Оперативное вторжение - Нестеров Михаил Петрович (список книг txt) 📗
У Кудряшова был и другой вариант: честно предупредить группу спецназа и честно же потом доложить в Кремль, как и какими методами он вышел из тупикового положения. Там это оценили бы, может быть, по более высокой шкале. По-библейски. То есть он принес в жертву... баранов.
Все это называлось голосом свыше.
Глава 13
Последний отсчет
42
17.05
В диспетчерской, где Кемаль провел всего пару минут, он оставил труп диспетчера. Лет тридцати белокурая женщина, одетая в белую форменную рубашку и темно-синюю юбку, уронила голову на стол. Мертвые глаза смотрели на монитор, на котором была выделена синим строка об отправлении поезда Москва – Астрахань. Строка разделялась на несколько частей: номер поезда, время прибытия и убытия, номер пути, стояночное время.
Она не понимала, зачем выводить на информационное табло время отправления, которое в автоматическом режиме запускало другую схожую опцию: остаточное время. И если основные часы шли вперед, то время отправления – наоборот. В данном случае получилось, что поезд Москва – Астрахань отправится через пятнадцать минут.
Зачем это нужно?
Она даже рискнула спросить об этом взглядом.
Террорист ответил вопросом:
– Что обычно говорят в таких случаях? Диктор вокзала, ну?
– Официально?
– Да. Официально. Слово в слово.
– Уважаемые пассажиры, – диспетчер сделала короткую паузу, – приносим извинения за причиненные неудобства.
– Именно. – Кемаль взвел курок пистолета и выстрелил женщине в голову. Развернувшись, кивнул Исигову, дежурившему у входа: – Пошли, Гелани. Здесь нам больше делать нечего.
43
Второе место второй скамьи третьего ряда. Женщина без головного убора, обретшая имя. Ева Акуева. Сидит все также прямо и смотрит перед собой. Спокойна. Ее неподвижность может вызвать у пассажиров подозрение. Пальцы в перстнях продолжают выбивать какой-то ритм. Правая рука в кармане.
Снайпер, держащий Акуеву на прицеле, уже определился, в какое место произведет выстрел: в правое предплечье, чтобы террористка даже случайно не нажала на кнопку пульта. Следующий выстрел – на поражение. За ту секунду, что будут разделять два выстрела, никто из пассажиров не вскочит со своего места и не заслонит цели.
Запрос штаба:
– Снайперским группам подтвердить готовность.
– Первая пара готова.
– Вторая готова.
Третья... Четвертая.
Второй снайпер второй пары держал на прицеле Марему Гериханову.
Согласие на теракт дала под давлением со стороны родственников мужа и во искупление «смертного греха».
В кабинете, который Марема делила с худруком школы народного танца, она в ящике стола оставила длинное письмо. Кончалось оно так:
«...Так и так канешь в небытие, где не будет никаких воспоминаний – ни плохих, ни хороших. Тогда к чему жить? Лучше умереть сейчас, точнее раньше – не знаю, правильно ли будет прихватить с собой еще нескольких человек. Но им хуже не будет. Будет плохо их родным и близким – которые еще поживут какое-то время, мучаясь. Я не хочу этого, этого хотят другие.
Вот и вся психология, я думаю. Вот и весь ответ. Ах, если бы после смерти осталась пусть не душа, а память...
У меня была подруга, она тоже стала смертницей. Нам показывали видеозапись теракта. Страшно видеть, как жизнь нескольких людей только что закончилась. Оборвалась внезапно, в движении, в пути. Жизненное движение слишком сложно, я думаю, оно так сильно овладевает нами, что радеть о результате просто некогда.
И все же я, Марема Гериханова, ухожу в вечность с надеждой: меня не пугает прощанье с этим миром, но радует встреча с другим, неизведанным, где меня ждут те, кому я была дорога здесь».
Второй снайпер второй пары.
Ева Акуева уже несколько раз подносила к лицу зеркальце, смотрит на подругу. Она в тройке старшая. Что она пытается разглядеть на таком расстоянии? Просто убеждается, что товарка на месте? Не уверена в ней или в себе? Скорее – первое: она не уверена в Мареме Герихановой. Значит, сама приведет взрывное устройство в действие, не задумываясь.
Нельзя услышать, какую команду отдаст Кемаль, прежде чем спустится на «минус первый этаж». Может быть, это будет последняя команда. А Кемаль точно пойдет вниз. Согласно последней информации, поступившей из штаба, он уже понял, что штурм неизбежен. И чем быстрее он уйдет, тем больше у него шансов остаться в живых. Только Кемаль не знает основного: что его главный козырь – смертницы – вычислен. Его последний ход легко читался. Он отдает приказ боевикам уходить – громко, чтобы слышали в том числе и заложники, и смертницы, а это для последних – приказ. «Уходим! Никому не двигаться в течение двух минут».Означает ли это, что взрывные устройства будут приведены именно через две минуты, когда последний боевик скроется в шахте, где даже ядерный взрыв не принесет им ни малейшего вреда? К этому времени штурмовые группы войдут через два входа. Или будут на подступах к зданию. Или вообще не тронутся с места. Без разницы.
«Уходим! Никому не двигаться в течение двух минут».
Никто не двинется. Для многих заложников это будет означать радость, она захлестнет остальных недоверчивых или перекроет их настроения и порывы.
Без разницы.
Все ли смертницы приведут в действие взрывные устройства? Единый ли у них настрой? Будут действовать по команде? Они сидят тройками, так, что последняя видит остальных. Знак подаст та, которую видят все, то есть та, которая ближе всех к лифту. В первом зале ожидания это Ева Акуева.
Может быть. Но вся эта система очень сложна, запутанна, громоздка. А ведь акция тщательно спланирована.
А может, они ориентируются по часам? Трудно представить, что часы у каждой террористки работают синхронно, секунда в секунду. Как секундомер.
Синхронно.
Секундомер.
Ответ где-то близко.
Он подскажет намерения Кемаля, о которых знает, может быть, только он один.
Секундомер...
Снайпер, оснащенный связью «свободные руки», обратился к товарищам; его вопрос также был услышан в штабе.
– Кто заметил, смотрят ли шахидки на часы?
– Сулимова – нет.
– Хаджиева – нет.
– Эктумаева-Аушева посматривает на табло.
Табло...
Снайпер второй пары не мог видеть информацию на табло, оно было расположено по отношению к сектору стрельбы и наблюдения под острым углом.
– Кто видит информацию на табло?
Ответил наблюдатель, работающий вместе с первой парой снайперов.
– Вижу.
Информация на табло давно не менялась. Точнее, сменилась совсем недавно, что ускользнуло от наблюдателей, а снайперы не отрывались от своих целей.
– Поезд Москва – Астрахань. Отправление в... До отправления осталось 12 минут 15 секунд.
– Что, и секунды показывает?
– Да.
Вот и недостающее звено.
– Штаб, примите сообщение. Предположительно взрывные устройства будут приведены по часам на информационном табло. Детонаторы наверняка с замедлителем. Разнобой в четыре-десять секунд значения не имеет. Главное – каждая успеет активировать взрывчатку. Террористки сидят лицом не к лифтам, а к табло, чтобы видеть время. Судя по всему, информация об отправлении поезда Москва – Астрахань появилась недавно. Пошел отсчет. Штаб, подумайте: может, в курсе были только шахидки, а боевиков Кемаль подставлял изначально?
– Спасибо, второй. Наблюдатель, называй время на табло в порядке убывания.
– Одиннадцать минут десять секунд... девять... восемь... семь... шесть...
– Есть, зафиксировано. Наблюдатель, каждую минуту сбрасывай показания.
– Есть, понял.
– Продолжайте наблюдение.
Ева Акуева. Что она пытается в очередной раз разглядеть в зеркальце? Она не уверена в Мареме Герихановой? У Маремы могут сдать нервы? Приведет взрывное устройство раньше?
