Комбат не ждет награды - Воронин Андрей Николаевич (книги без сокращений .txt) 📗
Пока еще он был охотником. Но он знал, что вскоре все может поменяться, и он, Борис Рублев, станет дичью и на него начнется облава с криками, со стрельбой и погоней. Но пока это не началось, он успеет попортить бандитам немало крови.
Медленно, метр за метром Комбат приближался к площадке перед воротами в подземное хранилище. Борису Рублеву было на руку то, что насыпь узкоколейки возвышалась на метр и за ней можно было укрыться. Он полз вдоль насыпи и тут у него мелькнула шальная мысль:
«Вот если бы тут стоял локомотив! Разогнаться на нем, высадить огромные железные ворота, передушить всех этих уродов».
Но додумать эту мысль Комбату не дал скрежет ворот. Вернее, они даже не заскрежетали, а взвизгнули – слишком резко их кто-то толкнул.
– Эй, ты куда? – послышался глуховатый и немного злой мужской голос.
– Куда, куда… Понос у меня! Что-то совсем плохо мне от этих консервов.
– Ну так иди.
– А я и иду.
Комбат приподнял голову. Он слышал тяжелые шаги по бетонной площадке. Звук шагов приближался к нему, становясь все более отчетливее. Комбат припал к земле, ощущая небритой щекой камешки мелкого гравия.
– Ну, ну, иди сюда, иди ближе… Ближе… – шептал Борис Рублев, сжимая рукоять ножа.
Он уже понял, пистолет ему пока не понадобится. Поэтому он тихо сунул его в карман камуфляжной куртки. И тут же вздрогнул: ствол пистолета скрежетнул по связке ключей.
«Мать твою ..!» – подумал Комбат, замирая в крайне неудобной позе. Ему даже показалось, сердце замерло и не бьется. – Ему удалось разглядеть, как из тумана вышел высокий мужчина в камуфляжной крутке, на ходу расстегивавший брючный ремень.
«Ну, ближе, ближе!» – молил Комбат.
Мужчина рванул ремень и опустился на корточки, кряхтя, тужась и издавая красноречивые звуки.
«А что б тебя, – подумал Комбат. – Засранец ты какой-то, а не бандит!»
А мужчина уже сидел и разминал в руках газету, комкал ее, шурша.
«Ну, твоя песня спета», – Комбат сделал стремительный бросок, наваливался сзади на свою жертву и, валя мужчину на бок, одновременно левой рукой зажал ему рот, а правой приставил лезвия ножа к горлу.
– Тихо, не пищи, – прижавшись к уху бандита, прошептал Комбат. – Если только пискнешь, я перепилю тебе горло, перережу до позвоночника. Понял?
Бандит явно не ожидал нападения, да еще в такой постыдный момент. А Комбат прижал его к земле и глядя в выпученные от страха глаза, зашептал:
– Сколько вас в складе?
Затем отнял ладонь, давая возможность бандиту говорить.
– Семь или восемь.
– Так семь или восемь?
– Восемь, восемь…
– А сколько возле ворот?
– Двое, – ответил бандит едва слышным голосом.
От бандита воняло, но это ничуть не смущало Комбата.
– Где мой друг? – Комбат спросил это таким голосом, что не ответить или соврать было невозможно. И даже если бы Подберезского в складе не было, то лучше было бы сказать, что он там.
– Там, там…
– Он жив? – едва слышно спросил Комбат.
– Жив пока еще.
Это было самым главным для Комбата.
«Значит Андрюха жив!»
– Он далеко в складе?
– Да, далеко, в самом конце. Налево за колоннами маленькая комната, там горит свет.
– Так сколько, говоришь, вас там?
– Восемь. Я девятый.
– Восемь, ты девятый?
– Эй, Паук, ты что, веревку сожрал? – послышался голос от ворот склада. – Веревку сожрал, я у тебя спрашиваю? – и послышался хохот.
– Ответь им, – прошептал на ухо бандиту Комбат, – быстро ответь! – и лезвие штык-ножа уперлось в горло еще сильнее.
Комбат сделал едва заметное движение, лезвие ножа чуть чиркнуло выше кадыка.
– Ну, быстро отвечай!
– Пошел ты! – прорычал мужчина.
А Комбат в подтверждение версии о проглоченной веревке издал звук, который был более красноречивым, чем слова его жертвы, его пленника.
Еще два раската хохота прозвучали ответом.
– Ну, ты смотри, Паук, а то заснешь там.
– Ты сейчас позовешь кого-нибудь, понял?
Позовешь! – приказал Комбат Пауку.
– Хорошо, хорошо, – бандит затряс нижней челюстью, давая понять, что он на все согласен.
Он лежал в дерьме и от страха растерялся настолько, что даже не мог заставить себя двинуть рукой и попытаться бороться с этим страшным, навалившимся на него мужчиной.
Штык-нож прижался к горлу, и Паук, открыв рот, захрипел:
– Эй, Артур, иди сюда! Иди сюда!
– Что, веревку из тебя помочь тянуть? – послышался хохот.
– Да иди ты сюда скорее! – каким-то надрывным голосом завопил Паук.
– Вот так, вот так, хорошо… – шептал на ухо Пауку комбат. – Еще позови, только не верещи, как резаная свинья.
– Иди ты сюда, Артур! Я кому говорю!
– Ладно, иду.
Левой рукой Комбат приподнял за волосы Паука, а правой сделал быстрое резкое движение. И бандит, дернувшись несколько раз, замер.
– Ну где ты тут? Где? – Артур двигался с сигаретой в зубах, держа в левой короткий автомат УЗИ.
Комбат увидел черный силуэт на фоне темно-синего ночного неба, увидел рубиновую точку сигареты и резко швырнул штык-нож с липким от горячей крови лезвием. До Артура оставалось метров шесть, и нож пролетев это расстояние со всхлипом вонзился в яремную впадину бандита, разрубив молнию камуфляжной куртки. Артур вскинул руки, издал носом свистящий звук и рухнул с насыпи лицом вниз с рубиновой точкой зажженной сигареты в зубах.
«Значит, вас осталось семеро».
Комбат, пригнувшись, подобрался к Артуру, выдернул штык-нож, вытер о плечо мертвого бандита, разжал пальцы и вырвал из них автомат, который мертвец держал так крепко, словно был еще живым.
«Ну вот, ребята, а сейчас мы с вами повоюем. Жаль, что у меня нет гранатомета, я бы показал вам кузькину мать, вы бы у меня запомнили этот день на всю жизнь! Запомнили бы, но никому обо мне не рассказали бы. Я бы вас всех построил!»
Теперь у Бориса Рублева кроме ножа и пистолета появился еще и автомат. Комбат проверил обойму, снял автомат с предохранителя, передернул затвор. А затем поднялся во весь рост и с опущенным автоматом неторопливо, вразвалочку, отправился к воротам склада. Он шел сначала по шпалам узкоколейки, затем спустился с насыпи на бетонную площадку.
"Это хорошо, что туман, – подумал Борис Рублев. – Иначе бы тот, что там, под фонарем, понял, что я и Артур – разные люди.
А так у меня есть шанс, и я его постараюсь использовать".
– Ну, что там с Пауком? – услышав шаги, в тумане, спросил пока еще невидимый бандит.
Комбат хмыкнул, пытаясь издать невнятный звук, по которому вообще невозможно определить, говорит ли это Артур или Паук, или может быть просто сморкается кто-нибудь из них двоих.
– Эй, так что с ним там, Артур? Иди сюда!
И Комбат пошел на голос.
Бандит, стоящий у стены, оказался на момент встречи с Рублевым без оружия. Его автомат лежал на ящике с песком. Над ящиком висели багор, ломик и лопата и надпись «Берегись огня!». Когда бандит понял, что перед ним не Артур, а незнакомый человек с явно недружелюбными намерениями, он попытался броситься к ящику, чтобы схватить автомат.
– Стой! Не двигаться! – прошептал Комбат страшным голосом и стволом автомата сделал красноречивое движение, которое говорило о намерениях больше, чем любые слова.
Руки бандита медленно начали подниматься вверх. Комбат сделал еще два шага, а затем, резко развернувшись нанес ногой такой сильный удар в пах, что широкоплечего бандита подбросило сантиметров на тридцать в воздух, и он плашмя рухнул на землю. Комбат еще дважды ударил, а затем поставил завершающую точку, нанеся сильный и быстрый удар рукояткой штык-ножа по затылку.
«Если ты выживешь, то значит ты родился в рубашке. Но.., вряд ли».
Железные ворота были слегка приоткрыты.
Комбат скользнул в щель между створками, в любой момент готовый к бою, хотя прекрасно понимал, что здесь лучше не стрелять, лучше вообще не пытаться нажать на курок. Иначе весь спирт, вместе со складом взлетит на воздух, а вслед за хранилищем спирта начнет рваться и весь арсенал.
