Узник Гуантанамо - Шахов Максим Анатольевич (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Они топали уже без малого час. Такие буро-зеленые заросли, перемежающиеся сухими участками совершенно голой земли, убаюкивали, рассеивали внимание… Тренированное ухо Артема не уловило ни шелеста, ни треска, ни тем более выстрела, но только шедший впереди боец вдруг вскрикнул и упал, забился в судорогах. Он дергал ногами в камуфляжных штанах и сползал по склону вниз.
Тренированные спецназовцы огня не открывали – только залегли по команде. Тарасов ужом пополз вперед, зацепил ботинок упавшего и потащил на себя. Ни звука из зарослей – только торчат из травы молчаливые и сосредоточенные автоматные стволы…
Артему было достаточно одного взгляда в сведенное судорогой лицо уже затихшего бойца, чтобы понять – это сильный яд-паралитик. Только откуда он?
Тарасов сделал жест ладонью, и труп поволокли в сторону, под прикрытие массивных, повалившихся от старости стволов. Минутный осмотр дал ответ: из шеи погибшего торчал кончик древесного шипа, выпущенного из духовой трубки. Таинственный противник исчез или затаился.
Замерцал красный глазок рации: пора докладывать о выходе на рубеж, а всего результатов – один «двухсотый».
Артем поднял ладонь с растопыренными пальцами: внимание! Пожестикулировав пару секунд, он оставил за старшего прапорщика Пятина, положил автомат на землю и, вооруженный штык-ножом, пистолетом и гранатами, пополз в сторону…
По расчетам Тарасова, возможные туземцы затаились за дальними деревьями, следя за передвижениями чужаков. Они не хотели или не могли перехлопать остальных бойцов: насколько Артем понимал, стреляли туземцы из своих духовых трубок на пределе дальности.
Тарасов ужом переполз через сплетенные древесные корни, похожие на лапы динозавра, и прислушался. Перепорхнули с ветки на ветку трескучие яркие птицы, похожие на попугаев, и продолжили галдеть в той же тональности. Не сороки, слава богу, – не выдали.
Вон там, где столб света пробивается сквозь густую сень баньяна, можно легко укрыться. Артем положил перед собой штык-нож, высвободил из наплечной кобуры пистолет и вновь напряг слух. Едва шевельнулась ветка дальнего дерева, и на мгновение высунулись пальцы черной ступни, тут же спрятались.
Рука Тарасова тихо потянулась к разгрузке, он нащупал ребристый бочок гранаты, вкрутил взрыватель и приготовился к броску. Тоска прошла по сердцу: сейчас лопнет по швам африканская тишина, и умрут дикари, которые, может, впервые видят белого человека с оружием…
Артем сжал зубы: «Не подставиться!» Он выдернул чеку, широко размахнулся и запустил гранату туда, где ему померещился враг. Взрыв перекрыл шелест и птичий свист, выбросил черный клуб дыма. Осколки со свистом срубили ли?стья.
Тарасов пружиной перебросил тело вбок, сжал рукоятку пистолета и открыл беглый огонь по мечущимся в перспективе черным фигуркам.
Старший прапорщик Пятин все понял правильно: оттуда, где Артем оставил бойцов, загрохотали автоматные очереди, и парни в камуфляжных разводах перебежками двинулись вперед. Туземцы суетливо прижимали к губам свои духовые трубки, и тут же падали, сраженные пулями Артема. Тарасов насчитал пятерых упавших, когда из кустов вывалился Пятин и полил противника огнем. Дружно бабахнули подствольные гранатометы. Для туземцев это было вроде пришествия карающих богов.
Артем припозднился на секунду: двух раненых голых дикарей дострелил Пятин. Отомстил за убитого.
– Один хрен их не допросили бы, товарищ майор! – пожал плечами прапорщик, отходя в сторону. – Они ж ни по-каковски не разговаривают! Хуже чеченцев!
Чернокожие карлики с костяными ожерельями на шее скалили мертвые зубы. На одном были грязные камуфляжные шорты.
«Кто вас послал?! Или вы сами решили отогнать чужаков, посягающих на священное место?»
Вдалеке замаячили каменные руины. Нгомбе – и захочешь, не выговоришь. Черт знает, когда здесь жили предки нынешних конгонийцев, всходил вместе с утренним солнцем на ступени местный царек и подданные склонялись перед ним до земли. Потом эти чернокожие отчаянно сражались с португальцами, чтобы еще через сто лет надеть на шею французское ярмо. И теперь только развалины помнят величие былого царства-государства, грохот медных пушек и дымных мушкетов…
Бойцы прошли мимо развалин чего-то похожего на пирамиду в миниатюре, расталкивая упругие ветки угнездившихся среди каменных глыб кустов, углубились в еще угадывающиеся остатки улочек. Артем наметанным глазом приметил, что здесь давно не ступала нога белого человека. Даже вековая пыль на битых дождями и ветром головастых статуях не тронута.
Доложив, как положено, по команде, о конце операции, Тарасов расставил караулы и объявил остановку на ночлег. Бойцы бережно сгрузили упакованный в блестящую пленку труп погибшего товарища и стали устраиваться. Вертолет вызвать нельзя – акция тихая.
Стемнело скоро, но спать спецназу не довелось. Заухало и завыло в глубине джунглей, звук приблизился, снова стал удаляться. Артем определил, что до источника шухера километра два, не меньше. Уханье и вой повторялись, будто сами джунгли ополчились на непрошеных гостей. Бойцы жались к камням, тревожно вглядываясь в темноту. Потом где-то очень далеко загремели барабаны. Следовало бы проверить, кто там чудит на ночь глядя, но сейчас Артем ни за что не решился бы гнать солдат в эту дикую грохочущую ночь. Туда, куда уже через несколько часов упадут секретные реактивные снаряды.
Гул в чаще то стихал, то нарастал, к нему присоединился рев – проснулись ночные хищники. Пятин не спал: положив автомат на колени, он сидел, сложив ноги по-турецки, рядом с трупом, и калмыцкие скулы Пятина серебрила луна.
Связь с Белорыбиным была отличная: капитан доложил о завершении работ по расчистке местности. Ждали только «Любавы»…
Майору Тарасову была непонятна эта операция, и он списывал все на несогласованность командирских действий – в Конгомбе, московском Генштабе и заокеанском Пентагоне. Вроде и одно дело вместе делаем, только цели у всех хитрые и разные.
– Товарищ майор! – шепотом подозвал подошедший сержант. – Там, в зарослях, огоньки! Разрешите обстрелять!
– Не разрешаю, – спокойно отозвался Артем.
– Разрешите тогда осмотреть!
– Не разрешаю… Леопард задницу откусит. – И, глядя прямо в глаза удивленному спецназовцу, Тарасов добавил: – Скоро утро. Ничего не надо бояться, сержант.
* * *
Первые лучи солнца осветили изнанку жирных листьев, и тут заговорили «Любавы». Грохот, родившийся в нескольких километрах отсюда, ширился и рос. Белые полосы прочертили облака, и еще через секунду впереди ударил первый взрыв. Дрожь вспоротой земли докатилась до расположения группы. Бойцы уже не спали – они вглядывались в утыканный деревьями горизонт. Теперь был слышен пульсирующий вой – реактивные установки работали без передышки.
Артем смотрел в бинокль. Еще не рассвело. Оптика приблизила границу руин Нгомбе, вьющуюся между холмами дорогу и сплошной черно-бурый дым, поднимающийся над деревьями. Было страшно подумать о том аде, который разверзся там.
Запиликала рация.
– Гроза уже началась? Бери бойцов, майор, и двигай в квадрат 47-11, посмотри, что да как… – зарокотал голос российского представителя командования.
– Ясно, – без энтузиазма ответил Тарасов и кликнул прапора: – Пятин, действуем по штурмовому варианту. С богом…
Он поднял группу и погнал бегом туда, где только что перестали рваться реактивные снаряды. Последняя четверка спецназовцев, раскачивая, тащила упаковку с трупом. Спецназовцы в авангарде включили фонари, и мечущиеся огни отмечали путь группы. Минута в минуту, по расчетному времени, группа вымахнула на склон.
– Твою ж мать! – выдохнул кто-то.
На дымящейся, пробитой воронками желтой земле догорали грузовики, ящики и палатки и в самых причудливых позах громоздились трупы конгонийских боевиков – точнее, то, что от них осталось. Дунуло смрадом паленого мяса и резины.
Залпы «Любав» накрыли базу в самый неподходящий момент – боевики, похоже, разгружали прибывшую с севера колонну.
