Комбат - Воронин Андрей Николаевич (читать книги без .txt) 📗
– Такой сильный, мощный, туда пошел?
Официант кивнул., Повар как раз успел перевернуть мясо на одной из сковородок, когда полковник со своими людьми ворвался в кухню.
– Где выход во двор?
– Вон там. Только осторожнее, ящики не переверните.
И тут полковника поджидал очередной сюрприз: комбат умудрился закрыть дверь снаружи.
– А второй выход есть?
– Не знаю.
Наконец, с третьего удара, запертым в кухне удалось сломать толстую влажную ветку, которую комбат запихнул в дверные пробои. Перед Василием лежал двор, пустынный, ни единого освещенного окна. В три стороны вели подворотни. Моросил дождь.
– По два в каждую подворотню! – негромко приказал он и по забывчивости сунул руку в несуществующий карман, чтобы взять пистолет, находившийся теперь в руках комбата.
Василий бежал, гулко топая под сводами подворотни, надеясь, что успеет. Ведь судя по всему, машины у комбата не было, а пешком он далеко не уйдет. Полковник выскочил на залитую светом фонарей и дождем улицу. Пусто, нигде никого. Он глубоко вздохнул и ему почудилось, что слышит свежий запах автомобильного выхлопа.
Сперва из-за одного угла, затем из-за другого показались машины. Уже по тому, как к нему подходили его люди, полковник понял, комбата он упустил. И не мудрено. Ведь все-таки в отличие от него самого Борис Иванович до последнего времени оставался верен своему призванию, служил в спецвойсках. И если уж он решил уйти от погони, то сделал это профессионально. А совсем недалеко, в полквартала, гудела машинами улица, их за какие-то минуты проносились сотни. И найти среди них нужную, неизвестно какую, только по одной примете – за рулем ее сидит крепко сложенный мужчина в кожанке – невозможно.
– Объедьте пару кварталов, попробуйте найти тех, кто мог видеть автомобиль, стоявший здесь минут десять – пятнадцать или спросите не видел ли кто, как такси подобрало спешившего пассажира.
Глава 21
Наташа недовольно приоткрыла глаза, когда Борис Рублев прыгнул на сиденье рядом с ней и стал материться.
– Причем здесь чья-то мать? – у девушки даже не было сил толком разозлиться.
– Мать, здесь и ни при чем.
Комбат, лишь только запустил двигатель, тут же рванул с места.
– Что-нибудь случилось?
– В общем-то ничего неожиданного. Страшнее того, что уже было, не произошло. Мне пришлось разочароваться в одном человеке.
– В друге?
– Почти что.
– Вы можете мне что-нибудь объяснить?
– Все равно не поймешь.
– Куда теперь едем?
– Только не к друзьям.
«Форд» пролетел на мигающий желтый сигнал светофора и влился в поток других машин, спешащих по широкой улице. Ехидно улыбнувшись, комбат на секунду обернулся и посмотрел в заднее стекло.
– Хрен вам, не получится!
Он переключил скорость, и только тогда Наташа заметила пистолет у него за поясом.
– Так вот почему вы спешили!
– А, это… – задумчиво произнес Рублев. – Это подарок одного человека, старого приятеля, которому почему-то вдруг расхотелось числиться в моих друзьях. Деньги перебрось на заднее сиденье, они здесь мешают.
Наташа послушно приняла полиэтиленовый пакет и, испытывая, как и всякий нормальный человек, уважение к большим деньгам, аккуратно устроила их на заднем сиденье. Наташа толком так и не поняла, что произошло. Но ей и не хотелось вникать в подробности. Выпутались – так выпутаются. В другой раз тоже повезет. С комбатом лучше не спорить, уж если он задумал, непременно все сделает.
Теперь она сама пыталась угадать, куда же несется их машина. Сперва девушка не могла найти никакой системы в петлянии их «форда» по Питеру. То они мчались с запада на восток, то сворачивали на юг, затем снова возвращались к западу.
– Знаю, – наконец-то расплылась она в улыбке.
– Что ты знаешь?
– Куда мы едем.
– Интересно… Потому что этого не знаю я сам.
– По-моему, мы приедем сейчас на Петрозаводскую, вновь к этим противным дверям, обитым красным дермантином. – Догадалась-таки.
Они въехали во двор и притормозили возле подъезда.
Окна квартиры Секеля все еще зияли противной черной пустотой. А в окнах его соседки горел желтый, очень трогательного оттенка свет. Сама хозяйка квартиры то и дело появлялась силуэтом за кухонным стеклом. Временами возникала и персидская кошка. Женщина открыла форточку, животное вскочило на нее и выставило на дождливую улицу любопытную мордочку.
– Хозяина ждет, – поняла ее поведение Наташа.
– Ерунда все это! Собаки – те могут ждать хозяина, а коты – полная мразь, – безапелляционно заявил комбат.
– Я кошек люблю.
– Коты сволочи, – продолжал Рублев, – они уверены, что это мы – люди живем у них.
Они хозяева, а мы прислуга.
– Ничего в этом плохого не вижу. Именно поэтому собаки холуйствуют, а коты держатся независимо.
– Особенно, когда есть просят.
Наташа, успевшая вздремнуть в общей сложности где-то около получаса, выглядела посвежевшей. Чтобы вновь не клонило в сон, она приспустила боковое стекло и подставляла разгоряченное лицо холодному, напоенному влагой дождю. Она чувствовала, что ей не хватает сейчас только одного – ласки. И тогда все станет на свои места. Не важно чьей ласки, пусть даже это будет кот, примостившийся на коленях и мурлыкающий перед тем, как заснуть. Она была согласна даже на собаку, пригревшуюся на полу возле ног. Но вот Борис Рублев если и был похож на какое-нибудь животное, так только на медведя, да и то косолапый смотрелся бы рядом с ним легковато. Во всяком случае, не каждый рискнул бы ставить на топтыгина, схватись они вместе.
Уже только в редких окнах горел свет. Погасила его и соседка Секеля. Лишь только персидская кошка, неподвижно, как памятник самой себе, сидела на форточке, скосив глаза на задержавшуюся во дворе незнакомую ей машину.
Время от времени глаза зверька вспыхивали дьявольским зеленым цветом, и от этого на душе у Наташи становилось не то чтобы гнусно, но во, всяком случае, тревожно и еще больше хотелось ласки. Вновь вернулись прежние мысли о том, как бы постелил кровать комбат, не найдись в ванной мешок с деньгами – на каждого отдельно или на двоих вместе?
Сейчас, когда холод забирался Наташе под куртку, ей хотелось очутиться на большой мягкой кровати, именно на такой, какая стояла в спальне у Андрея Рублева. Просторная комната, свежий воздух, потрескивание калорифера, когда он, перегревшись, автоматически отключается, и его красный огонек-индикатор многозначительно подмигивает тем, кому дарит свое тепло, а значит, искушает на близость.
Взгляд девушки скользил по череде черных и редких пышущих светом окон. Среди них попадались и такие, где за плотными шторами горели разноцветные ночники, настольные лампы, торшеры.
«Люди отдыхают, развлекаются, – думала она, – они могут абсолютно спокойно сидеть, пить, не опасаясь завтрашнего дня. А я, как дура, мерзну в чужой машине и не смею показать нос домой».
И тут она внезапно ощутила на своем плече крепкую руку комбата. Мужчина сгреб ее в охапку, прижал к себе и поцеловал в губы, но как-то несколько странно. Да, их губы соприкоснулись и даже оставались в таком положении минуты три, но Борис Иванович даже не пытался раздвинуть ее зубы языком, а она сама – не то от испуга, не то от удивления – замерла. По их лицам скользнул свет фар, и глаза Наташи на какое-то мгновение вспыхнули так, как вспыхивали глаза персидской кошки, примостившейся на форточке.
Она немного отстранилась и перевела дыхание.
– Ну, знаете ли… – в ее голосе отчетливо слышалось приглашение продолжить…
Комбат настороженно смотрел то ли на нее, то ли на что-то за ее спиной.
– Я как-то не привыкла, чтобы вот так, сразу…
– Да? – машинально отвечал Борис Иванович. Его явно мало занимало то, что говорила девушка.
– Но нельзя же… Я испугалась, хотя, в общем-то…
– Ловко мы их провели? – ухмыльнулся комбат.
И тут Наташа догадалась обернуться. Во дворе стоял джип – один из тех, который увозил переодетых омоновцами бандитов от бара «Парадиз». Двое мужчин шли к подъезду, о чем-то переговариваясь. И когда они оказались под фонарем, укрепленным под козырьком подъезда, Наташа чуть не вскрикнула.
