Спец экстра-класса - Стрельцов Иван Захарович (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Когда тепловоз набрал скорость и хождение неприкаянных офицеров по коридору прекратилось, главный батальонный механик снова взялся за свой тревожный чемодан и, открыв крышку, извлек литровую бутылку «Московской» водки.
– Божья роса, настоящая хлебная, а не какой-то суррогат, – тоном рекламного агента расхваливал сорокаградусный напиток зампотех. – Мне ее по блату знакомые летуны специально привезли из Первопрестольной.
Лукаво взглянув на офицеров, он спросил:
– Товарищ подполковник, может, по паре капель в честь нашего отъезда, а?
– Вообще-то я думал, что мы это отметим, когда наш состав покинет пределы Чечни, – произнес Вавилов.
– А какая разница? – удивленно пожал плечами начальник штаба. – Все равно мы уже едем, кто посмеет на нас вякнуть? К тому же ваш зам в голове состава строго блюдет бойцов. Так что нам не грех и немного расслабиться.
– Ладно, убедили, – проговорил комбат, после этих слов все дружно потянулись к своим чемоданам.
На войне, как правило, нет ни разносолов, ни разнообразия. Ассортимент офицеров был одинаковым: сухая колбаса, сало, рыбные консервы.
Небольшой любитель алкоголя, подполковник Вавилов после третьей рюмки почувствовал навалившуюся тяжелым грузом неимоверную усталость. Сказалась нервотрепка последних дней.
Широко зевнув, комбат прикрыл веки и негромко сказал:
– Я пас, мужики, гуляйте без меня.
Улегшись на верхнюю полку, он тут же провалился в черную бездну сна. Спал подполковник чутко, без сновидений, это позволяло проснуться по первой же команде и сразу вникнуть в происходящее.
– Василий Николаевич, – тронул его за плечо начальник штаба.
– Что такое? – Мгновение – и комбат спрыгнул на пол, окинув взглядом купе. Зампотех и замполит безмятежно спали. На столике были разбросаны остатки недавнего пиршества, внизу на полу стояла пустая бутылка из-под водки.
– Кажется, мы не в том направлении едем, —доложил начальник штаба.
– Что за ерунда, – буркнул комбат и, выйдя в коридор, посмотрел в окно. За Окном была кромешная темнота, по мелькавшим силуэтам деревьев можно было легко догадаться, что тепловоз толкает состав в обратном направлении. – Что за ерунда! – еще раз выругался Вавилов, и тут за окном ударил яркий свет. Там уже находился еще один эшелон. На открытых платформах стояла зачехленная бронетехника. Несколько секунд потребовалось комбату, чтобы сообразить, что это состав с батальонной техникой, вышедшей на север сутки назад.
Поезд сбавил скорость, но еще не остановился, когда в вагон вошла группа мужчин в камуфляже без знаков различия. Впереди идущий невысокий коренастый крепыш с короткой стрижкой продемонстрировал красную корочку служебного удостоверения и представился:
– ФСБ, полковник Христофоров.
Черные обугленные развалины строений, как скелеты из фильма ужасов, стояли вдоль дороги, по которой шел Виктор Савченко.
Сине-розовое небо висело над вершинами развалин, придавая пейзажу фантастический вид. Виктор шел медленно, то и дело задирая голову вверх. На фоне гигантских скелетов он ощущал себя букашкой, муравьем, ползущим по тропе жизни от первой минуты своего рождения к последнему вздоху своей жизни. Но муравью не полагается думать, муравей живет заложенными в него природой инстинктами. А он думает, осмысливает свои поступки, он живет человеческой жизнью.
Неожиданно строения исчезли, и Виктор вышел на большую площадь. Огромная, круглая, как блин, территория была разделена широкой полосой пополам. И он шел по этой полосе, не удерживаясь, чтобы не смотреть по сторонам. На обеих сторонах площади сидели люди. Слева косматые, бородатые чеченцы, арабы, окровавленные, изуродованные, с оторванными конечностями и выпученными стеклянными глазами, у некоторых были опалены бороды, у других в длинных волосах запутались комья могильной земли, именно такими он видел убитых боевиков на войне. Справа – погибшие морпехи, положившие свои жизни на пользу государства. Среди погибших он узнал своих: разведчиков, пулеметчика Сергея Морозова и радиста, земляка и тезку Виктора Калитова. Они сидели на перевернутой бочке, курили и шепотом переговаривались. Заметив на себе взгляд Савченко, Калитов улыбнулся и ободряюще ему подмигнул.
– Щенок, —донеслось с противоположной стороны площади. Виктор оглянулся и увидел бегущего к нему Тимура Гафурова. От лощеного внешнего вида чеченца не осталось и следа, лицо темно-синего цвета, в кровоподтеках, глаза навыкате. Одежда, превращенная в лохмотья, при быстрой ходьбе развевалась, как волосы на ветру.
Остановившись в метре от невидимой черты, Тимур ткнул корявым пальцем в сторону Виктора и гневно выкрикнул:
– Щенок, я спас тебе жизнь, а ты убил меня! Но ничего, скоро пробьет и твой час, думаешь, все кончилось? Нет, все только начинается!
Неожиданно бывший морской пехотинец, бывший чеченский пленник ощутил прилив дикой ярости. С гортанным криком он рванулся к ненавистному врагу и изо всей силы обрушил свой кулак, нацелив его на опухшее лицо. Тимур не увернулся от удара: раскинув руки по-медвежьи, он пытался схватить своего недавнего пленника в охапку.
Поединка не получилось, какая-то невидимая сила подхватила Виктора и швырнула в черноту вечности.
Он проснулся от собственного крика, которого не было слышно. Внутри все пересохло, и изо рта вырывался лишь едва слышный хрип.
Нащупав кнопку ночника, Виктор зажег свет, потом поднялся и, покачиваясь, прошел на кухню, где припал ртом к крану и долго, жадно пил. Утолив жажду, подставил голову под струю холодной воды.
Сон как рукой сняло, тело сотрясала мелкая дрожь, но и это прошло.
Некоторое время Савченко сидел на подоконнике и смотрел вдаль, где мелькали и сияли огни ночного города.
«Чеченский синдром» – аккумулятор пережитых страданий незащищенных юных душ. Когда солдат на войне чувствует свое бессилие перед страшным роком и свою ущербность в послевоенной мирной жизни, тогда и появляются всякие синдромы.
Некоторые, спасаясь от ночных кошмаров, тянулись к наркотикам, к водке. Ни то, ни другое Виктора не прельщало, он хорошо знал, что эта дорога ведет в никуда. Слишком хорошие были учителя.
Встав с подоконника, он не спеша надел спортивный костюм, зашнуровал кроссовки и, глубоко вздохнув, направился к выходу. Чрезмерные физические нагрузки – лучшее средство от всяких синдромов.
Закрывая входную дверь, Виктор пожелал себе встречи с хулиганами. Надо же как-то стресс снимать.
Фронтовой бомбардировщик «Су-24» издалека казался большой серебристой птицей. Выпорхнув из гигантского дымчатого облака, самолет клюнул острым носом и сорвался в пике.
Чеченские боевики, услышав рев турбин приближающегося бомбардировщика, рассыпались, прячась под еще зелеными кронами деревьев. И теперь из своих укрытий наблюдали за маневром «сухого».
Не достигнув несколько сот метров до земли, самолет прекратил свое скоростное падение и, вывернув нос, сделал «горку» и снова взмыл в небо.
«Сейчас бы его в самый раз клюнуть „стингером“, – подумал командир боевиков Шамиль Одноногий, носивший радиопозывной „Пастух“. Но, к сожалению, американский переносной зенитно-ракетный комплекс был упакован, и требовалось время, чтобы привести его в боевую готовность.
От гладкого фюзеляжа самолета отделился большой продолговатый предмет и, набирая скорость, стал падать вниз. Штурман на этом бомбардировщике был мастером своего дела, бомба падала точно в расположение лагеря, в котором час назад находилась основная масса отряда. Бомба, достигнув земли, скрылась за верхушками деревьев, и сразу же раздался приглушенный хлопок, как будто открыли по-гусарски шампанское. Несколько секунд длилась тишина, которая не могла обмануть никого из боевиков, слишком давно все они воевали.
Огненное облако, расцветшее на месте лагеря, сопровождалось страшной силы грохотом. Вакуумная бомба при ударе о землю открывала выходные клапана, стравливая наружу газообразную взрывчатку, которая тут же заполняла пространство вокруг, проникая в палатки, блиндажи, в скальные расщелины. И все это одновременно взрывалось, не оставляя никакого шанса тем, кто оказался в эпицентре.
