Слабое звено (Ключевая фигура) - Нестеров Михаил Петрович (читать книги .txt) 📗
Потом довольно отчетливо:
– Иуда!..
Проклятья останутся на губах Шамиля ровно столько времени, сколько он будет умирать.
Катер Алибека Уварова стоял, покачиваясь, в «пауке». Роскошный катер, с остроскулыми глиссирующими обводами корпуса. Благодаря им Алибек выходил в море и в сильное волнение.
Погода благоприятствовала мероприятию – штиль, ни одной яхты в море. Алибек встал за штурвал, два его приятеля устроились на кормовом диване, стиснув с двух сторон Шамиля. Руки у дагестанца связаны за спиной, рот завязан. Амиров расположился на переднем сиденье.
Полчаса назад от берега отчалил утлый «Крым». На борту неразлучная компания пацанов – Алексей и два племянника Наурова.
Алибек не стал делать отвлекающих маневров – шкиперу или боцману яхт-клуба в бинокль будет хорошо виден изменившийся курс катера. А плюхать за пять миль Алибек не собирался. Главное, пацаны сейчас вне зоны досягаемости биноклей. Он взял курс вдоль берега, заранее всматриваясь в даль.
Алексей опробовал модернизированное зажигание – приладил к бобинам на «Вихре» трансформаторные катушки от старого магнитофона. Заодно решил испытать, как будет работать мотор на оригинальной смеси – бензин пополам с соляркой без добавления в бак масла. Сейчас многие лодочники перешли на такую смесь. Солярка здесь намного дешевле бензина, ее можно купить у моряков. Сосед подсказал парню, на сколько нужно отвинтить винт качества на карбюраторе, но вначале посоветовал завести мотор на обычной смеси, а затем переключиться на другой бак.
«Вихрь» завелся с первого же рывка стартера. Алексей подмигнул товарищам: учитесь. Потом тронул лодку с места, приготовившись дать Мишке Наурову команду перекинуть шланг на другой бак.
Мальчик, кроме этого задания, исполнял роль живой помпы. Старый «Крым» сквозь изъеденные коррозией клепки быстро набирал воду. Убрав из-под ног стлань, Мишка то и дело вычерпывал воду ковшом, похожим на те, которыми в магазине развешивали сыпучие продукты. На ходу еще ничего, но стоит остановиться, как лодка становилась похожа на дуршлаг. Одному, конечно, на этой ржавой банке ходить опасно.
– Пальцем зажми, – еще раз предупредил товарища Гальчиков, – чтобы воздух не попал.
Еще немного, решил он. Пусть движок как следует прогреется.
Алексей в свои восемнадцать был опытным мотористом. Не раз уходил на вельботе, принадлежащем яхт-клубу, далеко в море.
– Давай, Мишка. – Алексей не стал сбрасывать газ, давая двигателю на больших оборотах подхватить незнакомую смесь.
Пока все шло нормально, даже звук «Вихря» не изменился. Хотя… наверное, стал чуть тише, что ли. Нет, это воображение подсказывает, что якобы новая смесь подходит мотору лучше старой.
Алексей улыбнулся, обернувшись назад: за лодкой над кильватерной струей протянулся шлейф черного дыма. По нему стопроцентно можно определить, кто экономит на бензине.
– Здорово идем, а? – Они шли на Приветливый, чтобы по просьбе Шамиля Наурова забрать с острова какое-то оборудование. Его, по словам незнакомого парня, оставили на пирсе. «Может, еще какое-нибудь оружие нашли?» – предположил Булат.
Только они стали забывать об этой истории, как снова, будто наяву, перед глазами встали мрачные стены бастиона, оружие, капитан Санников, которого словно подменили – куда-то подевалось его простецкое выражение лица, вместо него появилось командирское высокомерие.
Булат частенько подумывал над тем, чтобы пойти в милицию. Ему-то ничего не будет, а вот Лешку могут посадить, ему уже восемнадцать. Да еще Санников припугнул: мол, за такие вещи спецслужбы в живых не оставляют.
С одной стороны, наивными показались слова капитана, а с другой, слышался в его голосе упор на Алексея, как на подельника.
А Булат снова подкинул идею: мол, узнал дядя про их выкрутасы и решил на месте преступления вправить им мозги.
«Чего гадать? Поехали», – распорядился Гальчиков.
– Они? – Лече Дугушев из-под припухших век наблюдал за «Крымом», лодчонкой, конечно, не для моря. – Мотор горит, что ли, не пойму…
– На соляре прут, – догадался его сосед Аслан Гумиста, с насыщенного коричневого цвета глазами навыкате. Он был худ, желчен, страдал язвой и оттого был нервным и нетерпимым. Когда его желудок взрывался острой болью, он готов был убить кого угодно: врача, аптекаря, подругу – за ее сочувствующий взгляд, собаку, которая, будто предчувствуя приступ хозяина, забивалась в угол…
– Они, – подтвердил Уваров, следуя курсом «Крыма» и быстро нагоняя его. Обернулся назад: от берега отошли достаточно далеко, но можно еще дальше, придется подстегнуть пацанов.
Катер Алибека качнулся на волне, обходя «Крым». Рулевой, поравнявшись с лодкой, энергичным жестом указал направление и, надрывая голосовые связки, крикнул:
– Давай вперед, пацаны! Дядя вас заждался.
Друзья переглянулись, еще не замечая между двумя парнями Шамиля Наурова.
Роскошный катер тем временем сбавил обороты и шел вровень с «Крымом».
– Леша, разворачивайся. – У Булата неожиданно пересохло во рту: он увидел, кто и в каком положении находится на кормовом диване катера. – Разворачивайся, – снова повторил Булат онемевшими губами. Кожа на его мальчишеском лице натянулась, приобретя восковой оттенок. Таким же бледным и испуганным был и Мишка.
Алексей, остро почувствовав ответственность за младших товарищей, искал выход из тупикового положения. И не находил его. На «Вихре»-тридцатке от стосильного мотора, разгоняющего катер до шестидесяти километров, не уйдешь, он в два с лишним раза быстрее. И до берега далеко.
Гальчиков обернулся: берег удалялся все дальше и дальше. Он сидел высоко, как и многие на подобных лодках, глядя поверх ветроотбойного стекла.
Алексей резко развернул лодку, надавил на рукоятку газа, удерживая ее рукой – последний зубчик был сломан, – и катер пошел чуть быстрее.
– Не успеем, Леша. – Булат, сидящий рядом на переднем сиденье, бросал взгляды то на дядю в лодке, то на далекий берег. На парней старался не смотреть.
Парнями их сложно было назвать. Всем чуть за тридцать, кроме пассажира на переднем сиденье, тот выглядел на сорок. Один из них по виду неповоротливый, с мясным загривком. Рулевого звали Алибеком, приятели часто видели его в поселке.
Катер шел на расстоянии нескольких метров от «Крыма», все так же борт о борт. И так же, словно отсутствующим взглядом, смотрел вперед рулевой. Вот он оглянулся. Еще раз. Что-то показал. «А-а, – длинно и отрешенно протянулось в голове Алексея, – приказывает остановиться».
Парень не отреагировал на жест Алибека. Рука на рукоятке занемела, костяшки пальцев побелели, тросик газа, казалось, вот-вот оборвется от напряжения. Он скосил глаза чуть в сторону: голова Булата мелко подрагивает; что делает Мишка на заднем сиденье, не видно.
Повернувшись, Алексей различил в легкой дымке очертания бастиона. Хотя нет, это воображение играет с ним в надежду или откровенно насмехается, показывая два равноудаленных от лодки берега. И даже если Приветливый оказался бы в зоне видимости, идти до него немало. Поначалу он долго не будет увеличиваться в размерах, потом резко вырастет в глазах, а потом снова будто застынет…
Такая игра в морских просторах была хорошо известна Алексею: вот земля, а катер не может приблизиться к ней, она уходит с такой же скоростью… И что делать на острове, когда неизвестно, что будет на берегу. И дойдут ли они до земли?
Катер Уварова наддал и в нескольких метрах впереди пересек курс «Крыма», начал сбавлять обороты. Чтобы не врезаться ему в корму, нужно сбросить газ. Однако, не снижая скорости, Алексей рискованно обошел катер. Кажется, услышал вдогонку ругательство. «Вихрь» ревел, окутал черным дымом преследователей. Но работал четко. Здорово работал. Сейчас «Крым» шел со скоростью около тридцати в час.
Позади солидно, глухо обозначился рокот набирающего обороты стационарного мотора. Катер «ЛС», марка которого используется для обслуживания соревнований по парусному и водно-моторному спорту, за несколько секунд поравнялся с беглецами. Будто упираясь широкой грудью в открытую с кормы рубку, рулевой в очередной раз жестом приказал остановиться.
