Вольный стрелок - Серегин Михаил Георгиевич (читаемые книги читать TXT) 📗
Теперь по закону жанра он должен убрать его, Влада. Только так он может заключить долговременный мир с Лукинским.
А этот мир, по всей видимости, ему очень нужен.
Ну что ж, Михаил Борисович честно выполнил свою миссию, подставившись с микрофоном и ловко разыграв сцену сдачи Влада со всеми потрохами на откуп громилам Гапоненкова. И теперь под крестик прицела попадает он, Владимир. И это то самое, чего он добивался. Он вызвал огонь на себя.
* * *
…Она танцевала превосходно. Едва придерживаясь рукою за столб, она вращалась вокруг него по спирали, извиваясь и ловя всем телом распаленные взгляды гостей, и волны чувственности разлетались и опаляли жестоко и неотвратимо, как настоящее пламя.
…Их осталось немного, этих гостей.
Другие или разъехались, или остались внизу, в главном зале, а здесь, в этой большой зеркальной комнате с уютными креслами и столиками для коктейлей — как называл эти великолепные черные лакированные столики хозяин приема, господин Лукинский, — здесь осталось несколько человек.
Она никогда еще не танцевала так хорошо, и она прекрасно понимала это, и никогда еще ее не желали так, как желали сейчас.
Эти мужчины. Некоторых из них она вообще не знала, как вон того толстого лысого джентльмена, который пялился на нее, выпучив глаза так, словно никогда не видел на своем веку обнаженных женщин.
А некоторых из этих мужчин она так хотела бы ненавидеть.
Но не могла.
Она кружилась вокруг столба, прикрытая от их взглядов только узкой полоской черных трусиков, ее тело мелькало в рассеянном свете красных ламп, и вместе с лучами скользили по ее высокой груди, длинным стройным ногам, по всем линиям высокой и исполненной великолепной грации фигуре их взгляды. Господи.., никогда еще это не было так мучительно, как сейчас…
Она начинала ненавидеть и эти ноги, которыми она так гордилась и которым, быть может, позавидовала бы иная Надя Ауэрманн, или эту грудь.., она всегда любила подчеркивать ее, потому что знала, как это сводит с ума этих самцов.., но сейчас она желала бы вбить эти прекрасные точеные полушария в свою плоть, чтобы только не чувствовать на себе хмельной огонь этих взглядов. Как грубые, жадные, невыразимо мерзкие прикосновения потных лап.., взвинченных до неуемного похотливого экстаза горилл.
Она вспомнила слова Свиридова: «…злокачественная мутация обыкновенной обезьяны». Самое тревожное и зловещее чувство распространялось по ее телу леденящей дрожью оттого, что она ловила на себе и его, Влада, взгляды.
И они ничем не отличались от всех прочих.
Она, не переставая извиваться, медленно стянула с себя трусики и швырнула в это красивое, чувственное лицо с жадно раздутыми тонкими ноздрями. Его, Свиридова, лицо.
* * *
— Она поедет с нами, — тихо сказал на ухо Лукинскому Гапоненков, кивая на Наташу, которая, накинув на обнаженные плечи полосу какой-то ткани, сидела на коленях хищно ухмыляющегося Панитаиди и пила шампанское.
— Она поедет с вами, — подтвердил Лукинский. — Но как насчет нашего Стрелка?
— Услуга за услугу, — ответил босс «Сапфо», — его уже ждут.
— Он не один. От него не отстает отец Велимир из Воздвиженского собора. Вы не боитесь, что…
— Вы намекаете на то, что этот поп, известный скандалист, рискнет вступиться за него? Не думаю. Скорее возможно обратное. Как только преподобный отец увидит, с кем предстоит иметь дело его случайному собутыльнику, с него мгновенно слетит весь хмель. В тот момент, когда он будет усиленно ретироваться.
Лукинский пристально посмотрел на Гапоненкова и, оттолкнув назойливо лезущую к нему девицу из стриптиза «Менестреля», проговорил тому на самое ухо:
— А вы случайно не пьяны, многоуважаемый Алексей Алексеевич?
Тот криво усмехнулся и ответил в тон своему собеседнику:
— Я не пил ничего, кроме минеральной воды.
— Вот видишь, Афоня, — сказал сидящий в противоположном углу Свиридов вяло тянущему водочно-водочный коктейль отцу Велимиру, — нормальные люди не пьют ничего, кроме минеральной воды.
А ты водку хлещешь, да еще через соломинку. Неужели тебя не учили, как не опьянеть, даже если пить ведрами?
— Учили.. До сих пор помню морду этого подполковника Синицына.., по-моему, я до сих пор этому алкашу в подметки не гожусь. Как он пил денатурат!
— Как-как.., так же, как этот ублюдок Гапоненков пил минеральную воду, — буркнул Влад, — но это неважно. Он собрался убрать меня. Я выманил его на откровенную беседу по душам, и это полдела.
— Еще неизвестно, кто кого уберет, — проворчал священник, щупая под праздничной ризой рукоять револьвера.
— Афоня, по-моему, они собираются уезжать, — тихо сказал Свиридов, глядя на встающего и шарящего по комнате глазами Гапоненкова. — Вот сейчас пойдет отсчет.
Помнишь, как тогда, в «Капелле»?..
* * *
Предсказания господина Гапоненкова начали сбываться с завидной и удручающей точностью, как только отец Велимир и Свиридов вышли из комнаты, где они незадолго до того смотрели стриптиз.
Все началось с того, что к ним подошел начальник охраны Лукинского господин Келлер.
— Владимир Антонович, — произнес он, — если не сложно, не смогли бы вы последовать за мной? Босс хочет переговорить с вами. Это ненадолго, так что, смею надеяться, вас это не затруднит;
— Хорошо, — кивнул Влад. — Но, со своей стороны, я могу рассчитывать, что вы не будете возражать, если со мной пройдет мой друг, отец Велимир?
Келлер невозмутимо кивнул.
Они прошли длинным коридором и зашли в небольшой кабинет, где стояли только стол, пара офисных кресел и небольшой диван.
— Подождите здесь, прошу вас, — сказал Келлер. — Михаил Борисович уже идет.
Однако вместо Михаила Борисовича в комнату вошли трое молодых людей с пистолетами, среди которых Свиридов увидел Тумбу, а Келлер с той же невозмутимой миной сказал:
— Значит, босс задерживается. Очень жаль, господа, но у вас нет времени его ждать. Впрочем, я не думаю, что он сильно огорчится, не увидев вас — пусть даже в последний раз.
— Ах ты паскуда, аз те глаголеху! — прогрохотал святой отец. — Ты что же это, нечестивец, отрываешь попусту время у угодных богу людей?
