Стукач - Вихлянцев Олег Эрнестович (читать книги .TXT) 📗

Теперь же в случае провала вышестоящие и глубоко законспирированные лица во всем обвинят их двоих. И не сносить им тогда голов.

– А что, этот Багаев такой уж прямо принципиальный? – прищурил Ким и без того узкие глаза. – Нельзя с ним договориться?

– Как договориться, Виталий?! – схватился за голову Султанов. – Как?! Он за звездочки на погонах маму родную продаст!

– И что, денег не возьмет?

– Вах! Откуда деньги, уважаемый?..

Кореец в очередной раз поразился жадности Миркузия Мирвалиевича. Тот даже под страхом неминуемой гибели не хотел нести убытки. Разумом полковник понимал, что ему грозит смертельная опасность. Но жадность перекрывала все другие чувства, Ким лишь криво усмехнулся.

– Вы вот что, товарищ полковник, – сказал он, по-прежнему ухмыляясь, – вначале подумайте, что вас ожидает в случае провала, а потом пошуруйте у себя в карманах – может, чего и найдется.

– Опять я! – вскинул руки к небесам Султанов. – Чуть что – все на меня валится!

– Ну почему же только на вас? Я помогу, чем смогу.

– Да? – оживился полковник. – Сколько дашь?

– Думаю, будет справедливо, если мы с вами поделим расходы на Багаева поровну. Пятьдесят на пятьдесят.

– О Аллах! И какая сумма его устроит?

– Вам лучше знать, каковы аппетиты ваших коллег ! – последнее слово кореец преднамеренно выделил.

– Тысяч десять, наверное, хватит, – с большим трудом выдавил из себя Миркузий Мирвалиевич.

– Так-так-так, – произнес кореец, что-то подсчитывая в уме. – Десять тысяч рублей… Вы уверены? – подозрительно взглянул он на полковника. – И что он на них себе купит? «Волгу», которую в своей Москве разобьет с пьяных глаз? И вновь заявится сюда за новой подачкой?

– А что ты предлагаешь? Дом мой ему отдать?! Жену отдать?! – начал окончательно выходить из себя Султанов.

Корейца его слова о жене даже позабавили. Он знал супругу Миркузия Мирвалиевича и мельком подумал о том, что русского Багаева вряд ли устроит стотридцатикилограммовая, низкорослая и усатая Юддуз-опа [81] , от которой вечно пахнет кислым молоком и бараньей мочой и которая круглые сутки не вылезает из своих остроносых резиновых калош на босу ногу. К слову заметить, Султанов и сам не баловал жену особым вниманием, предпочитая время от времени заныривать к молоденьким девочкам в республиканский хореографический коллектив «Байрам» или, на худой конец, в Театр оперы и балета имени Алишера Навои, где забавлялся как с балеринами, так и с их партнерами – изящными юношами.

– Я думаю, Миркузий Мирвалиевич, от десяти тысяч он откажется. А вам пришьют еще одну статью – за дачу взятки должностному лицу. Тогда уж точно – «вышка».

– Ой, бедный я, несчастный! – запричитал полковник. – За что же все валится на мою голову? Сколько? – повернул он голову к корейцу.

– Не менее пятидесяти тысяч, – жестко произнес Ким.

Он умел считать деньги и знал им цену. Но он также знал, что сумма, потраченная на подкуп неугомонного московского сыщика, окупится в самое ближайшее время. Пятьдесят тысяч рублей – это как раз такие деньги, отказаться от которых Багаев не сможет (при его-то денежном содержании в двести одиннадцать рублей в месяц!).

Султанов долго молчал, прокручивая мысленно все возможные варианты. Затем, сообразив, что другого выбора нет, коротко махнул рукой.

– Майли! [82] Завтра я встречаю его в аэропорту. Он сам позвонил в МВД республики и попросил, чтобы ему организовали встречу, а оттуда ужелюди назначили встречающим меня. Твоя задача – подготовить все для приема дорогого гостя… Нет, ну какие деньги! – вновь сокрушенно воскликнул Султанов. – Мы разоримся! Значит, по двадцать пять? – опасливо глянул он на корейца.

– Другого выхода у нас нет, – сказал тот.

Дикая жара ударила по мозгам, как только Кешка шагнул из вагона на перрон ташкентского Северного вокзала. Поезд прибыл, как и полагается скорому, на первый путь, так что Монахову не пришлось пробираться по пыльному и загаженному подземному переходу. Он поспешил нырнуть в здание вокзала, чтобы укрыться от нестерпимого пекла. Но здесь его ждало разочарование. Воздух был спертым и кислым. Смешение всевозможных запахов пробуждало рвотный инстинкт. К тому же нужно было внимательно смотреть под ноги, дабы не поскользнуться на арбузной или дынной корке и не сломать себе шею.

Взвалив на плечо увесистую сумку, он двинулся к выходу, с трудом протискиваясь между снующими хаотично пассажирами, провожающими и встречающими. Там, возле стоянки такси, к нему должен был подойти человек и произнести пароль, который Кешка получил еще в Ленинграде от Бизона.

Выйдя к стоянке, Монахов не стал приближаться к очереди на таксомотор, а занял позицию чуть в стороне, чтобы нужный человек сразу смог его заметить. Тот не заставил себя долго ждать.

– Вай, дорогой! – услышал Кешка веселый возглас. – Какой бледный! Какой не загорелый! Хочешь, на Куйлюк отвезу, хочешь – на северо-восток!.. – Разбитной парень, то ли казах, то ли кореец, лет тридцати с виду, замер в ожидающей позе. Теперь Кешка должен был дать ответ на произнесенный пароль.

– А на край света – слабо, гражданин хороший?

– На край света – не слабо! – оживился парень, услышав верный ответ. – Но это – в другую сторону! Все равно садись, с ветерком прокачу!

Неподалеку от стоянки была припаркована его машина – темно-зеленые «Жигули» третьей модели. Погрузив сумку на заднее сиденье, Кешка уселся рядом. Шофер прыгнул за руль, и машина тут же рванула с места.

Тут же из здания вокзала выбежали трое молодых людей, одетых в белые сорочки с короткими рукавами и светло-серые парусиновые брюки, и кинулись к ожидавшей их рядом белой «Волге». Автомобиль взревел мотором и помчался вслед за темно-зелеными «Жигулями».

…Миркузий Мирвалиевич Султанов покинул дом корейца Кима в наипоганейшем расположении духа. Еще бы! Мало того, что дамоклов меч повис над головой, так к тому же приходится расставаться с такими деньжищами!