Последний Выстрел - Белов (Селидор) Александр Константинович (книга регистрации txt) 📗
«Вот гнида!..» — подумал Белов.
Он холодно кивнул и, не попрощавшись, вышел из комнаты.
XII
Из Серебряного Бора Белов поехал в офис и до вечера занимался бумажными делами — кое-что, от греха подальше, нужно было подчистить сегодня же. После этого ему стало легче, тягостные предчувствия понемногу рассеялись, и, наоборот, окрепли предположения, что все случившееся с Пчелой, Космосом и Шмидтом — всего лишь идиотская инициатива неугомонного полковника Тучкова.
По дороге домой Саша задумался об Ольге. В последнее время он частенько думал о ней, потому что в их семье давно уже было неладно.
Все началось со взрыва Филевского «мерседеса». Хотя, безусловно, все началось еще раньше — с его романа с артисткой, но Белову не хотелось думать, что первопричиной затяжного кризиса в отношениях с женой стал он сам. Ему было удобнее полагать, что все началось со злосчастного взрыва на набережной — и, размышляя о своих семейных неурядицах, он всегда искал их истоки в событиях того рокового дня. А точнее — в тех из них, в которых оказалась замешана его жена.
Порой он и сам удивлялся тому, насколько сильно повлияла на него история спасения Пчелы Ольгой. Вспоминалась и ее злость, и, конечно, оплеуха, полученная от жены в кабинете главврача. Но все же главная заноза было в Пчеле.
Стоило Белову вспомнить тот страшный день, как его мысли начинали плестись по одному и тому же заезженному маршруту.
Почему Пчела в той пиковой ситуации обратился за помощью именно к Ольге? Не к нему, Белову, не к Космосу, которых он знал с детства, а к его жене, с которой он и виделся-то не чаще раза в месяц? Или все-таки чаще? Что между ними было такого, что позволило Пчеле искать спасения у Ольги? И не был ли Саша слеп, видя в отношениях друга и жены только дружбу и обычную человеческую симпатию?
Эти и подобные им вопросы въелись в его мозг намертво — как ржа в потерянную в луже подкову.
Тогда, по горячим следам, говорить о своих подозрениях с Ольгой или Пчелой Белый, понятное дело, не стал. А вот с Максом побеседовал — сугубо конфиденциально и весьма осторожно. Охранник, несколько лет не отходящий от Ольги ни на шаг, клялся и божился, что Сашина ревность абсолютно беспочвенна — за все эти годы ни разу, кроме случая с аптекой, Пчела и Ольга не встречались наедине. Впрочем, от заверений Макса толку оказалось немного — подозрений Белова они не развеяли.
Выхода было два. Либо собраться и навсегда выкинуть черные мысли из головы, либо откровенно поговорить с женой. Плохо было то, что Белов не был в состоянии сделать ни того, ни другого. Подозрения его, похоже, уже переросли в разряд хронических, а на прямой разговор с Ольгой он тоже никак не мог решиться. И на это у него были причины.
Раньше, во время своего затянувшегося романа с Анной, Белов обращал на Ольгу мало внимания, а после покушения он как-то сразу и вдруг заметил, как сильно изменилась его жена. Ольга стала более самостоятельной, жесткой и отстраненной. Как мало осталось в ней от романтической девушки со скрипкой! Видимо, решил тогда Белов, та жизнь, которую вел он, наложила свой отпечаток и на Ольгу. Если это и в самом деле было так, то в тех переменах, что произошли с Ольгой, виноват был только он сам.
Джип мягко покачивался на неровностях московских дорог. Белов откинулся на спинку и отвернулся к окну.
«Да, девушка со скрипкой, куда же ты подевалась?..» — рассеянно подумал он.
Скрипка… Саша постарался припомнить, когда же он в последний раз видел инструмент в руках жены, и не смог этого сделать. Вероятно, это было еще до рождения Ваньки. Белов прикрыл глаза и попытался представить прежнюю Ольгу — такую, какой она была, например, на памятном академическом концерте в консерватории.
Без труда вспомнился Рахманиновский зал, сцена, немногочисленные зрители… Вспомнил он и Олино темно-синее платье с белым кружевным воротником, и блестящие лакированные бока скрипки. Вот только вместе, в единую картину, все это никак не складывалось. В памяти снова всплыло разъяренное лицо жены в кабинете глав-врача, ее злобно-презрительный взгляд, жесткий голос…
И вдруг — картинка сложилась! Белову поразительно явственно представилось: сцена, тонкая девичья фигурка в синем платье, вот только лицо у Ольги было злым, а вместо скрипки она прижимала к плечу… автомат!
Белов даже вздрогнул от неожиданности. Он помотал головой, отгоняя нелепую и страшную картину, и задумался. Да, с семьей надо было что-то срочно решать. Вскрыть этот нарыв, пока он вконец не отравил жизнь и Ольге, и ему!
Саша решил — больше он не будет откладывать неприятный, но крайне важный разговор с женой. Он велел Максу остановиться, купил роскошный букет для Ольги, а заодно и огромного, чуть ли не в человеческий рост, плюшевого льва для сына.
К моменту, когда джип въехал в гараж загородного дома Беловых, Саша настроился на предстоящий разговор, успокоился и убедил себя, что все будет хорошо.
— Что-то жрать стал много, — выйдя из машины, Макс озабоченно кивнул на широкий капот джипа. — Завтра спецурика привезу, пусть форсунки почистит.
— Ну что, может, у меня переночуешь? — без особого энтузиазма предложил ему Белов, вытаскивая с заднего сиденья цветы и огромную игрушку.
— Нет, Сань, поеду, — покачал головой охранник. — Минут через сорок дома буду.
— Ну давай, пока, — Саша перехватил льва поудобней и пожал Максу руку.
— Во сколько завтра?
— Давай часов в девять…
— Ладно, — Макс направился к выходу из гаража.
— Ворота не забудь закрыть! — крикнул ему вслед Белов.
— Нет, блин, забуду!
— Смотри у меня!.. — засмеялся Саша и вошел в дом.
По витой лестнице он стал подниматься на второй этаж. Представил, как обрадуется завтра подарку Ванька и беззвучно засмеялся.
— Я на солнышке лежу и ушами шевелю… — чуть слышно напевал он себе под нос слова детской песенки.
Ступая тихо, чтобы не разбудить жену и сына, Саша подошел к двери детской, осторожно заглянул в комнату. В окна падал неверный лунный свет. Прислушавшись, Саша сделал шаг к детской кроватке — и увидел, что сына там нет. Он растерялся.
— Ваня!.. — осторожно позвал Белов.
Тишина. Сашу вновь охватила тревога — какая-то иная, никак не связанная ни с СОБРом, ни с Фондом. Швырнув льва под ноги, он бросился в спальню жены.
— Оля! — крикнул он уже в полный голос.
В спальне тоже было пусто. На аккуратно застеленной широченной супружеской кровати одиноко лежала сложенная газета — та самая, с крупной фотографией убитого Кордона на первой полосе.
Ему все сразу стало ясно. Нарыв лопнул, так и не дождавшись хирургического вмешательства.
Озадаченный Белов спустился в холл и рухнул в кресло. Какое-то время он не двигался, запрокинув голову на спинку и упершись взглядом в потолок. Потом запустил руку в карман пальто и достал трубку мобильника.
— Пчела, привет. Протрезвел?.. Это самое… — Саша замялся, ему было неловко, стыдно. — Ты один?.. А что делаешь? И кто выигрывает? Ну давай, болей-болей… Да, бумаги завтра. Угу… Все, пока.
Тут же, без перерыва, он набрал другой номер. Звонок прозвучал на старой даче Олиной бабушки.
Ольга шагнула к аппарату и вдруг остановилась, поняв — кто это звонит. Она повернулась к бабушке и показала ей глазами на телефон. Та понимающе кивнула и с воинственным видом подняла трубку.
— Алло!
— Елизавета Андреевна? Доброй ночи, — Белов изо всех сил старался говорить ровно, спокойно. — Это Саша. Простите за поздний звонок.
Оля с Ваней у вас?
— Оля Ваню укладывает, — сурово сдвинув брови, ответила старушка. — Если что-то хочешь ей сообщить — говори, я передам.
— А Олю можно?
— Она не хочет с тобой говорить. И я, между прочим, тоже не имею ни малейшего желания, — не удержалась от колкости бабушка. — До свидания.
— Алло! — рявкнул Саша в трубку, но оттуда уже доносились короткие гудки отбоя.
Он опустил руку с телефоном и с досадой пробормотал:
