Банда Кольки-куна - Свечин Николай (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Трепов после назначения товарищем министра переехал в дом МВД на Мойке, там и вел дела. В приемной генерала уже сидел Герасимов. Сыщик поздоровался с ним дружески. Совместное дознание по польским изменникам показало Лыкову, что начальник ПОО на своем месте. Волевой, решительный, быстро схватывает, большой специалист в технике розыска. Герасимов завел секретную агентуру во всех слоях общества и был очень осведомленным человеком. В последние недели, правда, подполковник несколько зазнался. Немудрено – Трепов вызывал его ежедневно. Когда Гартинг попытался дернуть к себе Герасимова, словно простого подчиненного, тот ответил: вот еще, буду я слушаться этого Мордухая! [32] К Лыкову жандарм относился со снисходительным уважением, признавая его опыт в уголовном сыске.
– Александр Васильевич, и вас сорвали?
– Увы, Алексей Николаевич. Дел не счесть, а тут…
Трепов не заставил себя ждать. Рядом с ним стоял незнакомый офицер аристократической наружности – сразу видно, что поляк. Он представился:
– Заведывающий хозяйством Сто сорок пятого Новочеркасского имени Императора Александра Третьего пехотного полка полковник Ячневский.
Лыков с Герасимовым назвались в ответ, и все четверо уселись за необъятных размеров стол.
– Вот послушайте, что он говорит, – раздраженно пробурчал Трепов. – Армия уже бунтует!
Ячневский начал рассказ:
– У меня в казармах обнаружились агитаторы…
– Простите, – перебил его сыщик, – но ведь ваш полк сейчас в Маньчжурии?
– Точно так, – ответил тот. – Но не весь. Четвертый батальон и нестроевые остались в месте расквартирования. А еще обучаются мобилизованные ратники.
– Для чего так много оставили? – нахмурился диктатор.
– Приказ командующего округом, – сухо ответил полковник, почувствовав подвох. – Это караульная команда. Для охраны имущества и неприкосновенного запаса вооружения, боеприпасов и предметов снаряжения.
– Хм. Продолжайте.
– Так вот. Разговоры о проникновении в полк посторонних доходили до меня давно. А вчера мною выявлен и задержан один такой агитатор.
– Личность установили? – встрепенулся Герасимов.
– Не успели, – смутился полковник.
– То есть как не успели? Сбежал, что ли? Как можно сбежать с полковой гауптвахты?
– Было нападение, – терпеливо пояснил Ячневский, стараясь сохранять спокойствие. – Арестованного действительно поместили под замок, как полагается. Караул в полном составе, начальником караула был опытный офицер, поручик Греховодов…
– А почему Греховодов не на войне? – неожиданно поинтересовался генерал-губернатор.
– У полка на Малой Охте целый казарменный городок, – по-прежнему спокойно ответил Ячневский. – Надо вести обучение запасных, охранять постройки, поддерживать запасы. С этой целью вместе со мной в столице оставлены десять офицеров. Греховодов – один из них.
– Десять офицеров и полковник, чтобы караулить запасы… – сварливо прокомментировал Трепов. – А воевать кто будет?
Неожиданно заведывающий хозяйством ответил диктатору:
– Я подавал три рапорта, чтобы отправили на войну. И прошу оградить меня от вашего вызывающего тона!
Генерал смутился:
– Извините, господин полковник. Я и сам просился в Маньчжурию, чуть было не уехал, да не успел – государь призвал меня для более тяжкого дела. Продолжайте, прошу вас.
Чувство собственного достоинства, которое выказал поляк, произвело впечатление. Больше никто не посмел его задирать, и Ячневский продолжил доклад.
По его словам, караул был надежен и все делал по регламенту. Но нападение прозевал. Судя по тому, что неизвестные сразу захватили ключевые посты, в прошлом это были солдаты. Их пришло шесть или семь человек, ловких, смелых. Подчаски из нестроевых ничего не смогли им противопоставить. А когда Греховодов схватился за кобуру, ему дали по голове.
– Сильно досталось? – уточнил Лыков.
– В том-то и дело, что нет, – сообщил полковник. – Опять впечатление, что действовали с умом. Без лишней жестокости.
– То есть?
– Ну, врезали поручику. Аккуратно так, пся крев! Шишка есть, сам видел. А крови или раны – нет.
– А может, он был в сговоре? – влез жандарм. – Для отвода глаз дал себя обезоружить…
– Только не Греховодов, – отрезал поляк.
– Значит, пожалели?
– Такое впечатление, что да. Говорю, бывшие солдаты, не из отчаянных.
– Раз напали на караул, значит, отчаянные, – возразил Трепов.
– Они увели арестованного с собой? – вернул разговор в рабочее русло Лыков.
– Да.
– Какие-то приметы нападавших запомнили? Клички, шрамы, особенности речи?
– Запомнили, – невозмутимо ответил Ячневский. – С этим я и пришел. Поручик хоть и упал, но остался в сознании. Удар, как я уже говорил, был… щадящий. И он услышал одну фразу.
Лыков с Герасимовым чуть не привстали:
– Ну?
– Там был главный. К нему обратились и назвали при этом очень странно.
– Да не тяните вы! Как назвали?
– Колька-кун.
Тут Алексей Николаевич навис над столом:
– Это точно?
– Совершенно точно, – подтвердил полковник. – Не пойму, правда, что сие значит. Может, вы поясните?
– Да, Алексей Николаевич, – присоединился Трепов. – Вы аж подскочили. Знакомая личность?
– Никогда его не видел, господа. Но слышал о нем. Один раз.
И сыщик рассказал о той беседе двухмесячной давности, когда он впервые столкнулся с упоминанием странного японского прозвища.
– Колька-кун? Бывший стрелок Пятого Восточно-Сибирского полка, прибывший в мае на пароходе вместе с теми изменниками-поляками, – задумчиво произнес Герасимов. – А теперь он выручает из-под ареста революционного агитатора. Вдруг это звенья одной цепи? Надо срочно объявить его в розыск.
– Навряд ли Куницын живет в городе под своей фамилией, – возразил Лыков. – Было бы чересчур глупо с его стороны.
– Опять японский шпион, – скривился генерал-губернатор. – А еще русский! Ладно бы по… ой!
Трепов прикрыл рот рукой и покосился на Ячневского. Тот сделал вид, что не понял.
– Господин Лыков, вы подтвердили мою догадку – напали бывшие солдаты, – сказал он. – Потому им и удался налет, что они знали устав караульной службы. Прошу, ваше превосходительство, отметить это в рапорте государю.
Трепов глянул на коллежского советника и сказал:
– Я со своей стороны не собираюсь беспокоить Его Величество пустяками. В стране каждый день такое творится! Но вот Департамент полиции дважды в месяц строчит отчеты на Высочайшее имя. И государь внимательно их читает…
– Мы тоже промолчим, – торопливо заявил сыщик. – Рядовое происшествие, чего шум поднимать.
– Рядовое или нет, а этого мерзавца нужно изловить, – строго велел генерал-майор Свиты. – Иначе он нам всю армию развратит. Сегодня же будет в приказе. Вам ясно, господа?
– Ясно, ваше превосходительство, – хором ответили сыщик с жандармом.
– А о чем, кстати, велась агитация? – сощурился Герасимов.
– Что воевать не надо, – припомнил Ячневский.
– Ну, это сейчас все говорят. А еще?
Поляк внимательно посмотрел на жандарма и добавил:
– Что царя тоже не надо. И министров, и вообще господ. А нужен крестьянский режим, чтобы мужики сами собой управляли.
– Ого! Что-то новое. Даже эсеры до такой глупости не додумались.
– А еще, – продолжил Ячневский, – агитатор призывал солдат моего полка начать восстание. Мол, только армия сможет сломать хребет царизму. Надо создать тайную революционную организацию, в которую включить все полки столичного гарнизона. И сейчас, когда царь вооружил простой народ, самое время к этому приступить.
Лица у слушателей вытянулись. Все долго молчали, потом Герасимов спросил с недоверием:
– Это вам поручик рассказал? Лежал с ушибленной головой, но все запомнил?
– Нет, – с ледяной вежливостью ответил полковник. – Я провел собственное дознание… Поверхностное, конечно, зато по горячим следам. И записал то, что услышал от солдат, подвергшихся агитации.
