Диверсант № 1 - Самаров Сергей Васильевич (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
– Вы знали моего отца и деда?
– Как же мне не знать своего отца и брата!
– То есть?
– То есть, у меня и у твоего отца был общий отец. Правда, матери у нас разные, но это не меняет дела. Таким образом, я – твоя родная тетя, а Пьер – твой двоюродный брат.
Джошуа еще никогда в жизни не чувствовал себя настолько растерянным. Он просто не знал, куда деть руки. Когда-то ему рассказывали, что плохие актеры не знают, куда деть руки на сцене. Но не слышал, чтобы с кем-то происходило подобное вне театральной жизни.
– Ты растерялся? – совсем по-доброму, по-родственному тепло спросила тетушка.
– Да, мадам…
– Садись, Джошуа. Пьер, сделай нам что-нибудь выпить.
Пьер разлил в пузатые фужеры коньяк. Он казался гораздо более спокойным от встречи с двоюродным братом. Это и не удивило Джошуа. Пьер ведь знал о его существовании. По крайней мере, время подготовиться имел.
Он опять взял в руки снимок. Невзначай повернул. На обратной, слегка пожелтевшей от времени стороне выцветшими чернилами была указана дата: «Сентябрь 1952 года. Колорадо». Память не подвела его. Сразу все стало ясно, но Джошуа достаточно хорошо владел собой, чтобы показывать свое состояние откровенно. В семейном фотоальбоме Джошуа еще мальчиком часто рассматривал фотографии дедушки. И взрослым тоже иногда заглядывал в этот альбом. С 1951 по 1953 год подполковник Гольдрайх находился в Корее, где принимал участие в войне Севера и Юга. Одна из фотографий была датирована сентябрем 1952 года. Тогда дедушка после легкого ранения лежал в военном госпитале.
Замешательство прошло быстро. Джошуа вдруг подумал, что это пришел тот самый Случай, навстречу которому он сам двигался. Что этот случай даст – неизвестно. Но Джошуа почувствовал его присутствие явственно. А об использовании можно будет подумать потом…
– Почему же отец никогда мне не рассказывал о вас? – возник естественный вопрос.
– Потому что к тому времени, когда ты появился на свет, твой дедушка, а мой отец, уже умер, а мой муж, отец Пьера, стал заниматься делом, которое не вызывает у большинства людей одобрения. А потом этим же делом стала заниматься и я. А теперь я занимаюсь им вместе с сыном. И подобные родственные отношения очень не нравились твоей маме. Мы с ней были очень похожи внешне. Она считала, что наше имя может повредить репутации ее отца, твоего второго дедушки.
Второй дедушка Джошуа всю жизнь прослужил каким-то большим чиновником в ФБР. Естественно, родственные отношения с террористами не могли помочь ему сделать карьеру.
– Но ведь вы как-то поддерживали отношения с отцом? Или все нити были порваны?
– Мы перезванивались каждый месяц. Он помогал нам финансово.
Джошуа понял опять. Разговор зашел о финансах. Значит, хотят использовать его деньги? Надо сказать, он не совсем против, если эти деньги потом обернутся сторицей. И только от него самого будет зависеть – как воспользоваться ситуацией с наибольшей выгодой.
При современной технике подделать фотографию можно без проблем так, что ни один эксперт не сможет разобраться в подделке. Должно быть, он, Джошуа, давно уже является «разработкой» террористов. Где-то и когда-то он обратил на себя внимание. О нем и о его семействе начали собирать сведения. А сразу после смерти отца начали действовать.
– А теперь расскажи-ка нам, дорогой племянничек, что спрашивала о нас комиссар Рано? И почему она спрашивала тебя? Может быть, она знает о нашем родстве?
Этот вопрос помог Джошуа окончательно прийти в себя и овладеть ситуацией в большей степени, чем мадам Лальер могла предположить. И он так хорошо овладел ею, что даже покраснел при воспоминании о том, как заигрался с комиссаром, сообщив, что видел в Шамони мадам Лальер.
– Так что же ты рассказал ей, мой дорогой? – Теперь в голосе тетушки появились металлические нотки. Еле заметные, чуть звенящие, но показывающие ее настоящий характер.
– Может быть, и знает… Только я тогда не знал. И позволил себе лишнюю шутку.
– Какую шутку? – так вопросы задают на допросе.
– В тот момент Пьер провозил вас мимо. Комиссар Рано показала мне фотографию, спрашивая, вас ли я видел в казино «Mille la deuxie?me nuit». Я сказал, что вас… Более того, я сказал, что вы, скорее всего, собираетесь взорвать франко-италийский туннель под Монбланом, потому что я видел вас здесь. И тут же поклонился вам и Пьеру. Комиссар посмотрела на вас, но, конечно, не узнала. Мне тогда это показалось очень смешной сценой… Извините…
– Это была в самом деле смешная сцена. Если бы я знала это тогда, то обязательно попросила бы Пьера подвезти меня ближе, чтобы ты познакомил меня с комиссаром Рано. Я сама люблю рискованные шутки, как и рискованную игру, и в этом наше фамильное сходство характеров. Но… Почему ты заговорил про туннель?
– Просто так… Чтобы заставить комиссара побегать. У нее очень противные приторно-сладкие духи. Я представил, что за запах пойдет от комиссара, когда эти духи смешаются с потом. Это тоже показалось мне смешным…
– Это тоже было смешно… – Мадам Лальер переглянулась с сыном. – А про туннель смешнее в три раза.
Она задумалась, и Джошуа опять, как тогда, в парижском отеле, увидел складки на ее волевом лице, складки, делающие лицо из красивого жестким, даже жестоким, как у хищной птицы.
– А почему она обратилась именно к тебе? Она сама как-то это объяснила? – спросил Пьер.
– Как же! Я же стал с некоторых пор подозреваемым…
– С каких пор?
– Сначала взрыв в казино сразу после того, как я ушел оттуда.
– Не сразу, а вскоре, – поправила его мадам Лальер.
– Вскоре, – согласился Джошуа. – Потом взрыв поезда, как только я сошел с него…
– Ты ехал на этом поезде? – переспросила она.
– Да. У меня был билет до Экс-ле-Бена, но я почему-то решил выйти в Ле-Крезо. И пересел на такси. Это откровенно не понравилось комиссару.
– А как ты объяснил это?
– Никак. Захотелось мне – вот и все… Я и сам сейчас не могу это объяснить.
– Да, – улыбнулась мадам, – комиссару есть над чем поломать голову. А тут еще туннель…
Джошуа вдруг засмеялся. Он понял.
– Так когда вы будете взрывать туннель?
– Послезавтра утром, – ответил Пьер раньше, чем мать смогла остановить его.
– Я обязательно завтра возьму билет на экскурсию в Италию. И обязательно не поеду.
– То-то комиссар посмеется, – сказала мадам.
Джошуа понял, что они приняли его в свой круг.
– Я по твоим глазам вижу, племянничек, что ты тоже желаешь принять участие в чем-то подобном?
– Нет, мадам. Вы неправильно читаете выражение моих глаз. Это мне скучно. Если бы присутствовать при самом взрыве – это другое дело. А только знать о том, что он готовится… Нет… Я бы с удовольствием подготовил и совершил что-то масштабное, что-то театральное, патетическое. Постановку спектакля, который весь мир заставит поволноваться. Если вы придумаете нечто подобное, не забывайте меня.
– Мы не забудем, Джошуа…
Генерал Астахов звонил через каждые пять минут. Прежде Басаргин такой нервной активности за ним не замечал. За двадцать минут четыре раза. Спрашивал о ситуации. Должно быть, он доложил уже начальству о начавшемся развитии событий, и начальство теперь его тормошит. Скорее всего, начальство доложило выше, как обычно бывает. И теперь боится, что сверху зададут вопрос, на который следует ответить. А ответить пока нечего. Вот Астахов и не выпускал из рук трубку. Добро бы еще сами «альфовцы» были на месте – можно было бы держать с ними постоянную связь. А тут работает группа Интерпола, которая «Альфу» опередила. Как докладывал начальству Астахов – про своих ли, про Интерпол ли или вообще обтекаемо, чтобы трудно было понять, кто задействован в операции – этого ни Басаргин, ни Костромин не знали. И каждый раз Басаргин отвечал генералу, что обязательно перезвонит после сообщения Доктора.
Но Доктор пока тоже молчал, и это вызывало напряжение. Где-то рядом с домом стояла «Газель», из которой отвечал вежливый голос. Быть вежливым и выдержанным в такой обстановке позволяет себе только сильный человек. Но сила всегда может противостоять силе, а вот силе и опыту, спаянным вместе, далеко не всегда, если вообще сможет.
