Крестом и булатом. Атака - Черкасов Дмитрий (книги регистрация онлайн .TXT) 📗

Пеньков насупился и поиграл жидкими бровками.

Не совсем удавшийся литератор Антон Первичный все силы тратил на то, чтобы побольше облить грязью своих более читаемых и плодовитых конкурентов. После того, как технотриллер «Корсары XX века» отчего то не вывел Первичного в первую десятку авторов страны, Антон обиделся и переквалифицировался в литературного критика, совершенно упустив из виду то обстоятельство, что в критики обычно идут перманентные неудачники, не могущие достичь успеха нигде, кроме как на ниве выискивания недостатков у других.

Любимым выражением Первичного являлось словосочетание «дать в морду», которое он употреблял и к месту и не к месту. Сам будучи хилым очкариком, Антон переносил на окружающих свои собственные комплексы. О любом авторе, по каким то причинам пишущем под псевдонимом, критик тут же сочинял краткую статейку, заканчивающуюся утверждением, что свою фамилию рецензируемый скрывает намеренно, ибо многие несогласные с его творчеством читатели хотели бы «дать ему в морду». При этом Первичный безбожно путался в материале и приписывал грехи одних авторов другим, но сии мелочи Антона не заботили. Его сайт в Интернете пользовался спросом, и времени на устранение ляпов в рецензиях не оставалось. Нишу «язвительного обличителя графоманов» Первичный застолбил плотно и никому уступать свое первенство не желал. Пару раз излишне экзальтированные авторы, обладающие при этом недюжинной физической силой, порывались дать в морду самому Антону, но критик вовремя уезжал из города и потому его лицо так и не приобрело истинно мужских черт вроде шрама от лба до подбородка. Через пару месяцев с начала существования «обличительного сайта» страсти улеглись.

На Первичного махнули рукой и он занял достойное место в длинном списке сетевых идиотов.

— Пятьсот этому придурку много, — заныл Руслан. — Стольника хватит за глаза и за уши.

— Не мелочись, — гордо заявил Рыбаковский.

— Тогда сам и плати, — надулся Пеньков и спрятал бумажник.

Юлик недовольно скривился.

— Ты мне еще остался должен за прошлый раз, — напомнил Гильбович.

— За что это? — возмутился «Русико».

— За цикл статей про озоновый слой...

— Ничего я не должен!

— Нет, должен!

— Нет, не должен!

— Триста баксов!

— Что о о?!

— Уже забыл? — Железный Гомосек зло оскалился, став похожим на перекормленного бульдога, которому неучтивый прохожий дал пинка точнехонько под огрызок хвоста. — А кто с профессором диспуты провел? Пушкин? Или, может, ты?

— Тоже мне, специалист! — выкрикнул раскрасневшийся Руслан.

— Получше тебя!

— Да пошел ты! — Пеньков вскочил на ноги. — И без тебя бы управились!

— Друзья, не ссорьтесь! — примирительно изрек Рыбаковский. — Это же общее дело.

— Какое общее?! — завелся Гильбович. — Я работаю, а купоны стрижет этот педик!

— Я бы попросил! — Руслан сорвался на визгливые интонации. — Сам ты педик! И сволочь! Я все про твои отношения со Сладким знаю! И в курсе, почему Марат в клуб больше не ходит!

Женечка сжал кулаки и приподнялся.

Юлик понял, что, если он не вмешается, через пять секунд два гомика начнут месить друг друга. В другое время он бы не отказал себе в удовольствии созерцать подобный поединок, но не сейчас.

Не время.

Слишком важные дела впереди. Битва парочки оскорбленных в лучших чувствах геев мешала осуществлению комбинации по подсосу друзей демократов к финансовым потокам бюджета, которые будут выделяться на оборонные нужды страны.

— Сидеть!!! Обоим! — взревел Рыбаковский и треснул ладонью по столешнице. — Сидеть и слушать, что я скажу!

Младший сержант Потебенько стащил сапог и принялся не спеша перематывать портянку.

— Ты скоро? — набычился уже взобравшийся на холмик старшина Ечин.

Двое рядовых контрактников, тащивших на себе мотки веревки, остановились.

— Щас, — Потебенько топнул ногой и поднялся.

— Давай швыдче, нам еще дотемна надо в Ханкалу успеть...

— Успеем, — младший сержант хлюпнул носом и резво затопал по тропинке.

Ечин внимательно посмотрел на дорогу, где остался ЗиЛ 130 с обшарпанным кузовом и черными военными номерами, и развернулся к леску, в глубине которого их ждала богатая передача от чеченских друзей.

Две недели назад тот же ЗиЛ доставил сюда сорок ящиков со снарядами к стапятидесятидвухмиллиметровой гаубице, пятнадцать цинков с патронами калибра 5,45 миллиметра и сотню выстрелов ПГ 7ВМ к находящимся на вооружении боевиков гранатометам РПГ 7 [2].

Взамен привезенных боеприпасов ичкерийские контрагенты должны были оставить в вырытой на склоне холма яме пять канистр с самогоном, три домотканых ковра, десять видеоплееров «Shivaki» и пять коробок с системными блоками «PowerMacintosh G4/500 МР», каждый стоимостью в две тысячи четыреста долларов. Самогон, ковры и видеотехнику контрактники намеревались поделить между собой и начальником автобазы, а компьютеры продать по возвращении в Ростов, откуда они все были родом. Где чеченские боевики взяли свой товар, российские партнеры не интересовались. Хотя, даже если бы они узнали, что на видеоплеерах и компьютерах была кровь двух убитых водителей дальнобойщиков, их бы это не заставило отказаться от сделки.

У каждого свой бизнес.

В конце концов, боеприпасы нужны чеченцам не для того, чтобы глушить ими рыбу в горных речушках.

В дополнение к вещам Потебенько сотоварищи ожидал и конвертик с тремя тысячами долларов, оставленный, как было оговорено, поверх коробок с плеерами.

— Время, время! — старшина постучал согнутым пальцем по циферблату наручных часов.

Рядовые отвалили деревянный щит, прикрывавший вход в землянку, и полезли внутрь. Ечин прыгнул вслед за ними, а Потебенько немного задержался, счищая налипшую на сапог вязкую жижу.

В тот самый момент, когда младший сержант начал распрямлять спину, из чрева холмика ударил сноп огня. Взрыв вырвал огромный ком земли, вверх взлетели измочаленные коробки с аппаратурой и чья то оторванная до локтя рука. Ударная волна подхватила Потебенько, пронесла его по воздуху на добрый десяток метров и впечатала спиной в каменистую осыпь, переломив позвоночник в районе второго шейного позвонка.

С неба посыпались песок вперемешку со щепками и обрывками картона.

Оглушенный младший сержант попытался подняться на ноги, но не смог. Руки тоже не слушались. Потебенько хотел повернуть голову, однако шея не сдвинулась ни на миллиметр. В глазах у покалеченного контрактника запрыгали черные точки, постепенно сливаясь в одно огромное пятно, изо рта вырвался протяжный хрип...

Через два часа после взрыва на труп младшего сержанта наткнулся крупный рыжий муравей. А к вечеру все тело Потебенько уже было облеплено маленькими прожорливыми тварями, ловко разрывающими своими жвалами окаменевшие мышцы и сухожилия.

Президент Грузии Эдуард Амбросиевич Шиманадзе, которого за глаза именовали не иначе, как «Шимпанадзе», был стар и немощен. Но, несмотря на болячки и прогрессирующий склероз, он в очередной раз переизбрался на должность главы государства.

На третий срок.

Выборы в Грузии прошли в полном соответствии с закавказскими традициями. На участки явилась едва ли четверть электората, однако бюллетеней в урнах оказалось даже больше, чем всех проживавших на этой благодатной земле избирателей. Вместе с детьми и домашней скотиной. И все как один отдали свои голоса за Шиманадзе.

«Вай мэ, как считать будем?» — спросили усатые абреки, озадаченные тем обстоятельством, что население маленькой Грузии почти сравнялось с российским.

«Тры к одному, да а!» — решили председатели избиркомов.

«Пачэму нэ чэтыре?» — заинтересовались абреки и осторожные европейские наблюдатели.

«Ну, тры чэтыре. Гдэ то так», — согласились председатели избиркомов и добавили: — «Но нэ пять...»

«Пачэму, да а?» — вновь осведомились абреки.