меня подстрелили.
Нажав клавишу отбоя, Марковцев продолжил нелегкий путь. Он уходил в противоположную сторону от названного неизвестному абоненту места.
«На этот раз он не уйдет!» Побелевший от злости Кричанов до боли в суставах сжимал кулаки. Что-то положительное в этом деле, продолжившемся по комическому сценарию, промелькнуло, когда Марковцев связался по телефону со своим сообщником. По номеру определили его адрес и отрядили туда группу захвата. Место же, названное Марковцевым, взяли в плотное кольцо.
Теперь Марку не уйти, он в безвыходном положении, о чем свидетельствовал его звонок по сотовой связи. Собственно, он мог надеяться только на оперативность своего сообщника, на скорость. Ранен – да, члены экипажа и пассажиры самолета слышали и видели перестрелку. Раненый Марковцев тяжело, по словам стюардессы, бежал в противоположную от КДП сторону. Его товарищ был убит, третий же сообщник, встретивший товарищей огнем, умчался на машине, а Султан растворился в темноте позади командно-диспетчерского пункта.
Кричанов то и дело выслушивал доклады, неизменно начиная с вопроса: «Ну что?» Один раз напоролся на аналогичный ответ начальника ГУВД Попкова: «Ну и ничего!» Попков, конечно, оказался в дурацкой ситуации, когда разложил на земле мудреный пасьянс из охранников «Мегаполиса», но разве не в дерьме по уши оказался и ответственный за операцию? И генерал-майор ФСБ забрызгал слюной в трубку: «То была ваша идея о выброске с парашютами! Мне бы такое и в голову не пришло!» И совсем озверел, когда услышал совершенно спокойное замечание: «Но отвечать-то вам».
Тварь!
Две твари.
Впору отдавать приказ живым Марка не брать. Он мог такого наговорить впоследствии!..
Минуты в воображении Кричанова походили на тушку старой курицы, сколько ни вари, мясо так и останется жестким. Время шло, а дело не двигалось с места. И вдруг наконец-то сдвинулось. Прибывший в Первомайский кинолог с собакой напомнил Кричанову эпизод из кинокомедии: «А меня обокрали… Собака с милицией приходила». Овчарка взяла след, ведущий в другую сторону от шоссе. При свете фонаря оперативникам удалось обнаружить на траве следы крови.
От людей нет толку, может, собака поможет? – думал Кричанов, уже поняв очередную нечеловеческую уловку Марка, использовавшего наконец-то мобильную связь со специального телефона.
«Когда же он бросит издеваться?»
Генерал распорядился отпустить неповинного абонента, который смотрел по телевизору боевик, и вдруг в его квартиру вторглись вооруженные омоновцы.
Материализация…
Материализация, в бога мать!
Теперь можно с уверенностью сказать, что пистолет в руках Билана Чагитова оказался неисправен по причине его намеренного вывода из строя – Марк рассчитывал на показания медиков. Что доброжелатель, позвонивший в милицию, из его компании. Что карта Новоградской области оставлена в квартире Бильдановых с умыслом. Марковцев по-прежнему «управлял» стянутыми в Новоград силовыми структурами.
Очередные сообщения Кричанов слушал вяло: вот собака наткнулась на водную преграду в виде речки-вонючки, на какое-то время потеряла след, затем снова взяла его, но привела кинолога и загонщиков обратно, на летное поле Первомайского, потом снова взяла след…
Тропинка, ведущая от ручья, вывела Марковцева к железнодорожному переезду. Машины переезжали через рельсы не снижая скорости, лишь белая «Ока» притормозила, чтобы на своих маленьких колесах преодолеть препятствие.
Сергей появился из-за кустов неожиданно и вырос перед резко затормозившей малолитражкой: мокрый, в разорванной одежде, окровавленный, с пистолетом, направленным на водителя.
Водителем оказалась женщина лет тридцати, с короткой рыжеватой челкой, в шейном платке.
– Открывай дверь! – Марковцев сместился к дверце пассажира и, едва удерживаясь на ногах, ждал, когда она откроется. – Сиденье наклони, – приказал он и влез на заднее кресло. – Вперед! Скорость не превышай, но и не останавливайся.
