Кто-то следит за мной - Готти Виктория (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Хотя в «Парадизо» ей нравилось больше, чем в «Лорел», новый особняк казался ей каким-то холодным, давящим. Когда Роз и Ивен впервые приехали в это поместье, она убегала от воспоминаний, которые в «Лорел» преследовали ее на каждом шагу. И ухватилась за «Парадизо», как утопающий — за соломинку. Роз решила, что здесь она сможет начать жизнь с чистого листа.
Но год проходил за годом, а новый особняк так и не стал ей домом. Роз мучило одиночество, особенно когда Алексис уходила в школу. Горничные, садовники, рабочие, занятые своими делами, только усиливали чувство изоляции. Она мечтала о нормальной жизни. Хотела, чтобы Алексис росла в более спокойной атмосфере. И очень хотела разъехаться со свекром, чье присутствие ощущалось постоянно, обволакивающее и навязчивое, как дым его сигары.
По этому поводу она неоднократно говорила с мужем.
«Разве мы не можем купить собственный дом, Ивен?» — спрашивала она.
«Почему мы должны жить в этом огромном, неприветливом особняке?» — спрашивала она.
Но прямого вопроса: «Мы обязаны жить в одном доме с твоим отцом?» — она не задавала.
Не решалась спросить, потому что знала ответ. Миллеры, как Уайлстайны, Кинсолвинги и другие богатые и влиятельные семьи, предпочитали жить и путешествовать вместе, как бедуинские племена, пусть и в американском варианте для мультимиллионеров.
За столом воцарилось молчание. Роз посмотрела на Джеймса и почувствовала поднимающуюся в ней волну отвращения. Этот человек признавал только доллары, отметая общечеловеческие ценности, мораль, этику. Вот и в Ивене он видел лишь подготовленный к работе политический инструмент, который Джеймс решил использовать для своих нужд: в данном случае, чтобы укрепить политические, социальные и профессиональные позиции семьи Миллеров.
Лицо Джеймса заливала краска. Произнесенная тирада, безусловно, привела к повышению давления, но он вел себя так, словно никаких разногласий с сыном не было и в помине. Во всяком случае, к предмету спора в ее присутствии он возвращаться не собирался. Или он думал, что, подходя к двери, она не слышала его криков?
Роз ненавидела подобное поведение. Получалось, что ее то ли обманывали, то ли держали за низшее существо. Фальши она не терпела. В результате завтрак с Джеймсом Миллером частенько портил ей весь день. Словом, большой любви между невесткой и свекром не было.
Мира, домоправительница, польская иммигрантка, проработавшая у Миллеров двадцать лет, всегда готовила любимый завтрак Джеймса Миллера: фрукты, яичница-болтунья, рогалики, гренки и подогретая ветчина. Еду Мира подавала ровно в четверть восьмого, когда семья уже сидела за столом. Яростный напор Джеймса и покорность Ивена испортили Роз аппетит. За столом разговор не вязался. Мужчинам, наоборот, стычка аппетита не испортила, и они с жадностью набросились на еду. Роз с трудом справилась с ломтиком дыни и даже не допила кофе. Ивен начал уговаривать ее что-нибудь съесть. Чтобы доставить ему удовольствие, Роз поклевала круассан.
Она понимала, что ее мнение никого не интересует, но сочла необходимым высказаться. И нарушила молчание, когда решила, что мужчины уже насытились.
— И что вы собираетесь делать? — спросила она.
— Мы все знали, что Димитрий вернется. У меня было время подготовиться. Просто... — Ивен запнулся. — Я не ожидал, что мне придется принимать участие в этом процессе. Откуда я мог знать, что Джек Лестер заболеет и не сможет защищать Димитрия?
— Я уверена, что тебе удастся убедить его внять голосу разума, — постаралась подбодрить его Роз.
Но она заранее знала, что ничего у Ивена не выйдет: решение Димитрия, если он его принял, окончательное и изменению не подлежит. Знала она и другое: Димитрия нельзя купить. Никаких денег не хватит, чтобы сбить его с избранного курса. Она коснулась руки Ивена, лежащей на столе.
— Ты должен заставить его сказать, чего он хочет. — Она подумала об Алексис, о том, как важно, чтобы возможные неприятности родителей никоим образом не коснулись девочки. И тут же услышала слова, которые не собиралась произносить вслух, но не сумела сдержать: — До того, как он уничтожит нас всех.
Она закрыла глаза. Мысленно вернулась в прошлое. Накатили воспоминания.
Глава 6
Верхний Бруквилль облюбовали для себя аристократия и политические боссы. И жили здесь совсем не так, как в Нью-Йорке, хотя город находился в нескольких минутах езды. Ни прилепившихся друг к другу одноэтажных коттеджей, ни устремленных ввысь небоскребов Манхэттена. В Бруквилле предпочтение отдавалось особнякам. Некоторые, вроде «Лорела», окружали семьдесят акров земли.
Все трое: Роз, Ивен и Димитрий — выросли вместе. И хотя Джеймс запрещал мальчикам дружить, подростками они часто уходили в леса, окружавшие поместье. Однажды, из чистого любопытства (хотелось узнать, чем они там занимаются), Роз последовала за ними. И застала их курящими марихуану. Инициатива, безусловно, принадлежала Димитрию. Ивен затоптал косяк, как только увидел ее. После того случая кто-нибудь из них часто предлагал ей составить им компанию, хотя в ее присутствии травкой они больше не баловались. И их тайная дружба со временем только крепла.
Ивен был моложе Димитрия на год, его отличали добродушие и беспечность. При каждой встрече в доме он смешил Роз какой-нибудь шуткой или говорил комплимент. Роз казалось, что Ивен всегда рядом, всегда готов помочь делом, советом или добрым словом. Она любила его, как брата. Мать Ивена погибла в результате трагического инцидента. Миссис Миллер торопилась, опаздывая на какое-то благотворительное мероприятие. Сбегая по лестнице, подвернула ногу, покатилась по ступенькам и размозжила голову о мраморный пол. Оставшись круглой сиротой, Роз знала, как трудно сжиться с потерей отца или матери, и восхищалась способностью Ивена забыть о случившемся, не позволять трагедии густой тенью накрыть его детские и юношеские годы. Таким был Ивен — оптимистичный, умный, заботливый.
Димитрий держался более отстраненно. Когда он впервые приехал в «Лорел», она его даже боялась, но со временем поняла, что страхи ее напрасны. Оказалось, что он совсем не грубый и не суровый, так что постепенно ее отношение к нему кардинальным образом изменилось. Как мустанг, отбившийся от табуна, Димитрий мог выжить при любых обстоятельствах, и тем не менее какая-то его часть стремилась вернуться под защиту своих близких. Чем-то он напоминал Кларка Гейбла в роли Ретта Батлера, Пола Ньюмена, сыгравшего Хада в одноименном фильме 1963 года. Симпатичный, всегда в рабочем комбинезоне, он посылал сигналы своими глазами-сапфирами, которые могли пугать, соблазнять, успокаивать, разыгрывать.
Когда же Роз начала превращаться в девушку, сложившиеся между ними отношения резко изменились. Ивен не просто поглядывал на нее, но открыто заявлял, что она ему очень нравится. А с приближением его отъезда в Гарвард его усилия добиться ее расположения утроились.
Димитрий, ближайший друг Ивена, ушел в себя и более не желал с ним знаться. И только гораздо позже Роз поняла, что причина тому — ревность. Одновременно крепла ее дружба с Димитрием. Он словно не замечал, как наливается ее тело, они проводили долгие вечера в его каморке, примыкавшей к конюшне, скрашивая друг другу одиночество. И скоро эту каморку Роз воспринимала как рай, где она может забыть обо всех заботах.
Димитрий стал ее частью. Занял пустующее место в ее сердце, и она постоянно ощущала его присутствие. Чему могла только порадоваться. Под нарочитой внешней грубостью Димитрия скрывались ум, доброта и честолюбие. К тому времени когда ей исполнилось восемнадцать, а ему — двадцать два, он любил ее, а она — его. Она знала, что никто другой для нее просто не существует.
А затем пришла ночь, уничтожившая все добрые воспоминания, что связывали их троих.
Ивен успешно закончил первый семестр в Юридической школе Колумбийского университета, и Джеймс Миллер решил устроить ужин в честь этого события. Ивен сумел убедить Джеймса пригласить на ужин Роз. Идти ей ужасно не хотелось, но она не могла обидеть Ивена, а потому, пусть и с неохотой, согласилась.
