Жмурки с маньяком - Нестеров Михаил Петрович (книги без сокращений .txt) 📗
– Вот что, Лена, – сказал Хлопков, подходя к книжному шкафу и указывая на стопку «Комсомольской правды». – Помоги мне отнести газеты в мой кабинет.
Уже через двадцать минут, перелистав глазами два десятка номеров, детектив держал в руках нужную ему «Комсомолку». На первой странице он увидел то, что хотел увидеть. И на второй. И на третьей. И на всех остальных. И на том месте, где журналист так «неаккуратно» поработал ножницами, отсекая нежелательную для себя информацию. По другую сторону заметки про излучатель Брауна была карта Гидрометцентра и ниже ее – подзаголовок. Его-то и боялся Павел Мельник. Но откуда он мог знать, что его делом будут заниматься Эркюль Пуаро, капитан Гастингс и их очаровательная секретарша…
Мельник не хотел оставаться в стороне от дел, и Хлопков поручил ему и Светлане посетить Роберта Штробеля и найти кого-нибудь из участников рок-группы «Нежная атака». Таковых было двое: экс-гитарист Вячеслав Груздев и директор группы Андрей Полянский. Турчина вздохнула с облегчением, глядя на календарь: наконец-то рабочая неделя заканчивается и впереди два выходных дня. Сегодня пятница, у шефа два запланированных вызова к клиентам, и Светлана смогла уйти с работы пораньше.
Андрея Полянского на рабочем месте не оказалось. Его секретарша сказала, что шоу-бизнес требует частых разъездов. Сейчас ее босс ведет переговоры с известной московской звукозаписывающей фирмой и работает одновременно с двумя подающими большие надежды группами.
– Вы поете? – спросила она у Мельника, оглядев его соответствующую прическу и джинсовую пару. – Скажу сразу: нас не интересуют техно и индастриэл.
Он молчал.
Светлана незаметно дернула его за рукав. Мельник встрепенулся.
– Это вы мне?.. Да, я пою.
– Вы где-то записывались раньше?
– Очень давно. Вообще-то мы приехали из провинции и ищем одного музыканта, с которым когда-то я играл в джаз-бэнд.
– О ком вы говорите? – спросила секретарша. – Может быть, я сумею вам помочь.
– Вы знаете Славу Груздева? – спросил Мельник.
– Довольно хорошо.
– А где его можно найти, не подскажете?
Секретарша долго думала, прежде чем написать на листке бумаги адрес Груздева. Она бросала долгие взгляды на посетителя, и только два-три раза посмотрела на его спутницу. Парень слепой, она разобралась с этим после первого же своего вопроса. Он произвел на нее определенное впечатление именно слепотой в сочетании с его внешностью, которая показалась ей, может быть, блюзовой. Да, именно так, подумав еще немного, пришла к заключению секретарша, любящая хорошее звучание гитары и духовых инструментов в джазовых оркестрах. Она утвердилась в своем мнении, когда вдруг неожиданно поняла, что внешне Мельник очень похож на Сергея Курехина. У нее в комнате на стене висела фотография Сергея: также в джинсовой паре, с завернутыми манжетами; он стоит на сцене, перед ним стойка с микрофоном; глаза закрыты, он весь отдался музыке.
Секретарша, образно говоря, варилась в музыкальной тусовке, знала все последние новости отечественной и зарубежной эстрады. Однажды ее поразили слова известной певицы Шинейд О'Конор: «Мне жутко нравятся слепые певцы. Я сама всегда мечтала стать слепой певицей».
Видимо, бог наделяет слепых людей талантом, обаянием, и они принимают от Бога эти дары. Но это – непосильная работа, «кровь, пот и слезы». Просто удивительно, сколько в слепых людях упорства, стремления к жизни.
Секретарша протянула Светлане лист.
– Груздева вы все равно дома не застанете. Езжайте сразу в ресторан «Молодежный», адрес я написала. Слава днюет и ночует там.
До вечера было еще далеко, посетителей в ресторане не было. На сцене с гитарой в руках в одиночестве сидел длинноволосый музыкант и наигрывал блюз. Играл он классно, вдохновенно. Склонив голову к струнам, он производил удивительно красивые звуки. Он передавал настроение: на улице моросит теплый дождь, прохожие за окнами открыли зонты, по стеклам автомобилей забегали «дворники»; небо пасмурное, капризное, но не грустное, а где-то выше туч и облаков светит солнце…
Мельник услышал именно это в импровизации гитариста. Несомненно, перед ними был Вячеслав Груздев.
Светлана с Мельником сели за столик, официант принес «Мартини» и легкую закуску. Девушка пригубила вино и шепнула своему спутнику:
– Попробую пригласить его за наш столик.
Она подошла к сцене и поздоровалась с музыкантом.
Тот, не переставая играть, поднял голову и кивнул.
– Я могу пригласить вас за наш столик? – спросила Светлана. – Мы бы хотели поговорить с вами.
Гитарист мягко провел пальцами по струнам и отложил инструмент в сторону.
– Я не откажусь от рюмки коньяка, – сказал он, легко спрыгивая со сцены. – Вы знаете мое имя?
– Вячеслав, если я не ошибаюсь.
– Точно. А вас как зовут?
– Светлана, – представилась девушка. – А это мой друг, Илья.
– Привет, – музыкант протянул Мельнику руку и, более внимательно вглядевшись в его лицо, сам нашел ладонь Ильи. Как бы извиняясь, он обвел руками зал ресторана. – Теперь вот играю здесь. Мне нравится.
– Вы здорово играете, – похвалила его девушка и попросила официанта принести коньяк.
– Ваш друг не очень-то разговорчив, – заметил Груздев, по-приятельски хлопнув Мельника по плечу. – Выше нос, дружище! Свет – это еще не все в этой жизни.
– Зачем вы так?.. – обиделась за Илью Светлана. – Вы же не можете знать этого.
– Я нет, – спокойно ответил музыкант. – А вот ваш друг знает. Скажи нам, Илья, прав я или нет?
– Да, – кивнул Мельник. – А молчал я потому, что у меня до сих пор стоит в ушах ваша музыка. Импровизация, достойная премии на высоком джазовом конкурсе.
– Ну, что я говорил? – улыбнулся Груздев. – Вы, Света, недостаточно хорошо знаете вашего друга, иначе не вступились бы за него.
Девушка нахмурилась и выпила вина. Гитарист выразительно посмотрел на нее и поднял свою рюмку.
Мельник задал первый вопрос:
– Слава, мы хотим поговорить с вами об Александре Шапиро.
– А чем вызван ваш интерес? Ведь вы не журналисты, так?
– Верно, мы не журналисты, – ответил Мельник. – Но нам очень важно знать причину, по которой Саша ушел из жизни. Мы поклонники хорошей музыки.
Груздев остался спокоен. Он даже пожал плечами. Ему не раз и не два приходилось рассказывать о смерти своего друга многочисленным его почитателям.
– Это ни для кого не тайна, – начал он. – И от вас я не хочу ничего скрывать. Вы – поклонники Шапиро, за это стоит вас только поблагодарить. Так вот, какой-то музыкальный заморыш тиснул в молодежном журнале заметку, что, дескать, Шура Шапиро, который написал большинство песен для нашей группы, занимается плагиатом. У нас была песня, вернее, инструментальная пьеса, называлась она «Призрачный ручей». Так, пятая… шестая… восьмая на диске. И вот этот заморыш своим чутким критическим ухом уловил в ней мотив – вы сейчас упадете на пол! – из монументальной увертюры Вагнера к опере «Тангейзер»!..
Гитарист несколько секунд смотрел на собеседников.
– Я вижу, вас это тоже потрясло. Но какой там к чертовой матери «Тангейзер», когда мы даже имени Вагнера не знали!
– Рихард, – подсказал Мельник.
– Сейчас-то я знаю, что он Рихард. А вот тогда я этого в упор не знал. Никто из нашей команды не знал, даже директор, Андрей Полянский. Эта пьеса – «Ручей» – родилась спонтанно. Шура сидел за клавишами, что-то наигрывал. А до этого чуть «покурил». Я слышу, он играет что-то потрясающее. Я к нему: «Шура, отличная музыка!» Он мне: «Включи магнитофон». Я включаю, он продолжает играть. Потом обработали импровизацию, что-то выкинули из нее, что-то добавили. Вот так и родилась эта пьеса. Какой там Рихард!
Груздев попросил еще коньяку. Опрокинув содержимое рюмки в рот, он продолжил:
– Шура после этой статьи в журнале ходил зеленый, как жаба. Перевернул библиотеку в музыкальном училище, нашел ноты этого «Тангейзера» – и ну играть Монументальную увертюру! Ему-то не до смеха было, а я за живот схватился: какая там увертюра! Наш «Ручей» в сто раз лучше! Но дело даже не в этом. Нет там ничего похожего. Шура мне ноты сует: на, мол, посмотри! Я ему: «Ты чего, Санек, я же нот не знаю!» К вечеру он проколол вену, двинулся каким-то дурофитом. Мы ему с укором: «Зачем, Саня!..» А он вялый какой-то. Что делать?.. Пошли в больницу. Врачи говорят: «Надо его положить». Мы: «Некогда нам лежать. Быстро надо. Второй диск к записи готовим, гастроли на носу». Те руки шире плеч, уперлись как бараны. Да еще страховой медицинский полис потребовали. Нету, говорим, полиса, мы живыми деньгами заплатим. Те плюнули, отправили нас в регистратуру, оттуда – к доктору. Тот сердобольный такой: вмиг, говорит, исправлю. И – достает коробку аспирина! Мы вот такие глаза на него! А он в улыбке расползся: знаю, что делаю. Прими, говорит, Шура, пару таблеток. И – бух их в стакан! Шура выпил, мы ушли – на хрена нам такой доктор нужен?! Хотя он вдогонку кричал: «Завтра обязательно покажитесь!» Саня запросился домой. Отвезли. А к вечеру он вздернулся.
