Мастер боя (Мое имя - Воин) - Степанычев Виктор (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Петр провел ладонью по щеке, заросшей четырехдневной щетиной. Последний раз он брился в доме родственников дедушки Джамала, еще в Ингушетии, и зарос основательно. С такой физиономией, в измятом за дорогу камуфляже, без документов лезть в объятия правоохранителей было вовсе безрассудно. Да и парочка, стоящая рядом с вагоном у столба, выбравшая его ажурные металлические перекрестья для прикрытия, только утвердила Петра в его сомнениях.
Обличье мужика было еще более потрепанным, чем у него самого. Мешки под глазами и бабья одутловатость лица выдавали давно и упорно пьющего гражданина, что подтверждал и густой свежий перегар, бьющий на поражение с трехметровой дистанции. Одежка его выглядела поношенной, но не грязной, а щетина была, пожалуй, покороче, чем у Петра. Женщину издали хотелось бы назвать миловидной, но вблизи все та же одутловатость и совершенная неопределенность возраста — ей можно было бы дать и тридцать лет, и сорок — выдавали предпочтения в жизни, полностью совпадающие со страстями ее спутника.
Тот тоже колебался во времени, правда, в категории от сорока до пятидесяти. Можно было сделать вывод, что парочка явно не вчера ушла в плаванье по морю зеленого змия, хотя и не окончательно утонула в его волнах.
— Пошли отсюда, а то опять Унтер нас заметет и в камеру определит, — сказала женщина и потянула мужчину за собой. — Через мост уйдем.
Петр посмотрел в противоположную от подземного перехода сторону и увидел мост, переброшенный через пути. Маршрут отступления определился, и он без особых сомнений пристроился в кильватер рвущемуся к свободе тандему. Похоже, данные гуманоиды, как и он, не спешили в объятия той, что «нас бережет». Странно, но, кроме нежелания встречаться с милицией, Петр как-то совсем несложно, словно уже имел опыт, просчитал вполне определенную перспективу, некую полезную схемку, связанную с парочкой, за которой шагал по перрону.
Женщина несколько раз оглядывалась, сначала определяя, нет ли за ними милицейской погони, а потом уже подозрительно посматривая на Петра, севшего им на хвост. На мосту они свернули влево, уходя дальше от вокзала, а пройдя его и спустившись, завернули под пролет к забору, отгораживающему пути. Петр также зашел под мост и остановился в трех шагах от них.
— Кока, этот козел за нами идет с самого перрона, — громко, так что Петру было все слышно, зашептала спутнику женщина. — Он за нами следит. Это наверняка мент. Он нас сдаст...
Мужчина, несмотря на явно большее подпитие, а может, именно и благодаря ему, на окружающее смотрел проще и благодушнее.
— Какой он, к хренам, мент, Валентина? Посмотри на его фейс. Таких самих в ментовку метут рядами и колоннами, — окинув взглядом Петра, доверительно сообщил женщине Кока.
И, уже обращаясь к нему, хотя женщина дергала за рукав, спросил:
— Мужик, тебе чего надо? Если выпить, так мы на мели. Улов, видишь, нулевой.
Он тряхнул в руке тощую болоньевую сумку, в которой сиротливо звякнули две пустые бутылки. Затем на секунду задумался и с надеждой во взоре, но с сомнением в голосе спросил:
— А может, ты, корешок, нас угостишь? Мы не откажемся, не волнуйся. Заодно и познакомимся.
Насчет того, что Кока, как назвала его женщина, волнуется и тем паче откажется от выпивки, да еще на халяву, мысли не возникло. Когда Петр, не говоря ни слова, вытащил из кармана три червонца и вручил мужику, лицо того сделалось серьезным и отстраненно-возвышенным. Передавая даме по эстафете купюры, изящно зажатые между вытянутыми средним и указательным пальцами, Кока резко бросил подбородок вниз, только не щелкнув каблуками, представился сам и представил спутницу:
— Честь имею, Николай Крайнов, некогда кандидат технических наук, без пяти минут доктор, волею злых судеб брошенный в водоворот жизненных обстоятельств. Для друзей — просто Кока. Подруга моих невзгод Валентина.
И, тут же возвратившись на круги своя, с удивлением воззрился на женщину:
— Валюта, солнышко мое, выйди из комы! Стрелой в ларек — одна нога здесь, вторая там, а затем то же самое, но в обратном порядке. В нашем деле главное — быстрота движений и натиск. Последнее особенно ценил великий русский полководец Суворов.
Кока поднял глаза на щедрого дарителя и, обдав густым застарелым перегаром, несколько витиевато вопросил:
— Разрешите, естественно, если подобные сведения не являются великим секретом, поинтересоваться, как зовут вас, мон шер ами? Как-то неудобно...
— Прошу прощения, что не представился сразу. Сье ле секрет де полишинелле — это не более чем секрет полишинеля. Меня зовут Петром, мсье Кока.
Слова на французском вырвались и сложились во фразу как бы автоматически, в ответ на «дорогого друга», которым он был удостоен. Данное открытие его самого, в общем-то, не удивило. Петр просто принял к сведению, что язык ему знаком. Правда, не настолько, чтобы он вдруг был для него родным или же Петр владел им в совершенстве — мог понять сказанное, тем более на бытовом уровне, ответить и даже немного пообщаться. Более тщательно анализировать свои знания он не стал, а только принял их к сведению. Ему сейчас очень многое, если не сказать все, приходилось вспоминать, узнавать, расставлять по своим местам, анализировать, систематизировать...
Зато на Коку его ответ произвел достойное впечатление. Может, менее глубокое, чем выданный щедрой рукой тридцатник, однако же в комплексе с ним Петр занял свое место в табели о рангах, и оно явно было не в конце списка. Кока еще раз бросил вниз подбородок:
— Счастлив встретить интеллигентного, каким и имею честь быть сам, человека. Увы, судьбой поставлен в рамки... Ну, вы, наверное, понимаете... Все в прошлом — непризнание коллег и начальства, черная зависть и искреннее неприятие окружающего хамства. Увы, как это ни горько произносить, но я сегодня почти смирился с собой и жестоким миром.
— Да, понимаю и принимаю. Epouvantable — это ужасно! — вполне естественно вырвалось у Петра. — Сам, можно сказать, прошел через горнило, через тернии...
Откуда взялись эти горнило и тернии, как и относительно свободный французский, было загадкой, а вот зачем он вешает Коке лапшу на уши, Петр стал понимать. Появилась если не определенность, то какая-никакая цель. Хотя почему никакая? Город чужой, где заночевать хотя бы на первую ночь — вопрос немаловажный. А здесь подсознание сработало, выбрав в попутчики эту живописную пару. Судя по одежде, они не в колодцах на трубах ночуют, а обитают на цивильной жилплощади. Поэтому вопрос с ночевкой, считай, решен.
Физиономии опять же у этих граждан не вусмерть пропитые и по типажу с образцами Ломброзо не схожи. За копейку, глядишь, ночью и не удавят. Да и Кока говорит про без пяти минут доктора, что вполне может быть и правдой. Исходя из словарного запаса, образованием товарищ явно обременен. А следовательно, дружить с ним можно — немножко так... Вот еще бы с его «солнышком» Валентиной общий язык найти, и тогда идиллия была бы полной. Да что-то не очень получается. Невооруженным глазом видно, что баба она стервозная.
Дама сердца интеллигента возвратилась очень скоро, видимо, помятуя про одну ногу здесь и другую там, а может, просто ввиду близости ларька, несколько запыхавшаяся, но умиротворенная. В руках «солнышко» крепко держала две бутылки с прозрачным содержимым и желтоватой этикеткой, на которой разлапистой надписью читалось название «Анапа». У Петра данный бренд не вызвал в памяти никаких эмоций — ни положительных, ни отрицательных, а лишь любопытство. Водка, которую он пил с ребятами в привокзальном ресторане, как-то сразу оживила в памяти вкус и ощущения, из чего следовало, что в прошлой жизни она была им употребляема. А вот «Анапа» почему-то не заняла должного места в подкорке. Но все это были лишь его предположения и ничего более.
Валентина нерешительно перевела глаза с одного мужчины на другого, пытаясь определить, кто из них сейчас командует парадом. Кока, конечно, был для нее роднее и ближе, можно сказать, в авторитете, однако же деньги пришли от небритого мецената с поезда. А опыт в таких делах подсказывал, что за неправильное поведение можно и по сусалам схлопотать. Под левым глазом у нее еще бледнела желто-салатная тень от несошедшего синяка. Но опасения дамы оказались беспочвенными. Выбор остался за Кокой, посчитавшим, что знакомство состоялось и они, как люди интеллигентные, уже на короткой ноге.
