Миллион с Канатной - Лобусова Ирина (мир бесплатных книг .txt) 📗
К утру 24 августа восставшие стали продвигаться в рабочие районы — на Молдаванку, Слободку, Пересыпь. К девяти утра вся Одесса уже полностью была под контролем восставших белогвардейцев. Полковник Саблин объявил себя командующим военными силами города.
Были захвачены богатые трофеи — три артиллерийские батареи с полными боекомплектами, полевые кухни с готовыми обедами (что было ценно при тотальной нехватке продовольствия для всех), а также разнообразное военное имущество на складах.
При большевиках вся независимая печать была закрыта. Но уже утром 24 августа после четырехмесячного перерыва в городе появился специальный выпуск газеты «Одесский листок». На первой, главной, полосе было напечатано следующее: «Измученным гражданам исстрадавшейся Одессы от освобожденного узника — «Одесского листка» — братский привет!»
В тот же самый день, 24 августа, возобновила свою работу распущенная большевиками в апреле Городская дума. Одесса полностью перешла под контроль белых.
24 августа боевые действия закончились. Перебрасывать подкрепление красные могли только по железной дороге, поэтому было решено такую возможность пресечь. На всех железнодорожных подъездах к городу были размещены воинские заслоны.
Разделившись на две колонны, десантный отряд начал движение через Одессу, чтобы захватить две важные стратегические железнодорожные станции на Слободке и Молдаванке. Местные офицеры из подпольных организаций присоединились к этим отрядам и показывали дорогу.
На Дерибасовскую вышло множество одесситов, которые при виде белогвардейцев восторженно кричали: «Ура! Слава белым орлам!» В колонны военнослужащих бросали цветы. Вот как описывал всё это один из белых офицеров:
«Эскадроны продвигались по главным улицам Одессы. Это было настоящее триумфальное шествие. Местные жители выбежали на улицу и приветствовали своих освободителей от большевистского ига. Офицеров и солдат засыпали цветами, кто кричал и смеялся, были и такие, кто плакал от радости. Немало было и таких, главным образом юных девушек, подбегавших к строю и целовавших первого, к кому было легче подступиться. Особое впечатление производил колокольный звон. Во всех церквях раздавался благовест...»
Но так было только в Одессе. На подступах к городу обстановка по-прежнему оставалась напряженной. Утром 25 августа со стороны станции Раздельной к Одессе начал подходить красный бронепоезд и эшелон с пехотой. Не дойдя до города несколько верст, бронепоезд открыл артиллерийский огонь, а его ремонтная бригада приступила к ремонту поврежденного железнодорожного полотна. Красная пехота начала высадку из вагонов. Корабельная артиллерия десанта сработала очень четко. Ее огнем бронепоезд был уничтожен, а железнодорожное полотно испорчено настолько, что о быстрой починке в боевых условиях не могло быть и речи. Больше красные попыток вернуться в Одессу не предпринимали. Собрав все свои основные силы, они начали отступление на север.
Одесситы же продолжали праздновать. В гостинице «Лондонская» был устроен банкет, на который были приглашены все белые офицеры. Главнокомандующий ВСЮР Деникин прислал Туган-Мирзе-Барановскому телеграмму, которая была зачитана на банкете.
30 августа в Одессу прибыл командующий войсками Новороссийской области ВСЮР Н. Шиллинг. После молебна, проведенного в соборе на Соборной площади, состоялся военный парад. В нем участвовали моряки, весь сводно-драгунский полк в составе четырех эскадронов, петроградские уланы и взвод артиллерии. Батареи, которые находились на побережье, в параде не участвовали, но были приняты в Добровольческую армию.
В городе сразу же открылись пункты записи добровольцев для всех полков. В добровольцы принимали мужчин разного возраста, сословий и национальностей. Но, к удивлению белых офицеров, местное население записывалось неохотно: одесситы слишком устали от всех вооруженных конфликтов и бесконечной войны и хотели только одного — мирной жизни, которую никто как раз и не собирался им дать.
Прокурорский надзор при окружном суде приступил к расследованию дел красной ЧК. Начались раскопки и опознания трупов, расстрелянных «чрезвычайкой» и сокрытых в каменоломнях на Слободке. Новые власти издали распоряжение, согласно которому со службы в государственных учреждениях увольнялись всех лица, поступившие на работу во время советской власти. Правда, делалась оговорка, что те, которые поступили не по идейным соображениям, а ради куска хлеба, преследоваться не будут.
16 сентября 1919 года с Одессы было снято осадное положение: сюда можно было приехать и выехать без специальных пропусков. Была снята и морская блокада, благодаря чему начал работать морской порт и возобновилось поступление товаров в город. Городская дума приняла решение о проведении новых выборов. Датой проведения выборов было назначено 14 декабря 1919 года. Началась подготовка. Одесса, можно сказать, начала жить.
И тем не менее, население Одессы катастрофически сокращалось: здесь осталось около 450 тысяч жителей, из них военных гарнизона — 25 тысяч.
Приказом генерала Н. Шиллинга, который возглавлял штаб войск, была введена должность начальника обороны Одесского региона. На нее был назначен генерал-майор граф Игнатьев, бывший командир бывшего лейб-гвардии Преображенского полка. Ему подчинялись все местные отряды самообороны и добровольческие отряды. Также ему поручалось создать линию фортификационных укреплений, опоясывающих Одессу. Но за два месяца возведение укреплений не продвинулось ни на шаг — все осталось лишь на бумаге. Фальшивые подрядчики присваивали гигантские финансы. Во всех учреждениях стало буйно расцветать взяточничество и казнокрадство.
Городское хозяйство в таких условиях быстро деградировало. Началась разруха. Очевидец этих событий В. Б. Шульгин утверждал, что улицы Одессы были неприятны по вечерам. Освещение составляли догорающие «огарки» фонарей. На Дерибасовской было еще кое-как, но на остальных улицах была сплошная темень. Все магазины в городе закрывались рано, и сверкающих огнями витрин не было вообще. И везде среди этой жуткой полутемноты тем не менее сновали толпы людей, сталкиваясь на углу Дерибасовской и Преображенской. Это были окончательно перекокаинившиеся проститутки и полупьяные офицеры. Кокаин был везде. Какие-то остатки культуры чувствовались возле кинотеатров — там был какой-никакой свет, и там собиралась толпа, менее жуткая, чем та, что искала друг друга в полумраке. Все шли смотреть Веру Холодную, забыв о том, что ее уже нет...
Большинство офицеров Добровольческой армии не были одесситами. Они и понятия не имели о том, что из себя представляет южный город, с чем они могли здесь столкнуться, поэтому и они становились легкой добычей уличных банд. А те росли как на дрожжах. Число бандитов увеличилось настолько, что они не знали друг друга в лицо. Поэтому нередки были случаи, когда банды грабили одна другую, устраивая страшные перестрелки. Все это чрезвычайно пугало белых офицеров, которые, хоть и вступили в армию, но на настоящий фронт отправляться не хотели.
Надо ли говорить, что появившаяся полиция не имела никакой возможности справляться с этими бандами! У бандитов появилось много оружия, и они отлично умели им пользоваться.
В своей массе одесские бандиты были аполитичны. Но находились и такие, чьи симпатии оставались на стороне красных еще со времен Мишки Япончика. Тем более, что многие из бандитов ушли с Красной армией, полностью порвав со своим преступным прошлым.
Именно от тех, кто ушел на фронт, но каким-то образом находил возможность подавать о себе весть, доходили слухи о продвижении на фронте красных. К лету 1919 года те окончательно разбили армию Колчака. Главной силой антибольшевистского фронта стала армия Деникина, которой удалось захватить значительную часть юга и подойти вплотную к Туле.
Большевистское руководство объявило Южный фронт важнейшим для исхода войны. На юг большевики стали перебрасывать свои войска с других фронтов.
Именно в бандитской среде и ширились слухи о том, что большевики собирают основные силы для того, чтобы двинуться по направлению к Одессе.
