Пятый квадрат - Гончар Анатолий Михайлович (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
– Бывало, – внимательно поглядывая по сторонам, с ленцой в голосе ответил Маркитанов.
– И часто? – Изощрённо изогнувшийся кусок провода никак не желал прятаться под предназначенный для его сокрытия пучок травы.
– Да часто… в общем. – Димарик остановился и опустился на землю. Поставив мину, прицелился, привстал, осмотрел местность, переставил её чуть в сторону, снова прицелился, затем достал из кармана, вкрутил «ЭДПР» и соединил провода. Отряхнув руки, повёл взглядом по местности, опять опустился на землю, взглянул в окошечко и негромко бросил:
– Маскируй, – после чего начал отступать назад по направлению к днёвке.
– Димон, а ты сам «встревал»? – догнал его закончивший маскировку Королькевич.
– Да было… – не стал скромничать Маркитанов.
– А вот скажи, – Королькевич вдруг понял, что тема крупного «встревона» Димарику неприятна, – а как быстрее всего путёвый результ сделать? Ну, чтобы на медаль, там, или орден?
– Это как повезёт. Знаешь, как иногда бывает: одни группники ищут, ищут, ищут «чехов», гоняют свои группы туда-сюда – и ни одного боестолкновения; другие хрен куда ходят, заныкаются – и знай себе радиограммы шлют: «веду поиск», «веду поиск» … Вот и получается: одно боестолкновение – результ, второе – результ, третье… В общем, кому какая пруха. Я вот в группе у одного «пиджака» был, летёха после института, так тот вообще ни разу дальше километра от места десантирования не ходил, а что ни выход – бой. Комбат его даже на БЗ лишний раз старался не посылать, но всё время в ПВД держать не будешь, а мы все на нервах… Это поначалу, как ты: «В бой! Результ!» – а потом раненые, убитые, и так без продыху. А нервы – они нежелезные. Группник наш – Камышин фамилия, кстати, – одно время запил, потом бросил, как отрезал. И с наградами ему не везло: их постоянно заворачивали и заворачивали, а оно, знаешь, как обидно, когда вроде как заслужил, а тебе – по всей морде. Офицеры в тот день что-то отмечали, сидели трепались, кто-то про награды речь завёл – кому что, у кого-то там уже «Мужество» маячит, у кого медаль, только у Камышина ни намёка. Кто-то возьми и скажи: «Ты, мол, Серый (Камышина Сергеем звали), к Мирохину зайди да узнай, что к чему». А майор Мирохин – это наш замполит – наградные писал и в Ханкалу их возил. Камышин и отвечает: «И что, и пойду, и узнаю. В конце концов, сам о себе не позаботишься – никто не позаботится». И пошёл. Опрокинул ещё один стакан и пошёл. В палатке Мирохина не оказалось, а на столе лежала целая стопка наградных; вот мой группник и решил посмотреть, что хоть в них написано. Заглянул в один листок, в другой, видит – наградной на майора Мирохина, на орден Мужества. Старлей мой – а ему в то время уже старшего лейтенанта присвоили – подумал: где же тот так отличился, если из штабной палатки почти не вылазит? Начал читать: «…действовал в составе …ой группы. Во время завязавшегося боя принял командование группой, заменив самоустранившегося от своих служебных обязанностей старшего лейтенанта Камышина… в рукопашном бою, применив приём рукопашного боя, лично уничтожил…» Дальше группник читать не стал. Схватив этот наградной, к сожалению, оказавшийся всего лишь копией уже пошедшего по инстанциям, выскочил из палатки и побежал искать Мирохина. Носился озверелый по ВПД, грозясь пристрелить «замполита-рукопашника».
– И что, морду-то он ему набил? – Королькевич расстелил коврик и теперь вытаскивал из рюкзака плащ-палатку.
– Не-а. Сперва не нашёл, потом не дали, потом ушли на БЗ, а когда вернулись, майор Мирохин к нему подошёл: «Ты, значит, не серчай, я не со зла, то да сё. Мне уже пенсия скоро, а ты ещё молодой, успеешь, заработаешь, я на тебя на днях такой наградной оформлю, как пить дать пройдёт» – ну, и дальше на ту же тему. Камышин не то чтобы поверил, просто добрый он был… одним словом, «пиджак». – Димарик махнул рукой от досады, словно это не Камышину, а именно ему из-за чьей-то подлости не дали заслуженную награду. – Морду бить он не стал, наград так и не дождался, а боестолкновения по-прежнему к нему липли – к концу командировки мы чуть ли не ракетами пуляли, чтобы «чехов» отпугнуть, так до последнего и «секлись». Крайнее БЗ тоже… – Димарик замолчал, видимо, не желая ворошить не слишком радостное воспоминание о прошлом.
А Королькевич, до конца не удовлетворивший свое любопытство, начал доделывать днёвку. Сумерки наступили стремительно. Тёмный лес погрузился в тишину, нарушаемую лишь нытьём комаров да далеким «хорканьем» одинокого кабана. По звёздному небу медленно ползла половинчатая луна. В вершинах деревьев резвилась проснувшаяся ночная охотница – летучая мышь. Бесшумно, словно серая тень, над головами пронеслась сова. Долго ворочавшийся в спальнике Димарик наконец уснул, и теперь слышалось его ровное спокойное дыхание. До его смены оставалось ещё два часа – уйма времени.
Взрыв грянул в предрассветной тиши молотом небес по наковальне преисподней.
– К бою! – негромко, скорее сам себе, чем другим, приказал Морин, вскакивая со своего ночного ложа. Плёночное укрытие отлетело в сторону. Но за взрывом выстрелов не последовало и ситуация оставалась неясной.
– За мной! – скомандовал старший лейтенант подбежавшему Синявскому и, на ходу снимая автомат с предохранителя, поспешил в направлении взрыва. Лагерь спецов проснулся, правда, бойцы, ещё не определившись с произошедшим, не спешили предпринимать каких-либо излишне суетливых действий. Они лишь заняли определённые с вечера позиции и, не получая команд, ждали «продолжения банкета».
Несмотря на то что взрыв «МОН-50» произошёл в то время, когда старший лейтенант спал, с направлением он определился точно.
– Что… у вас… тут? – тяжело дыша, спросил группник у приподнявшегося ему навстречу Овечкина.
– Да вот… – неопределённо махнул тот рукой в сторону уходящих вниз низкорослых зарослей молодого орешника.
– Да «чехов» они вальнули, – более определённо ответил вынырнувший откуда-то сбоку Маркитанов.
«А ты каким образом здесь?» – хотел спросить Морин, но в этот момент до него дошёл смысл сказанного.
– «Чехов»? – В рассветных сумерках глаз старшего лейтенанта не было видно, но, если кто сумел бы их разглядеть, то заметил бы в них явное недоверие.
– Двух… – сообщил Димарик.
– А ещё были? – продолжал допытываться Морин.
– Вряд ли. Если бы были, то этих либо уже уперли, либо мы тут так просто не разговаривали бы… – почёсываясь от укусов налетевшего гнуса, уверенно заключил Димарик.
– Ты убитых видел? – вытянул вперёд шею старлей, пытаясь рассмотреть тропу, прятавшуюся за кустами шиповника.
– Да так… – пожал плечами Димарик. – Издалека. Не люблю глупого риска. Темновато, вдруг кто третий притаился, – пояснил он. – Сейчас вот рассветёт, тогда и разберемся.
– Покажи, где. – Денис почувствовал, как во рту появилась непривычная сухость, а по всему телу прокатился зуд нетерпения.
– Да вон оттуда видно. – Димарик показал стволом автомата на сидевшего чуть левее остальных пулемётчика Костина. – Он их и вальнул. Только не высовывайтесь, мало ли, – и первым поспешил к вжавшемуся в землю Костину. «ПКМ» в его руках мелко подрагивал, рядом на земле лежала запасная, свернутая в кольцо пулемётная лента; сразу же за ней валялся маленький цилиндрик подрывной машинки.
– Ну, как? – спросил Димарик, падая на землю подле пулемётчика, и тут же отодвинулся, освобождая место плюхающемуся рядом командиру.
– Лежат, не шевелятся, – судорожно сглотнув, прохрипел Костин.
– Это хорошо, – похвалил пулемётчика Маркитанов и, хлопнув его по спине, добавил: – Ма-ла-дец!
– И правда, «чехи»! – выдохнул Морин, видимо, так до конца и не поверивший в два трупа и только теперь своими глазами убедившийся в сказанном. – И как это произошло? – обратился он к пулемётчику, желая узнать подробности.
– Я, товарищ старший лейтенант, – слегка подрагивая от нервного возбуждения, горячо зашептал Костин, – сижу, слышу – заскрежетало что-то. Прислушался, а оно опять, так, будто шип за одежду зацепился. Я «пээмку» в руки и жду, но на боевой сразу ставить не стал – может, кабан или показалось… Потом шлёп, шлёп, как подошва по гравию. Я «пээмку» в боевое положение привёл, и тут они прямо на меня и вылезли. Только что не было, и вдруг идут в полный рост. Я и жахнул – чуть ладонь об толкатель не отбил. Хотел из «ПКМа» добавить, но пока туда-сюда, слышу – тишина, и никого больше не видно. Этих, – кивнул Костин на валяющиеся на земле трупы, – я тоже не сразу разглядел. – Он слегка встревоженно взглянул на командира, словно опасался, что сделал что-то не так, и добавил: – Вы же сами говорили – «подрыв», а там по обстановке. Если противника не видно, то просто так не стрелять, позицию не выдавать. Правильно?
