Ответный удар - Рясной Илья (книги .txt) 📗
— Але, — Уайт снял трубку зазвонившего телефона.
— Прибыли из Вашингтона, — доложил старший группы морских пехотинцев, охранявших посольство. — Мистер Ривкин.
— Я жду его…
Ривкин вошел в кабинет. Но казалось, что сначала возникла его улыбка — как у чеширского кота, которая жила отдельно от всего остального Ривкина. Улыбка была ослепительной. Улыбка была доброжелательной. Улыбка была белозубой. На конкурсе американских улыбок она бы заняла первое место.
— Хэлло, Артур, — воскликнул Ривкин, похлопывая Уайта по плечу и сжимая его руку.
— Хэлло, — улыбка резидента, тусклая и неинтересная, сильно уступала улыбке гостя, как огонек спички по сравнению с солнцем.
Ривкин сейчас совершенно не походил на дипломата. В джинсах, пропитанной потом майке с надписью «Буйволы», он выглядел менее, чем на сорок лет, хотя на самом деле две недели назад ему стукнуло сорок девять.
Ривкин бесцеремонно плюхнулся в кресло. Огляделся.
— Вы консерватор, Артур. С прошлого моего визита здесь не прибавилось ни одной новой вещи.
— Я не люблю новые вещи.
— Артур, вы не любите дышать пьянящим воздухом перемен… А я люблю. И перемены приходят за мной. Они испытывают ко мне слабость, тянутся за стариной Ривкиным.
— А сейчас?
— Сейчас особенно.
Поступившим распоряжением на время присутствия Ривкина власть в резидентуре передавалась ему. Уайт понимал — затевается что-то из ряда вон выходящее.
— Надеюсь, русские не насовали вам в кабинет диктофонов и жучков, Артур?
— Надеюсь, что нет.
Это помещение было самым защищенным во всем посольстве. Да и русские сейчас уже не те. Раньше они постоянно выигрывали войну подслушиваний. Еще в сороковые годы русский агент — шофер американского посла, вмонтировал в посольском кабинете микрофон в вырезанный из дерева герб, тот успешно проработал пять лет — при четырех послах. Десятилетиями позже русские умудрились установить считывающее Устройство в шифровальной комнате, так что вся шифропереписка оказывалась в КГБ раньше, чем у адресата. В восьмидесятые годы русские сделали закладки в пишущие машинки, которые привезли из США, использовавшиеся в посольстве. Что бы там не говорили, а техника в Советах была на уровне. Уайт помнил, как резидентура оказалась в шоке, когда последний Председатель КГБ СССР Бакатин подарил схему прослушивающей аппаратуры в новом здании американского посольства. Все ждали от русских подвоха, все жили еще старыми понятиями, а на самом деле все обстояло гораздо проще — никаких подвохов не было. Просто Россия училась ползать перед Америкой на брюхе. Горбачев и его подручные, а затем и их последователи с каждым годом все лучше и лучше учились, жалобно скуля, выпрашивать, как голодные псы, похвалу или свой кусок колбасы в виде званий «лучший немец года», гонорары за какие-то книги и лекции. Россия сначала сломалась наверху, а потом трещины стремительно поползли вниз, пока государство не осыпалось, как старая штукатурка.
— Мне понадобятся все возможности вашей агентурной сети, — сказал Ривкин.
Он начал задавать вопросы. Они проговорили с час. И у Уайта с каждой минутой в душе нарастала тревога. Он постепенно начинал понимать, куда гнет гость.
Ривкин демонстрировал прекрасное знание ситуации. Возможно, во многих вопросах он разбирался лучше самого резидента. Числящийся сотрудником административного директората ЦРУ, Ривкин был одной из самых непонятных фигур в управлении. Никто не знал, откуда он взялся, мало кто понимал его реальную роль. Он уже два десятка лет возникал, когда затевались серьезные дела. Его тень маячила за делом о покушении на папу римского, совершенном одним из турецких боевиков «серых волков» в 1981 году. Он участвовал в операции с целью представить его как дело рук КГБ и болгарской разведки. В 1984 году Ривкин возник в Никарагуа — там готовились безуспешные покушения на руководителей страны во главе с Даниэлем Ортегой. В 1987 году Ривкин был на Фиджи — там Управление спланировало и провело военный переворот с целью свержения правительства Бавадры. Потом он выплыл в Афганистане. Ну а в «Русской программе» он участвовал с первых дней работы в ЦРУ.
Артур Уайт давно подозревал, что на самом деле Ривкин — серый кардинал их организации. В его руках находятся реальные рычаги принятия решений. И у него за спиной стоят те немногие, которые дергают за ниточки в этом мире и приводят в движение куклы в геополитическом балагане марионеток.
— Ладно, оценим состояние дел в резидентуре, как вполне удовлетворительное, — расщедрился Ривкин. И тут же добавил:
— Но все-таки недостаточное.
— Для чего недостаточное?
— Для операции «Местный контроль».
— Что это такое? — похолодело в груди у Уайта.
— Это будет величайшая победа демократии после нанесения поражения Гитлеру. Вы единственный, Уайт, кого я уполномочен ознакомить с планом.
Когда резидент дослушал его, то почувствовал, как сжалось сердце.
— Это безумие, — произнес он.
— Это расчет, мистер Уайт. Расчет незыблемый…
Алексеев посмотрел в зеркало, провел ладонью по только что выбритым щекам. Ну что ж, для человека, быстренько смотавшегося в Ростов и обратно, выглядит неплохо. Он сел в низкое старенькое кресло с разлохматившейся красной матерчатой обивкой.
— Вымотался? — спросил Голубев.
— Есть немного, — Алексеев потер виски, поморщился. — Эх, Аслан. Какой человек был.
— Да, жалко его, — вздохнул Голубев.
— Ты прикинул, как полученная от него информация вписывается в задачу?
— Вписывается. Еще как вписывается.
— Ты подбил бабки?
— Да. Могу представить пять моделей. Одна из них — верная.
— Давай.
Голубев подошел к сейфу, повозился с замком и вынул несколько листов с компьютерными распечатками.
— Держи.
Комната была просторная, но обставлена бедно. Выкрашенные в синюю краску стены давно не знали ремонта. Мебель старая, явно перешагнувшая пенсионный возраст. Большой стол был завален проспектами и справочниками. На стене висели полки с книгами — труды по философии, психологии, социологии, политологии и прочим «огням». На маленьком столике в углу стоял компьютер, подсоединенный к локальной информационной сети.
