Игра на вылет [= Секретная операция] - Ильин Андрей (электронные книги бесплатно .txt) 📗

— А как без этого? Без этого нельзя. Мы же здесь сутки напролет. Без чайка горячего да музыки уснешь. А мы же понимаем… — радостно делился изнывший от молчаливого общения с немым напарником водитель. — Я на второй день и термосок сюда, и примус, и магнитофон, и посуду, и…

— Какой магнитофон?

— Новый, японский, со стереофоническими колонками. Ваш-то почти не работал. Так, хрипел еле-еле.

— Где?

— Что где?

— Магнитофон где? — просипел я, чувствуя, как спина покрывается холодным потом.

— Так это, не знаю. У меня пацан его посмотрел, говорит, дерьмо магнитофон. Ремонту не подлежит. Морально устаревшая модель.

— Ну?

— Чего ну?

— Магнитофон где?!

— В мусор, наверное, выкинул. Да вы не расстраивайтесь так. Я же не знал. Я же понимаю. Я вам могу вот этот новый отдать. Японский, стереофонический…

Ну что его за это, убивать, что ли?

Сходили, конечно, мы к пацану, показал он нам мусорное ведро, в которое легла кассета ценой в пару миллиардов долларов, показал мусорный бак, на котором было в пору мемориальную доску колотить: «Здесь покоятся надежды нерадивого суперагента вкупе с несостоявшейся новой государственной политикой».

И на свалку мы съездили.

— Что ты? — хором вздохнули мусорщики. — Тут столько грязи с тех пор понасыпали и столько раз ее бульдозерами перепахали, что, будь даже твоя вещица из чистого золота, искать ее мы не возьмемся. Пиши пропало!

Не работай бы я в одиночку, я бы эту свалку с помощью Конторы перетряс, перещупал по миллиметру. Не то что старый магнитофон — газ из выпитой в прошлом году бутылки газированной воды отыскал бы! А так…

Можно, конечно, согнать сюда за наличное вознаграждение тысячу-другую студентов, но, опасаюсь, подобные масштабные поиски привлекут внимание не одной только рабочей силы. Боюсь, нагрянут сюда и мои недруги. И придется тогда перерывать свалку траншеями и окопами полного профиля, чтобы отразить их вооруженное до зубов любопытство.

Пропала кассета!

И для чего только меня по почкам колотили, и для чего только я в машине с моста падал? Зря колотили. Зря падал.

Плюнул я себе под ноги и пошел восвояси.

— Слышь, мужик, а машина как же? — забеспокоился, закричал вдогонку водитель. — И деньги вот еще, — показал на напряженно мычащего немого.

— Под вашими задницами машины и деньги ваши. Под обшивкой сидений. И доверенности и справки. Вы на них неделю дырки вертели. Работнички…

Сутки я пребывал в печали. Я бы и больше пребывал, если бы ко мне мои недавние друзья-приятели не подбирались. Вряд ли они поверят в мою смерть, пока мой утопший труп собственными глазами не увидят и собственными руками не пощупают. Ошибку я совершил, на победную кассету надеясь. Так бы, глядишь, организовал им подходящего утопленника и ушел вместе с ним в небытие. Правда, не знаю, ушел ли бы от Конторы. Скорее всего нет. Эти мое полное физиологическое досье имеют, вплоть до хромосомного кода. Этим туфту не подсунешь. Но хотя бы передышку выгадал. Устал я нападать и убегать без перерыва на обед. Жить устал.

Так, может, и не жить? Может, перестать?

Возможно, я и перестал бы себя жизнью мучить, если бы меня не заело. Если бы не понесло. Да что же такое, что я ни надумаю сделать — все против меня оборачивается. Или меня судьба выбрала в качестве образцово-показательного неудачника? Тогда я эти неудачи в одиночку тащить не желаю! Тогда я ими поделиться хочу. С недругами своими. Вот с ними я и поплакать вместе готов, и помереть. А в пустой комнате пулю в лоб пускать — это не по-нашенски. Их, пуль, в обойме, чай, не одна. Конечно, может, и моя есть. Но последняя. Самая последняя! Иначе я не согласен.

Для меня только одна форма самоубийства приемлема — вначале они, потом я! А если я сейчас в мир иной тихо отойду, кто им мои мучения припомнит? Кто спросит за все?

И дело уже не в спасении, не в конторском приказе, хотя черт его знает, что там в Конторе происходит и за нее или против нее я выступаю, тот приказ исполняя. Дело в принципе. Дело в том — кто кого,

Они — меня! Или я-их!

Глава тридцать первая

Я полез на рожон. Я уже знал туда дорогу. На хитроумные комбинации у меня не было ни сил, ни времени, ни желания. Это спец, над которым начальство висит, не может себе позволить неоправданного риска, а без роду и племени утопленник — сколько угодно. Утопленника Устав за руки не держит.

Два дня я пас место моего недавнего заточения и мост, с которого так неудачно, с точки зрения расследовавших ДТП гаишников, и так удачно со своей свалился несколько дней назад. Я искал знакомое мне лицо. Искал с помощью длиннофокусной оптики издалека, памятуя, что с не меньшим усердием разыскиваемые ищут меня. В соревновании, кто в кого первый пальцем ткнет, выиграл я.

Мне повезло больше.

Я отследил все показавшиеся мне подозрительными машины. Особенно с зашторенными окнами и матовыми стеклами. Не может же человек безвылазно в машине жить? Должен же он хоть изредка из нее выходить по надобности? Ну хотя бы для того, чтобы с женой увидеться, детей по головке погладить?

Должен.

Потому что не бывает легальных агентов без семьи. Тогда бы всех их можно было вычислять по печатям в паспорте. Круглый холостяк? Значит, либо импотент, либо разведчик. Выходи строиться. Это только мы, конторские, обходимся без домашней ласки. А также настоящих фамилий, биографий и мест работ. Мы особняком стоим. А эти — другое дело. Этим легалам без прикрытия нельзя.

Вот возле таковых прикрытий я их и стану отлавливать. Как волков подле логова. В конечных пунктах их автомобильных маршрутов.

Пятнадцать машин я отследил впустую. А вот шестнадцатая принесла мне удачу. Блеснули затемненные стекла, открылись бронированные дверцы, и вышел из-за них на свет Божий, да-да, он, мой допрашивавший меня враг-спаситель. И пошел себе ножками как обычный советский гражданин к обшарпанной двери подъезда.

А вы думали, спецы ходят сквозь барабанный бой роты почетного караула и шпалеры выстроившихся коридором телохранителей? Нет, обычно ходят. Они же не официальные генералы, коим охранный шум-тарарам по должности положен. Они же вояки ТАЙНЫЕ! Им к себе привлекать внимание нельзя.

Так что вполне может быть, что и у вас в соседях ходит какой-нибудь генерал-суперкиллер, настрелявший живого народу больше, чем другой охотник — зайцев. А вы ему про дела подъездные, про то, кто в какой квартире напился, кто с кем подрался, а кто окурками на лестнице сорит. А он вам в ответ — и не говорите, нет с ними сладу. Это ему-то. Да ему подъезд, дом, улицу, город средней руки от дебоширов-хулиганов избавить, что вам пол подмести. И даже быстрее.

Но нельзя! Высовываться нельзя. От простого, измученного коллективным бытом гражданина отличаться нельзя. Вот и приходится обходиться без излишеств — без телохранителей, спецтехники и т. п. демаскирующих роскошеств. Так, разве по мелочи: стекла на окнах пуленепробиваемые, хотя на вид совершенно обычные, один-два соседа из сослуживцев, бригада боевиков-охранников, расквартированная где-нибудь поблизости, бронерубашечка с бронетрусами, пистолетик сорок пятого калибра в потайном кармашке и краснокожий документик, а то и два еще более убойного калибра.

Хорошо быть тайным агентом-командиром. Но и плохо.

Потому хотя бы, что вот такой невоспитанный вроде меня супротивник запросто может в том подъезде к холодной стенке прижать. И в отличие от случайного грабителя с ним просто так не сладить. Он все заранее подготовит. И квартирку подходящую освободит, жильцов куда-нибудь по бесплатным билетам в цирк или в профилакторий отправив. И отходный путь. через чердак или окна протопчет. И о контрольном радиосигнале, который положено подать водителю, едва захлопнув дверь в квартиру, позаботится. Все продумает. Ничего не упустит.

Станет подниматься вот так вот тайный агент по лестнице после трудового дня, и услышит вдруг за дверью ссору-перебранку, и увидит, как дверь та настежь распахивается. Отступит вежливо в сторону, чтобы в чужую склоку не мешаться. А его хлоп по затылку резиновой дубинкой и волоком внутрь. И сигнал тут же, чтобы водитель ненароком тревогу не поднял.