Тюрьма особого назначения - Горшков Валерий Сергеевич (читать книги .txt) 📗
Из сбивчивых рассказов доведенных до отчаяния вкладчиков, большинство которых составляли благообразного вида старички и старушки, доверившиеся назойливой телевизионной рекламе и решившие с помощью банка заработать себе хоть какую-то прибавку к скудной копеечной пенсии, профессор понял следующее: во-первых, банк закрыт уже целую неделю и о постигшем его крахе успели сообщить все питерские газеты и единственным, кто остался в неведении, являлся вкладчик по фамилии Рогов. Во-вторых, по мнению бритого наголо бандитского вида парня с толстой золотой цепочкой на бычьей шее, шныряющего среди вкладчиков и нагнетающего психоз, владельцем «кинувшего» их банка была так называемая чеченская мафия, а президент Березин являлся всего лишь подставным лицом, выполнившим свою преступную миссию и уже пущенным его «хозяевами» в расход: Интерпол разыскал Березина в Италии, в одной из лучших гостиниц Рима, где он чинно восседал в мягком кресле с пулей в виске и пистолетом в руке. К остывшему уже телу прилагалась написанная рукой самого президента записка. В той записке горе-банкир якобы ссылался на непредвиденные трагические обстоятельства и недобросовестных партнеров, из-за которых банк потерял все свои деньги.
У него поэтому, дескать, нет иного выхода, как только уйти из жизни, поскольку, мол, он, честнейший человек, не в силах смотреть в глаза невольно обманутых им стариков и старушек. Деньги же банка бесследно исчезли, в чем смогли убедиться опечатавшие офис сотрудники налоговой полиции.
Расстроенный, находящийся на грани нервного срыва профессор хотел было уже направиться домой, как неожиданно до его слуха донесся обрывок разговора двух пожилых женщин. Рогов замедлил шаг и прислушался…
– …Вчера в новостях показывали, говорю же тебе! – рассказывала одна другой. – Журналистка, такая молоденькая, встала и спросила его прямо в лоб, почему, мол, вы, главный финансист питерской мэрии, умудрились забрать свой вклад из «Кентавр-банка» за два дня до того, как его опечатали и возбудили уголовное дело?
– Да ну?! – качала головой собеседница. – Смелая девка! А этот подонок чего ответил?
– А Марков ехидно улыбнулся и говорит: «Все получилось случайно, хотел, мол, купить машину, вот и забрал вклад, потеряв при этом положенные по договору проценты. Да только друзья отговорили покупать «Жигули», сказав, что лучше подождать, поднакопить еще деньжат на иномарку».
– Врет, гад, и даже не краснеет! – безапелляционно констатировала толстуха с сумками. – Все они там, сволочи, с мафией повязаны! Дерьмократы хреновы! Хуже коммунистов!
– Тише, Анна, кругом люди, – испуганно перебила вторая женщина не в меру распалившуюся подругу. – Сейчас хоть и не тридцать седьмой год, но трепать языком лучше не стоит. – И покосилась на подобравшегося к ним почти вплотную профессора Рогова, усердно делающего вид, что он не подслушивает, а изучает листовку, распространяемую инициативной группой среди обманутых вкладчиков.
Взяв говорливую собеседницу под руку, женщина поспешила увести ее к длинному ряду коммерческих киосков возле метро.
Но дело, как говорится, уже было сделано: бедолага профессор уловил из чужого разговора самое главное – Кирилл Марков, с отцом которого Рогов еще в конце сороковых учился на одном университетском потоке, каким-то образом связан с прогоревшим «Кентавр-банком», а значит, еще есть шанс!
Опытный и повидавший всякое за свою долгую жизнь профессор не верил в случайность «спасенных» Кириллом денег.
Профессор не видел Кирилла со дня похорон его отца, Валерия Дмитриевича, когда младший Марков еще работал в МИДе, кажется, секретарем посольства в какой-то арабской стране. С тех пор прошло лет десять. За это время бывший дипломат основательно продвинулся во власти и даже стал управлять чуть ли не всеми финансами Санкт-Петербургской мэрии. Неоднократно Рогов видел его, солидного, неприступного, в выпусках теленовостей, иногда фамилия Кирилла мелькала в прессе…
Как он отнесется к просьбе старого друга своего покойного отца помочь забрать из лопнувшего банка его жалкие две тысячи «зеленых», в которые превратились сбережения всей профессорской жизни?
И обманутый ученый-лингвист решил, не откладывая, навестить сына своего покойного друга, направившись прямиком в городскую мэрию. Найти Кирилла Маркова при помощи телефона Рогов счел таким же бесполезным и пагубным для расшатанных нервов занятием, как толпиться вместе с остальными вкладчиками у закрытых дверей банка, теша себя сказками о том, что некий добрый дядя в лице милиции или финансового инспектора как по мановению волшебной палочки вернет им безвозвратно сгинувшие сбережения. Нужно пробиться к кабинету Кирилла и не уходить от дверей до тех пор, пока не состоится нужный разговор.
Рогов поднялся по широкой мраморной лестнице в вестибюль, спросил у какой-то длинноногой девицы в мини-юбке, болтающей по телефону, где найти кабинет господина Маркова, и, получив исчерпывающие сведения и отыскав нужную дверь, решительно распахнул ее.
Кирилл Валерьевич, склонившись над одной из в беспорядке разбросанных по столу бумаг, одновременно с кем-то беседовал по телефону. Заслышав шаги, он оторвал взгляд от документа, несколько секунд внимательно и хмуро изучал стоящего перед ним старика, словно вспоминая, кто бы это мог быть, а потом вдруг расплылся в улыбке и дружеским жестом указал на одно из кожаных кресел.
– Здравствуйте, Григорий Филиппович! Извините, – кивнул он на зажатую ладонью телефонную трубку, – я сейчас закончу…
– Ничего, ничего, Кирюша, я подожду сколько надо! – подобострастно замахал руками Рогов. – Главное – работа, а нежданные визиты знакомых могут и подождать!
– В таком случае, Петруня, передай своему Кацо, что контракта на ремонт Литейного проспекта он не увидит как своих ушей! – продолжил прерванный разговор Марков, не без труда подбирая похожие по смыслу, но более приятные для слуха профессора слова, должные заменить те, что он хотел произнести, если бы тот неожиданно не вошел в кабинет. – А станет выступать – напущу на него контролеров, пусть проверят, как он реставрировал на государственные средства небезызвестный памятник архитектуры на Васильевском острове! Все!
Кирилл Валерьевич бросил трубку, достал из нагрудного кармана дорогого пиджака носовой платок и промокнул выступившие на лбу капельки пота. Потом улыбнулся неуклюже присевшему на краешек огромного кресла седому профессору и удрученно покачал головой:
– Как они меня все достали… Пора уходить в отпуск. Как считаете, Григорий Филиппович?..
Марков по-приятельски подмигнул старику, почему-то вспомнив веселый рассказ покойного отца о том, как в далеком детстве он однажды умудрился описаться, сидя на коленях у тогда еще младшего научного сотрудника Гриши Рогова. С того дня, когда отец поведал начинающему советскому дипломату о случившемся с ним много лет назад казусе, Кирилл Валерьевич так ни разу о нем и не вспомнил. Наверное, потому, что увлеченный наукой Григорий Рогов не был в их доме частым гостем. В последний раз они встречались на похоронах отца, семь лет назад… Старик за это время сильно сдал… Интересно, что привело его к нему в кабинет?
– Кирюшенька, милый, я к тебе со своей бедой, – словно прочитав мысли финансиста, решил сразу приступить к главному профессор. – Я, старый дурень, лишь полтора часа назад узнал о закрытии «Кентавр-банка», а там были все мои деньги, скопленные за сорок с лишним лет труда на благо отечественной науки, – Рогов потупил взгляд и печально вздохнул. – Говорят, ты смог выудить оттуда свой вклад, вот я и решил поинтересоваться – есть ли возможность вернуть хотя бы часть моих сбережений? Без них я ноги протяну с моей нищенской пенсией… – Профессор умоляюще посмотрел на мгновенно нахмурившегося Кирилла Валерьевича и добавил: – Я понимаю, это непросто… Но я тебя не подведу. Ни одна живая душа… А ты уж извини старика, не слишком верю в случайности, особенно если они касаются больших денежных сумм. Ты только сразу скажи: можно мне надеяться на что-то или лучше забыть о своих деньгах навсегда?
