Последний солдат президента - Черкасов Дмитрий (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

Войдя в тоннель, он свернул налево и, как обещал Федунич, спустя двести метров оказался в шестиугольном зале, освещенном тремя тусклыми лампами, едва рассеивающими мрак под потолком.

Остальное уже было делом техники.

Владислав добрался до огромных ворот, ведущих к бурлящей воде, осмотрел механизм их открытия, решил не рисковать и отправился чуть дальше, в кабинку управления гидростанции.

Как и положено на военном объекте, все было сделано на совесть и так просто, чтобы в рычагах и кнопках смог разобраться даже прапорщик, который в первой фразе письма домой «Пришлите сало. Здравствуйте, мамо…» делает три грамматические ошибки. Или ефрейтор из Чуркестана, отловленный в степи сетью с вертолета, забритый на службу в Красную Армию и знающий по-русски только десять слов, из которых восемь — матерные и имеют самое прямое отношение лично к монголоидному служаке.

Рокотов переключил два тумблера, сдвинул вниз рычаг с ярко-красным пластмассовым шариком на торце и вдавил квадратную кнопку. В тридцати метрах от него со скрипом разъехались створки ворот и в тоннель хлынул поток воды.

Биолог ударом ноги согнул рычаг, зафиксировав его в самом нижнем положении, выпустил рожок из верного «узи» по панели управления и пустился бежать.

Через две минуты после открытия шлюза свет на всей базе начал мигать.

В холле перед приемной российского Президента премьер-министр заметил сидящего на диванчике генерала Чаплина. У Степашко не было времени перекинуться с Виктором даже парой слов, поэтому он только кивнул издали и поспешил дальше по ковровой дорожке, заканчивающейся возле дверей в главный кабинет страны.

Чаплина председатель правительства знал давно, и его присутствие в Кремле вызывало нехорошие ассоциации.

Генерал-полковник был очень скользким типом. Его заостренная физиономия, более всего напоминающая мордочку изможденного долгим воздержанием сексуально-озабоченного тапира, обычно появлялась там, где в скором времени должны были произойти какие-нибудь неприятности. Перетряска чиновничьего аппарата, изгнание неугодных, коррупционный скандальчик, деприватизация или нечто аналогичное.

Причем сам Виктор Васисуальевич Чаплин был непременным и активным участником каждого мероприятия.

В доперестроечные времена генерал подвизался на службе в Пятом управлении КГБ СССР. Проще говоря — боролся с диссидентами и разной другой антисоветской сволочью. Особых успехов на сей благодатной ниве он не достиг, хотя и прилагал все усилия. Но то ли диссиденты были малочисленны и жидковаты, то ли сам «борец» излишне самонадеян и непрофессионален, то ли все это вместе… Так или иначе, сколько ни тщился Чаплин отловить нового Солженицына или, на худой конец, Бродского, ни фига у него не вышло.

Единственной его удачей стала посадка известнейшей в восьмидесятые годы коллекционерши антиквариата по кличке «Ежевика». Чаплин долго и безуспешно пытался ухлестывать за моложавой дамой, — имея виды на ее огромную коллекцию картин, параллельно строя планы страшной мести, если «союз Гэ-Бэ и Ежевики» расстроится. Так и случилось. Ежевика послала генерала подальше, поинтересовалась, кем Виктору приходится Васисуалий Лоханкин, и буквально через месяц уехала в следственный изолятор по обвинению в контрабанде. На суде она получила восемь лет. Вместе с ней на зону отправился и ее муж, никакого касательства к торговле антиквариатом не имевший.

Конечно, нельзя сказать, что Ежевика была совсем уж без греха. Все мы человеки и иногда слегка нарушаем глупые предписания государства. Но то, чем занималась коллекционерша, никак не стыковалось с тем, что было ей предъявлено в качестве доказательств ретивыми помощничками Чаплина. И уж естественно, Ежевика к контрабанде не имела никакого отношения. Однако времена были суровыми, и несостоявшаяся супружница генерала отправилась в мордовский лагерь. С обвинителями из Пятого управления суды тогда не спорили. Сказано — контрабанда, значит, так и есть. Впоследствии Ежевика открыла художественный салон, куда путь таким, как Чаплин, был заказан раз и навсегда…

Потом грянула «демократизация общества».

Державший нос по ветру генерал быстренько сжег свой партбилет, подчистил архив, изъяв оттуда большинство документов за своей подписью, и поклялся в верности новой державе. Особенно он запомнился своим сослуживцам, когда те собрались на какое-то очередное совещание в расширенном составе, тем, что бодро отреагировал на замечание одного демократа общероссийского масштаба. Демократ по фамилии Стульчак высказался в том духе, что «некоторые товарищи на местах пока еще не до конца понимают неизбежность перестройки». Чаплин вскочил и потребовал назвать «непонятливых», дабы к ним могли быть применены меры «разъяснения». После такого заявления столь перспективного и откровенно проституирующего генерала не могли не заметить.

Карьера Чаплина пошла в гору. Он получил внеочередное звание и был назначен на высокую должность в аппарате тогдашнего ФСК [59].

С личной жизнью у него тоже заладилось. Чаплин женился на малоизвестной журналистке, и, благодаря его связям, супруга Эмма в скором времени уже занимала кресло главного редактора средненькой питерской газетенки.

Издание опосредованно финансировалось американцами и проводило в жизнь их видение будущего России, но ни Эмму, ни Витю сие не смущало. Их более волновал квартирный вопрос.

У крупного чиновника и главного редактора квартиры должны быть соответствующие. Поэтому мэрия города продала им по смехотворной балансовой стоимости роскошные хоромы в центре, на которые по личному распоряжению Чаплина была поставлена титановая дверь, вырезанная из корпуса новейшей подлодки.

И тут генерал впервые получил по морде от свободной прессы. Нахальные журналюги сфотографировали титановое чудо, раздобыли копии приватизационных документов и вывалили это все на первые полосы. С вопросом — как это мистер Чаплин умудрился отхватить трехсотметровую квартирку с евроремонтом всего за пятнадцать тысяч долларов? Да в рассрочку на четыре года? Да и еще без процентов по кредиту, предоставленном банком, в совет директоров которого входила жена тогдашнего министра внутренних дел, а ныне — премьера Степашко?

Генерал чуть не лопнул от злобы.

Проштрафившегося по кремлевским меркам контрразведчика на время удалили с высокого поста и перевели в закрытое управление.

Теперь Чаплин вернулся…

Обуреваемый тревожными мыслями председатель правительства плюхнулся в кресло перед Президентом.

— Ну, что в Дагестане? — с места в карьер загундосил глава государства.

— Концентрируем силы. Через неделю начнем контрнаступление…

— Учти, премьер, времени у тебя до середины июля… Справишься с задачей — будет, понимаешь, разговор о дальнейшем, не выдюжишь — сам знаешь…

— Я приложу все силы, — пообещал сразу взмокший Степашко.

— Надо до подписания договора с Беларусью все решить. Негоже, понимаешь, выходить на встречу с такими проблемами… И на международной арене этот конфликт плохо смотрится. Вот уже мне Билл звонил, интересовался, понимаешь, обстановкой… А что мне ему сказать?

«Опять капризничает дедуля… — с неприязнью подумал Степашко, — все виноватых ищет. Лучше бы вспомнил, как тут год назад с Масхадовым лобызался. Сам ему карт-бланш выдал. А теперь мне расхлебывать…»

— История еще эта с карточками кредитными, — Президент печально уставился в отремонтированный фирмой «Мабетекс» потолок, — какие-то счета в банках… Дочку зачем-то приплели, моего управделами…

— Разберемся, — успокоил премьер очнувшегося после недельного «насморка» престарелого монарха, — при необходимости подадим иски за клевету… Я вам тут кое-какие документы принес. По реструктуризации финансовых потоков.

Президент насупился еще больше.

Мудреных слов он очень не любил, ибо за ними всегда скрывался какой-то подвох.