След тигра - Воронин Андрей Николаевич (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
— Я Горобец, — сказала она, легко вставая с корточек и становясь напротив Глеба. — Слушаю вас.
Глебу немедленно вспомнился один из фильмов об Индиане Джонсе — кажется, «Индиана Джонс и последний крестовый поход», — где обыгрывалась точно такая же ситуация. Правда, начальник экспедиции Горобец нисколько не напоминала сексапильную белокурую нацистку из фильма Спилберга, которую, помнится, звали доктором Шнайдер. Сиверов разглядывал ее, испытывая удовольствие пополам с раздражением. Первое впечатление оказалось верным — она действительно была привлекательна, хотя назвать ее красавицей у Глеба не повернулся бы язык. Невысокая, худощавая, с маленькой грудью, широкими, как у пловчихи, плечами и узким тазом, она смотрела на Слепого снизу вверх. Ее темные волосы были коротко подстрижены — коротко для женщины, разумеется, — а скуластое лицо с чуточку чересчур широким волевым ртом покрывал ранний загар, не имевший ничего общего с тем, который можно заработать в солярии. Косметикой она не пользовалась — по крайней мере, сейчас она не была накрашена, что нисколько ее не портило. Рукава растянутого свитера были закатаны до локтей, открывая тонкие, очень неплохой формы руки с узкими длинными кистями. На безымянном пальце правой Глеб заметил блеск обручального кольца и снова подавил вздох: его худшие предположения оправдывались. Начальница поисковой партии, судя по всему, была женой руководителя пропавшей экспедиции.
Именно это и раздражало Глеба больше всего. Он ничего не имел против женщин вообще, но всегда старался держаться подальше от женщин-руководителей. Принимать решения, руководствуясь эмоциями, можно и должно в кругу семьи, но не там, где от тебя зависят благополучие и судьбы других людей. Женский стиль руководства Глеб склонен был считать, мягко говоря, нелогичным, а уж если говорить начистоту, это самое руководство здорово напоминало ему одну сплошную истерику. Он никак не мог взять в толк, как у Корнеева хватило ума поставить во главе столь рискованного и сложного предприятия женщину, и не просто женщину, а жену, сходящую с ума от беспокойства за пропавшего без вести мужа. Если бы кто-то потрудился сообщить ему об этом заранее, Глеб, пожалуй, не согласился бы ввязываться в эту авантюру даже из уважения к генералу Потапчуку. Возможно, именно поэтому Корнеев и не предупредил его о том, кто поведет экспедицию, — не хотел заранее пугать. Словом, только сейчас Сиверов начал понимать, что поставленная перед ним задача — по мере возможности обеспечить благополучное возвращение поисковой партии в Москву — будет намного сложнее, чем ему казалось даже пять минут назад. У него возникло очень неприятное ощущение, что с учетом всех обстоятельств эта задача окажется попросту невыполнимой.
— Моя фамилия Молчанов, — сказал он со всей сдержанностью, на какую только был способен. — Меня прислал Корнеев.
Он протянул свои документы, но Горобец помедлила, прежде чем их взять. В течение нескольких секунд она внимательно и, как показалось Глебу, оценивающе разглядывала его, а потом все-таки взяла бумаги, бегло их просмотрела и снова подняла спокойный, испытующий взгляд на Сиверова.
— Разведка спецназа, — медленно, будто взвешивая это словосочетание, произнесла она, и Слепой про себя отметил, что госпожа начальница ухитрилась с первого взгляда отыскать в его липовом резюме самое главное. — Почему пошли разнорабочим? Вопрос был задан резко, явно с расчетом смутить собеседника.
— Да так, — с хорошо разыгранной ленцой ответил Глеб, — засиделся на одном месте. Дай, думаю, посмотрю новые места. За свой счет в те края не больно-то доберешься. И потом, этот ваш… Корнеев, да?.. Так вот, он сказал, что там может быть… ну, вы понимаете. Горячо.
— М-да, — скептически проговорила Горобец, снова оглядывая Глеба с головы до ног и обратно. — Хорош подарочек… Только «диких гусей» мне в экспедиции и не хватало! А почему в темных очках? Это что, имидж?
— Это не имидж, — все так же лениво, с затаенной, но легко различимой насмешкой ответил Глеб. — Это просто очки.
— Вы плохо видите?
— Наоборот.
— Что значит — наоборот?
«Так я тебе и сказал», — подумал Глеб. Веских причин скрывать от начальника экспедиции свое умение видеть в темноте у него не было, но он, как обычно, предпочел до поры до времени придержать этот козырь. В конце концов, даже с точки зрения женщины-начальника скрытые достоинства подчиненного — это лучше, чем скрытые недостатки.
— Зрение — единица, — сказал он. — Оба глаза. А на улице солнышко светит.
Дав такое уклончивое объяснение, он снял очки и спрятал их в нагрудный карман, чтобы окончательно закрыть эту тему.
— Каким оружием владеете? — спросила Горобец. Тон у нее был спокойный и ровный, как в самом начале разговора. Все попытки Сиверова вывести ее из душевного равновесия пропали втуне — по крайней мере, пока. «Еще не вечер», — подумал Слепой. Он нарочно дразнил начальницу, испытывал на прочность ее нервную систему. Если она вспылит, повысит голос — словом, скатится до, чисто женского стиля руководства, — возможно, придется позвонить Потапчуку и рекомендовать ему пресечь всю эту самоубийственную затею в самом зародыше. Подумать страшно, что может натворить истеричка, командующая группой хорошо вооруженных людей в нехоженых лесных дебрях… Горобец ему нравилась, но Глеб очень хорошо понимал: если окажется, что она не умеет держать себя в руках, то у него останется только один способ сохранить жизнь ей и ее подчиненным — не пустить их туда, куда они собрались. У Потапчука достанет власти на то, чтобы отменить экспедицию, тут и думать нечего. Если не поможет дружеский разговор с Корнеевым, можно придраться хотя бы к оружию — вон его тут сколько, целый ящик! И, судя по тому, как резво ребята захлопнули крышку при появлении Глеба, далеко не все стволы зарегистрированы…
— А при чем тут оружие? — изумился Глеб. — Вы же сами только что сказали, что вам наемники не требуются!
— Я задала вопрос, — спокойно сказала Горобец.
— Извините, — сказал Глеб, решив не перегибать палку. — Каким оружием, говорите? Да любым, наверное.
Русобородый здоровяк, который уже докурил сигарету и теперь, усевшись на ящик с оружием, с огромным интересом прислушивался к разговору, насмешливо фыркнул. Его коллега, высокий, жилистый и широкоплечий, как бывший десантник, наоборот, закурил и старательно делал вид, что все это его совершенно не интересует. Хвастливое заявление Сиверова он встретил молчаливой скептической улыбкой. Одна Горобец осталась невозмутима.
— Например? — спросила она. Глеб пожал плечами.
— Вы скажите, что вас интересует, — миролюбиво попросил он, — а то долго перечислять. Оружие — оно ведь оружие и есть. Ствол, приклад да курок, вот и все оружие. Что у вас — карабины, пистолеты?
— Как насчет винтовки Драгунова?
Сиверов мысленно присвистнул. Желание позвонить Потапчуку и попросить его немедленно прекратить это безобразие усилилось. Однако звонить генералу было рано, и он это прекрасно понимал. Отказываться от задания было не в его правилах, да и Корнеев не показался Глебу дураком — знал, наверное, кому доверяет такое ответственное дело, как руководство экспедицией. И к Федору Филипповичу он обратился наверняка затем, чтобы тот помог, подстраховал, прислал верного человека, на которого Горобец могла бы положиться в любой, даже самой неожиданной, нештатной ситуации. «Ладно, — подумал Глеб, — поживем — увидим. В конце концов, это моя работа — притащить их всех обратно в Москву целыми и невредимыми. То, что начальник у них — баба, делает эту работу лишь чуточку сложнее. Баба так баба. Говорят, не бывает правил без исключений, так, может, эта Горобец как раз и есть такое исключение из общего правила?»
— Это «плетка», что ли? СВД? — пренебрежительно осведомился он. — Вы бы еще спросили, умею ли я пользоваться ложкой и завязывать шнурки на ботинках!
— То есть умеете, — констатировала Горобец.
— Могу показать, если есть.
Русобородый и жилистый быстро переглянулись. Жилистый снова скроил скептическую мину и принялся равнодушно почесывать заросшую густым черным волосом грудь под десантным тельником с голубыми полосками; а русобородый едва заметно пожал могучими плечами и кивнул. Горобец стояла к ним спиной, по-прежнему со спокойным интересом разглядывая Глеба, но Сиверов мог бы поклясться, что этот безмолвный обмен мнениями не ускользнул от ее внимания. «А коллективчик-то слаженный, — подумал Глеб. — Видно, не один пуд соли съели».
