Пятеро против всех - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (книги бесплатно TXT) 📗
— Спасибо вам. — Лучано подал адвокату руку.
— Синьор Лучано, позвольте еще минуту вашего внимания. Поскольку ваши родители оплачивают мою работу, я обязан вас опекать. Так вот на будущее: лучше промолчать, чем сказать следователю лишнее. Это ваше право — помогать ему или нет. Учтите это. Сегодня вы были излишне откровенны.
— Мне ведь ничего не грозит?
— Нет, но в будущем надо быть осторожней.
Лучано надавил на кнопку пульта дистанционного управления, замаскированного под крохотный брелок, машина призывно пискнула и мигнула фарами.
— Завтра не заходите в кабинет к следователю без меня и не отвечайте ни на какие вопросы, — предупредил на прощание адвокат. — Встретимся здесь же в одиннадцать.
— О'кей! — Лучано сел за руль. Взревел двигатель, машина с визгом сорвалась с места и понеслась по улице. Адвокат покачал головой, глядя вслед машине.
Ризотти гнал машину через прибрежный квартал. Впереди показалось сверкающее на солнце море. Дорога сворачивала направо, а прямо к заливу спускалась широкая пологая лестница, по которой так любят гулять туристы. Заметив стайку симпатичных приезжих девиц, Лучано вдавил педаль акселератора в пол, собираясь в последний момент ударить по тормозам, чтобы сделать эффектный вираж, и в это мгновение лобовое стекло тихонько тренькнуло, покрылось паутиной мелких трещин. Машина, не сворачивая, на бешеной скорости вылетела на тротуар. Туристки с визгами и воплями бросились врассыпную, и в следующую секунду машина взлетела в воздух с верхней ступени лестницы, как с трамплина. Пролетев метров пятнадцать, она с грохотом ткнулась носом в лестничную площадку и, смяв капот, полетела вниз, подпрыгивая и переворачиваясь.
Она замерла только у самого подножия лестницы, на набережной. Впрочем, это уже была не машина, а бесформенная груда металлолома. Кто-то из туристов хотел подойти поближе, посмотреть, что стало с водителем, но его отговорили — боялись взрыва. Через минуту раздался вой полицейских сирен.
В Затопине мне удалось собрать трех своих «боевых товарищей»: Артиста, Муху и Боцмана. Док сейчас был в командировке. В его больнице мне сообщили по телефону, что вернется он только через пару дней. Ну что ж, в командировке так в командировке. Без него обойдемся.
По случаю «сбора всех частей» была протоплена жаркая русская баня, накрыт богатый стол на открытой веранде. Ольга, конечно, не преминула поворчать по поводу того, что воскресный день мы проводим не в узком семейном кругу, а в шумной мужской компании, но, впрочем, быстро успокоилась — она у меня в этом отношении понятливая. Знает, что у настоящего мужчины много таких дел, в которые женщине лезть не стоит.
Начало разговора я оттягивал намеренно: ждал, пока мужики как следует напарятся, намоются, напьются домашнего кваска, насладятся вечерней несуетной деревенской тишиной. И только когда Ольга с Настеной отправились в баню, а мои товарищи выпили за столом по паре рюмок перцовки, мы с Артистом поведали о том, в какую очередную авантюру втянул нас Голубков.
— Нет, я понимаю какого-нибудь толстосума с пистолетиком охранять, но ведь придется иметь дело с теми, с кем мы четыре года назад насмерть воевали! Мы еще дела не начали, а сколько у них уже трупаков? Раз, два, три! — Мухин начал загибать пальцы. — Может, сами фээсбэшники все и подстроили? А нас теперь хотят под удар подставить! Первый раз, что ли?
— Не первый, — согласился я. — Но только здесь, Муха, другая игра. Посложнее. Как думаешь, Артист? Злотников пожал плечами:
— Мне кажется, журналистку хотели убрать те, кто подкинул ей материал для газеты. Грохнуть, а потом в прессе скандал раздуть, свалить все на спецслужбы — якобы это месть за публикацию, в которой их выставили в неприглядном свете.
— Похоже на то, — кивнул я. — Заметьте, одна статейка в газете вызвала целую серию убийств. Методично убирают всех, кто имеет хоть какое-то отношение к этому делу. Мне кое-что удалось узнать насчет Джалиля через нынешнего нашего куратора — Горобца. В девяносто пятом году Джалиль Хошаев был завербован ФСБ. С тех пор регулярно стучал на чеченскую диаспору в Москве. Какие настроения, что говорят, кто прибыл, кто уехал, кто кому угрожал, кто с кем разобрался.
— Выходит, Светлана Корниенко была права, — . усмехнулся Артист.
— Насчет чего права? — не понял Муха.
— Насчет того, что Джалиль этот из спецслужб.
— Сильно сказано — из спецслужб. Просто стукач. Только вот непонятно, зачем он передал журналистке компрометирующий спецслужбы материал. Знал ведь, что таким образом серьезно подставит не только себя, но и ее. — Я вопросительно оглядел друзей. — Или его об этом попросили те, кому он не смог отказать?
Артист пожал плечами.
— Так мы что, должны все это дело раскрутить? — поинтересовался Боцман, отрываясь от тарелки с пирогами.
— Нет-нет, следователей по этому делу и без нас хватает — пускай они это дело крутят-вертят как хотят. Мы туда не лезем! Наша задача — безопасность конкретного человека. Но для того чтобы ее обеспечить, надо знать, откуда ветер дует.
— И откуда ноги растут, — шутливо добавил Артист.
— Ясно откуда — с чеченской стороны, — вздохнул Муха.
— Вот в этом-то вся загвоздка и состоит! Почему это они друг друга бьют, а? — Я поднялся из-за стола, подошел к шкафу, в котором хранились у меня всякие старые подшивки и вырезки, стал рыться в папках. — Сюрприз не хотите? — С этими словами я выложил на стол вырезку из «Комсомольской правды» за девяносто четвертый год. Фотография Дудаева вместе с чернобородым большеносым чеченцем небольшого роста. Они стояли на фоне нефтяной вышки и улыбались в камеру, а под фотографией был заголовок статьи: «Кому на самом деле принадлежит чеченская нефть?»
— Ха, вот этого я знал, — засмеялся Артист и ткнул пальцем в Дудаева.
— Второго ты тоже знал. Приглядись-ка повнимательней, — сказал я.
— Дай-ка! — Боцман осторожно взял вырезку. — Точно, Пастух, мы же с ним очень близко под Хал-Килоем познакомились. Заводик у него там был. Свечной. — Дмитрий рассмеялся. — Не помнишь, Артист, нас там, как девочек в подворотне, зажали, а?
— Хал-Килой? Ах, ну да, точно! — Артист покачал головой. — Это было что-то! Как его там?..
— Шамиль Итоев. Ну так вот, когда мне Горобец его портретик представил, я глаза тереть начал. Думал, померещилось. Ан нет — он, оказывается, повинился-покаялся и вроде теперь на нашу ФСБ в меру своих сил служит.
— Скажи, где служит? Я его голыми руками, суку, задушу! — закричал Боцман.
— Мы в доме не одни, прошу не выражаться, — посмотрел я на него грозно. — Да и поздно уже. Его во Фрибуре снайпер завалил. С горы, с километрового расстояния. Чувствуете класс?
— Во Фрибуре? Где это такой?
— В Швейцарии.
— Жаль, что не я. — Боцман вздохнул. — А вообще, знаешь, что я тебе скажу, Сережа: сколько веревочке ни виться, все равно собаке — собачья смерть!
— Экий ты беспощадный! Он ведь раскаялся, на благо отечества трудиться начал.
— Угу, это ты кому другому расскажи. — Боцман нахмурился, налил себе полную рюмку водки и залпом в одиночку выпил.
За столом вдруг воцарилось молчание. Каждый из нас вспоминал тот страшный бой под Хал-Килоем.
Все химические заводы по производству героина — чуть ли не самый прибыльный бизнес в дудаевской Ичкерии — были уничтожены нашей авиацией в самом начале первой чеченской кампании. По крайней мере, так в то время писали газеты. На самом деле, в горах бомбой или ракетой химический завод не возьмешь, потому что спрятан он чаще всего в пещере, из которой только большая вентиляционная труба торчит, да и та тщательнейшим образом замаскирована. Химическими заводами, расположенными в горах, пещерах, занимались вовсе не военные летчики, а диверсионные группы спецназа. Вот и мы с парнями удостоились этой чести.
Выбросили нас ночью в горах, подальше от населенных пунктов, чтобы «чехи» не смогли сразу нас обнаружить. До итоевских заводов километров десять по перевалам топать. Но только оказалось, что вся эта конспирация для дураков предназначена. Уже через полчаса после десантирования мы вышли прямиком на засаду. Засада была устроена согласно классической тактике партизанской войны в горах. Пока ты идешь вдоль хребта по склону, все тихо: камешек нигде не упадет, ветка не щелкнет, но как только спустился вниз, на открытое пространство, с того склона, по которому ты только что шел, по тебе начинают бить из пулеметов. Назад не отойти, вверх не успеть. Кинешься из-под обстрела вперед по ущелью, а там тебя уже тоже поджидают. Все рассчитано.
