Русские идут - Соболев Сергей Викторович (лучшие книги онлайн .txt) 📗

Что касается Венглинской, то она предьявила британский паспорт, а потому к ней вопросов вообще никаких не возникло.

Они вышли из здания терминала. Официально, скажем так, их никто здесь не встречал. Артем подкатил тележку к припаркованному на автостоянке седану – это был «мерс», один в один как тот, на котором Венглинская передвигалась по Москве. Он щелкнул «брелоком», отключая сигнализацию. Открыл дверцу хозяйке, потом перегрузил вещи с тележки в багажник.

Мокрушин сел за руль, ощутив поначалу даже легкий дискомфорт. Что отличало эти две машины, которые были приписаны к Ларисе Венглинской, так это дорожные номера и еще то, что у британского седана – правый руль. Температура плюс восемь, пасмурно, но без осадков.

– Через сорок минут киевский борт должен совершить посадку! – обьявила Лариса, когда все наконец расселись. – Так что времени у нас в обрез…

Рейндж завел движок и тронулся с места. Но не в сторону Tunnel road, не на выезд из расположенного в пятнадцати милях к западу от центра Лондона аэропорта Хитроу. А по одной из внутренних дорог – мимо вертолетной площадки – в самое сердце этого комплекса, к «четвертому» терминалу, где уже вскоре должен приземлиться борт из Киева.

Через несколько минут он припарковал машину на автостоянке перед зданием терминала, найдя свободный пятачок – довольно близко от одного из боковых выходов. Они вышли из «мерса» – все трое. Венглинская, повесив сумочку на плечо, направилась сразу в зал прибытия: нужно было не пропустить прибытия «клиента», встретить его на выходе, как только он и его помощник пройдут паспортный контроль.

Мокрушин и Артем поднялись эскалатором на второй этаж, где было полно всяких-разных маркетов и забегаловок, где можно было, коротая время перед вылетом, перекусить блюдами почти любой кухни мира. Народу вокруг полно: смешение рас и языков… Белые лица, определенно, здесь были в меньшинстве.

Ни местные сувенирные лавки, ни закусочные, ясное дело, двух мужчин, только что прилетевших из Москвы, совершенно не интересовали.

«Одуван», раскрыв газетку, устроился в пластиковом кресле.

Мокрушин прошел чуть дальше и встал возле окна, из которого был виден кусок взлетно-посадочного поля и длинный переход, заканчивающийся «шлюзом» и переходником, через который пассажиры из пристыковавшегося лайнера проходят в помещения досмотровой зоны.

Ожидание оказалось недолгим.

В микронаушнике послышалась короткая женская реплика – «ten minits!» Мокрушин прошел чуть дальше того места, где с газеткой сидел Артем и вошел в мужской туалет. Закрылся в свободной кабинке, справил нужду. Спустил воду. Действуя неспешно, снял куртку. Она у него была двухсторонней и двухцветной: одна сторона небесно-синего окраса, с кожанными вставками, другая – цвета спелого баклажана, то есть, более темной расцветки (и тоже с кожанными вставками). Вывернул и тут же надел обратно – «баклажанным» цветом наружу.

Достал из вшитого кармашка «визитку», которую прищепил поверх нагрудного кармана куртки. На визитке было его фото, под которым значились – по-английски, естественно – имя и фамилия, а также занимаемая дожность – «manager»

Поддев ногтем, он сковырнул липкую наклейку с названием фирмы-изготовителя, под которой оказалась пришита матерчатая эмблема – изображенный на щите олень на фоне старинного замка. Размер «нашивки»: сто тридцать на сто миллиметров. А под ней, под эмблемой, если приглядеться, прошитые золотой нитью полукружием выстроились буковки: Old Reading Tower.

Точно так же Мокрушин поступил с перчатками: вывернул их. Были – коричневатые, стали – светло-бежевые, почти белые.

Он вышел из кабинки, на время сняв перчатки и сунув их в карман куртки. Подошел к умывальнику, неспешно вымыл руки, затем провел мокрыми руками по волосам. Прошелся дополнительно расческой, зализав влажные волосы назад. Лицо у него было гладко выбрито: воспользовался электробритвой за час до посадки. Глянулся в зеркало. Кажись, все ОК. Из зеркала на него – несмотря на минимум затраченных усилий – смотрел какой-то малознакомый тип…

Мокрушин выбрался из мужского туалета и направился в зал прибытия. Это был довольно стремный момент: стоит только местным «security» обратить на него внимание, как возникнут вопросы – «что это еще за маскарад с переодеванием»? Зашел в туалет один чел, а вышел оттуда – уже кто-то другой! Одетый в разновидность униформы одного из старинных британских поместий…

Впрочем, чтобы заметить «подмену», одних телекамер, которых здесь, в этом здании, десятки – и на виду, на кроншейнах, и скрытых, хорошо замаскированных – абсолютно недостаточно. В местном ЦПУ, где операторы аэропортовской СБ несут круглосуточное дежурство, сотни мониторов, на которые стекается изображение от множества телекамер, установленных на всей территории комплекса и даже на подьездных коммуникациях. А потому заметить, что у заглянувшего в туалет гражданина куртка поменяла окрас с ярко-синего на «баклажановый», и что на правом нагрудном кармане у него появилась «визитка», а слева, у сердца, теперь видна эмблема с названием одного из британских поместий – шанс один из миллиона. Другое дело, что если задумка не выгорит, если события начнут сильно отклоняться от написанного сценария, то и для Рейнджа возникнет реальная угроза со стороны местных спецслужб.

В Скотланд-Ярде дураков не держат. И если случится крупный прокол, то надо будет уносить отсюда – из Туманного Альбиона – ноги как можно скорей, пока человек с его приметами и данными не будет обьявлен в розыск…

Первый вице-президент «Нафтогаза», получив приглашение от своих лондонских знакомых посетить поместье в ста милях на запад от Лондона, где после рождественских праздников должна собраться интересная компания, некоторое время колебался: стоит ли ему туда вообще ехать. Сейчас идут очень напряженные переговоры с «Газпромом». Глава «Нафтогаза» пребывает в постоянных разьездах, курсируя в треугольнике Киев-Москва-Ашхабад, а потому ему, первому вице-президенту украинского газового гиганта приходится фактически заниматься всеми текущими оперативными вопросами.

Но и от предложения, поступившего из Лондона и продублированного еще одним давним партнером-спонсором из-за кордона, тоже нельзя было – ну никак! – отказаться. Если пан Мыхайло не собирается заканчивать карьеру, если он мечтает – а так оно и есть – занять должность своего «друга», своего «побратима», которым сейчас многие недовольны, и самолично возглавить «Нафтогаз», то он не может не прислушаться к мнению и пожеланиям своих влиятельных зарубежных партнеров.

Конечно, – думал он, – плохо, что среди них заметную роль играют евреи, но так уж сложилось, что без их поддержки вряд ли удастся справиться с бешенным нажимом «газпромовцев», на стороне которых нынче активно играют немцы, австрийцы и итальянцы… И уж точно, что не получится спихнуть «побратима», который та-а-ак вцепился в свое кресло главы «Нафтогаза», что выкинуть его оттуда можно, лишь оторвав руки или даже голову…

Вот и об этом тоже следовало поговорить с партнерами-спонсорами. Ну а один из них, перечисливший по разным каналам в денежную кассу украинских патриотов двадцать пять миллионов долларов, горит желанием, кажется, переговорить с паном Мыхайлом тет-а-тет: на что были истрачены эти немалые «гроши» и когда следует ждать обещанного «обострения ситуации»…

Так что отвертеться от приглашения слетать в Великобританию было никак нельзя. Пан Мыхайло созвонился с опальным олигархом Б., и тот подтвердил, что он тоже будет на этом мероприятии. Поместье, в котором состоится послерождественская вечеринка для «своих», – как-будто эти люди, большая их часть, верят во Христа и в Деву Марию… только в золотого тельца и веруют – было сравнительно недавно куплено крупнейшим международным дельцом несколько сомнительной репутации. А именно, любителем выстраивать хитроумные схемы олигархом М, с которым считался Кучма, и с которым вынужден считаться – при решении «газового» вопроса – даже нынешний президент Украины, вопреки всем сделанным публично заявлениям.