Жажду утоли огнем (Сборник) - Серегин Михаил Георгиевич (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗

– Дурак! – сказала я обиженно, как женщина, разочарованная глупым поведением своего мужчины. – Если тебе и можно с кем-то силой померяться, так это только с Кузиным. У него у самого рыло в пуху. Если ты его сможешь подловить и потом сдать нашим бойцам из МЧС – тебе только спасибо скажут.

Гиря очень внимательно посмотрел мне в глаза и медленно сказал:

– Это идея!

Но мне показалось, что-то мелькнуло в его глазах такое, что не оставляло Кузину возможности спастись, даже оказавшись в руках МЧС.

– Кузину мы встречу организуем! – воскликнул Гиря и, приказав мне сидеть на месте, поднялся и пошел к остальным, которые напряженно прислушивались издали к нашему разговору…

Должна признаться, что меня и в самом деле серьезно беспокоило возможное преследование со стороны Кузина. Сам полковник Краевский вряд ли рискнет лично участвовать в этом опасном мероприятии, а Кузину просто деваться некуда, кроме как за нами в погоню…

Гиря действовал, как очень способный полководец. Наилучшая тактика ведения боевых действий, насколько мне было известно из обзорных лекций по истории военной тактики, которые читали нам на сборах в спецлагере, это – встречный бой.

Гиря распределил своих людей по всей длине участка, на котором можно было ожидать появления Кузина, и приказал им, вооружившись хотя бы обгорелыми дубинами, двигаться по направлению к лагерю, соблюдая предельную осторожность. При появлении охранников затаиться и, приблизившись на минимальное расстояние, попытаться завладеть оружием. Кузина брать только живым.

Говорил он так уверенно, что не только заключенные, для которых он многие годы был авторитетом, слушали его беспрекословно, но даже я на несколько мгновений поверила в успех его тактики…

Гирю подвел тот же самый недостаток, который подводил многих гораздо более известных полководцев и военачальников, – медлительность.

Его «войско» не успело даже перейти на ту сторону ручья, как прозвучала автоматная очередь, и двое заключенных упали на выжженную пожаром землю… На том берегу замелькали фигуры охранников.

– Все назад! – закричал Гиря, схватив меня за руку и рывком заставив следовать за собой. – В торфяник! Держитесь ближе к деревьям! Там не провалишься…

За какие-то несколько минут ситуация на берегу ручья изменилась, и положение наше значительно ухудшилось… Мы оказались прижатыми к краю горящего торфяного поля, углубиться в которое означало верную смерть. От ручья к нам приближались охранники с автоматами, во главе с начальником лагеря, наверное, можно уже сказать, бывшего лагеря, Кузиным… Выхода у нас практически не было. Оставалось надеяться только на чудо…

Лежа рядом с Гирей за невысоким пригорком, сравнительно твердым и на вид надежным, я наблюдала, как по открытой поляне приближается к нам сам Кузин, опередив своих подчиненных, и размышляла о том, что такое чудо… С точки зрения психологии.

«Чудо, – думала я, – это такое событие, которое наступает вопреки логике развития ситуации. Событие, которое не может произойти, если эта логика не нарушится… Но всегда ли мы понимаем логику событий? Понимаем мы ровно столько, сколько позволяет нам имеющаяся у нас информация. А сейчас у нас даже информации никакой нет. Знаем только одно – нас преследует Кузин. Так мы его и до образа мифического чудовища раздуть можем… А кто, собственно, такой Кузин? Типичный неудачник, не справляющийся со своими желаниями и поэтому попавший в начальники лагеря. На этой должности можно любые свои желания удовлетворить, вплоть до самых диких… А сейчас его тоже загнали в тупик, и он действует вынужденно. Он не может не убить этих людей и меня тоже, поскольку, если он этого не сделает, Краевский просто пристрелит его и сунет в горящий торфяник, чтобы следов не осталось… Кузин держится уверенно только потому, что уверен в отсутствии у нас оружия… А у него – несколько автоматов… Кстати, сколько с ним людей?»

– Сколько их, Гиря? – шепотом спросила я.

– Всего трое, – ответил он. – А сейчас станет на одного меньше…

Я не поняла его фразу, но не успела переспросить, как рядом с одним из охранников откуда-то снизу выскочил полуголый человек, резко махнул рукой в воздухе, и руки охранника, схватившиеся было за автомат, метнулись к горлу. Охранник согнулся, пытаясь зажать свое горло, и завалился вниз. Напавший мгновенно сдернул с него автомат и тут же опять исчез…

– Молодец, Борзой! – воскликнул Гиря. – Теперь неизвестно – кто кого!

И, увидя мой недоумевающий взгляд, пояснил:

– Борзой в Афгане был. Он и голыми руками кого хочешь убьет… А с месяц назад он гвоздь заточил, сотку, мягкий, конечно, сволочь, но пару раз вспороть горло можно… Только вот стреляет он совсем хреново, сам мне рассказывал…

Словно в подтверждение его слов раздалась автоматная очередь. Кузин встрепенулся, как-то сложился вдвое и, пробежав несколько метров, плюхнулся за тлеющий ствол огромной сосны. Ни одна пуля в него не попала… На этот раз уцелел…

Но положение снова изменилось. Боевая вылазка Борзого несколько отдалила нас от возможности получить пулю охранника, но зато приблизила к суровому приговору будущего суда – побег, вооруженное сопротивление, убийство охранника… Столько влепят – мало не покажется! До конца жизни не выйдешь!

Пока я об этом рассуждала, положение еще сильнее изменилось, и опять не в пользу Кузина. Второй его охранник наткнулся на убитого Борзым, перевернул его на спину и, очевидно, увидел его перерезанное горло. Реакция охранника была для нас неожиданной, но по-человечески понятной. Он попятился, споткнулся обо что-то, упал, затем вскочил и бросился в сторону лагеря… Охранник струсил. Он увидел свою смерть очень близко, но, как любой человек, хотел жить. И поэтому выбрал самое простое из всех возможных решений, чтобы остаться в живых…

Кузин шел чуть впереди своих охранников и теперь убежать уже не мог. Борзой обстрелял бы его, попробуй он уйти обратно через ручей. Как ни плохо стрелял Борзой, шансы попасть у него были неплохие – Кузину пришлось бы бежать под обстрелом метров сто пятьдесят… На это он не мог отважиться.