Сердце льва - Вересов Дмитрий (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
И вот ещё весёленький примерчик не для слабонервных. 10 сентября 1956 года федеральная полиция штата Калифорния зафиксировала аварию на шоссе недалеко от Сан-Франциско. В результате лобового столкновения погибли оба водителя. При составлении протокола обнаружилось, что они родились в один и тот же день и были родом из одного городишки…
Так или иначе Тиму было хорошо в обществе Андрона. Просто и легко. Не как с Леной. С ней приходилось все время быть на высоте, думать, что сказать, казаться беззаботным, остроумным и весёлым. С Андроном же можно промолчать весь вечер, слушать «Пёрпл» или «Хип», поговорить за «Жигулёвским» за жизнь или устроить контактный спарринг из разряда карате против бокса. Впервые Тим почувствовал, что у него есть дом…
Чердак был необъятен, полон таинственности и грязи, человеческая нога наверняка ступала сюда последний раз ещё до победы исторического материализма. Сквозь маленькое, странной формы окно скупо пробивался дрожащий свет, мощные дубовые стропила были черны, словно обгорели. А на полу пыль, пыль, пыль…
— Вот уж не думал, что тебе так дорог прах отечества…
Тим, махнув мотыгой, попал во что-то твёрдое, вгляделся, присел и восхищённо присвистнул:
— Хотя в нем иногда попадается кое-что стоячее. Вот, думаю, рваных на полёта.
В руке он держал четырехгранную бутылочку, сплошь испещрённую ликами святых и замысловатой славянской вязью. На одной из граней отчётливо читалось: «Вера твоя спасёт тя. Иди с миром. Святая вода Угрежского монастыря».
— Да, на Аллаха надейся, а сам не плошай. — Андрон с интересом повертел бутылку и осторожно положил в угол, где лежали остальные трофеи. — Пристроим с Божьей помощью. Есть у меня барыга один, как раз на старине сидит.
Тесен мир. Не далее как третьего дня его нагло обрызгал щегольской, крашенный в жёлтое «Москвич-„люкс“. Андрон, как водится, не стерпел, подобрал булыжник, оружие пролетариата, да и запустил вдогонку — рабочий класс он, такую мать, или нет?! Правда, стекло, к сожалению, не разбил, но загрохотало знатно, видимо, пришлось по крыше. „Москвич“ тут же дал по тормозам, из него выскочил мэн с монтажкой и, словно наскипидаренный бросился на Андрона — мол, я тебе пасть порву моргалы выколю, всю оставшуюся жизнь будешь на аптеку работать. Все как в кино. Только Андрон его бить не стал, да и мэн, протерев глаза, опустил монтажку и расплылся в ухмылке.
— Ух ты, бля, сука! Ну ништяк!
Это был Сява Лебедев, давешний Андронов избавитель он рекрутчины, но в каком виде: неописуемо крутой джинскостюм «левис», невыразимо сногсшибательные шузы «монтана», модный, в три волосины, причесон «гаврош». А золотая гайка на пальце, а ненаша сигаретина в зубах, а сияющий, с молдингами, автомобиль «Москвич»! Правда, покопанный в районе крыши…
— Вот тебе, сука бля, и ништяк! — Андрон демонстративно отряхнул штаны и протянул Сяве обтюханную руку. — Ну здравствуй, хрен мордастый! Что, забурел? Волну гонишь?
В общем, разговорились.
— Значит, отслужил-таки? Отдал два года молодой жизни? Ну и дурак! — Сява соболезнующе покосился на Андронов прикид и протянул ему нераспечатанную пачку «Мальборо». — Бери, бери, защитник отечества. Заслужил. А я все, отканал подчистую, белый билет купил. Не годен к строевой, да и вообще ни к какой. Занимаюсь стариной-матушкой. Всякие там иконки, книжонки, монетки, крестики, прочий триппер. Два кента у меня на подхвате, арканят лохов у «бронзы» и у «Букиниста». Как подсохнет, будем зависать в Сосновке, солнце, воздух, бабки, сразу все тридцать три удовольствия. Надумаешь, вливайся, не обижу. Ну ладно, пора мне, люди ждут. Давай.
Оставив телефон, Сява небрежно попрощался, вскочил в свой покопанный «Москвич» и умчался, ревя мотором. Чертовски шикарно!
— Барыга — это хорошо. Барыга — это славно. — Тим опять махнул мотыгой и извлёк ещё одну бутылку, на этот раз пивную. — Вот ему из той же серии.
Бутылка была огромной и, несмотря на грязь, невероятно нарядной: двуглавый орёл, земной шар и горделивые буквы полукругом: «Калинкинъ. Петроградъ. Заявленъ отделу промышленности». Работать сразу стало в лом, захотелось покоя, неспешной беседы по душам, а главное — пива, ларёчного «Жигулёвского», разбодяженного. Но увы, в наличии и этакого не оказалось. Пришлось удовлетвориться чаем из батовского самовара, доставшегося от Лапина-старшего. С творожной, ворованной у детей запеканкой, со сгущённым, украденным у детей же молоком. Потом поговорили о преимуществах локтевой техники на дистанции клинча и поставили для души Аркашу Северного.
Не страшно, что на всю катушку — на базе только свои, а Варвара Ардальоновна даром что сделалась глуховатой, так ещё принимала на ночь снотворное. Пушкой не разбудишь.
Утром Тим отправился учиться, учиться и учиться, а Андрон с головой окунулся в хозяйственные хлопоты, стараясь не думать о предстоящем вечере. Тот ещё предстоял вечерок, полный страсти, сюсюканья и ненужных разговоров. Предстояло ехать трахать Анжелу и при этом быть ещё начитанным, галантным и влюблённым до гроба. Да, Анжела, Анжела, хваткая девушка, у такой не сорвётся. Тогда, в феврале, она заманила-таки Андрона в постель, была как следует оттрахана и утром сказала торжественно и влюблённо:
— Это судьба. Мы созданы друг для друга. Ты из всех мужчин самый лучший. Ну иди же сюда, поцелуй свою маленькую девочку!
В общем, втюрилась словно кошка. И пристала как банный лист. Презентовала на 23 февраля настоящий французский парфюм «Ван мэн шоу», затаскала по выставкам и театрам, по субботам завела поздние обеды в кругу семьи. С коньячком, под рыбку и буженинку. Папа, Иван Ильич, принял Андрона как родного.
— Орёл, весь в батю! А знаешь, Андрюха, сколько мы с ним фашистов положили? И не узнаешь! Давай наливай! Ну что, споёмте, друзья? А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер…
Мама, Катерина Васильевна, гостеприимно улыбалась, бросала оценивающие взгляды и утирала счастливую слезу — молодец-то каков. И умен, и пригож, и не закладывает за воротник. Может, Анжелка угомонится, перестанет вешаться мужикам на шею… А Андрон ел себе со вкусом буженину, помалкивал и чувствовал себя бугаём-производителем, благословляемым в торжественной обстановке на случку. Ничего у него не было к Анжеле, единственное их связующее — это койка…
