Лабиринт Химеры - Чиж Антон (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
– Да, вот там она стояла… – показал он, вытянув руку.
Ванзаров предложил прогуляться.
– Здесь ее догнали? – спросил он, подойдя к пятну утоптанной земли, ничем не примечательному.
– Здесь, здесь… – быстро проговорил Антонов, стараясь зайти за надежную спину чиновника сыска.
Место было ничем не лучше остальных тротуаров Садовой улицы. Справа виднелись отдельно стоящие дачные дома. Напротив зеленел парк.
– Дачи пустые, – опережая вопрос, сообщил Сыровяткин. – Хозяева прибудут не ранее первого мая. Сезон начинается, у нас концерт дают замечательный, все съезжаются.
– Благодарю. Проверили?
– Что именно?
– Концерт меня мало сейчас привлекает.
– Ах, дачи… А что проверять?
– Что они заколочены и никто в них не проник без ведома хозяев.
– Родион Георгиевич, да разве такое возможно!
Простота провинциальных нравов была изумительна.
– В таком случае поясните, Константин Семенович, откуда могла прийти босая барышня.
Вопрос был так прост, что оказался Сыровяткину не по силам. Как же это он сам не заметил такую нехитрую мысль: откуда бедняжка пришла?
– Проверим, – пообещал полицмейстер. – Все дома в округе проверим.
– Чудесно… – Ванзаров повернулся к Антонову. – Василий Ильич, не сочтите за дерзость, но с чего вы взяли, что барышня была мертвая? От нее пахло разложением?
Глаза Управляющего расширились до невозможности, хмель, кажется, исчез.
– Но ведь это очевидно.
– Для меня – нет.
– Так ведь сквозь нее проросли корни деревьев? Понимаете? Она восстала из земли, чтобы мстить за наши грехи… О, нет… – и Антонов повалился на руку Ванзарова.
Несчастного следовало сдать под опеку жены. Но Ванзарову было мало. Он спросил, что за колонны белого камня дорического ордера виднеются сквозь молодую зелень. Наконец-то Сыровяткин ощутил некоторое превосходство. Ох, уж эти столичные господа, ничего-то толком не знают.
– Храм Аполлона, – наставительным тоном сказал он. – Памятник архитектуры, некоторым образом.
– А я гляжу: прямо типичный древнегреческий храм, – ответил Ванзаров, на которого навалилось тело Управляющего. – Только не говорите Лебедеву, а то он окончательно возгордится.
– Слушаюсь, – слишком поторопился Сыровяткин. – Вам помочь?
– Справлюсь. – Ванзаров перекинул размякшего Антонова на другую руку. – Лучше займитесь более важным делом.
– Каким же?
– Тем, что надо было сразу делать, хоть ночью.
– Простите, не понимаю, господин Ванзаров…
– Отправляетесь к фальшивому строению, близко сами не подходите и никого – повторяю: никого – не подпускаете. Хоть великий князь возжелает туда пройти.
– Но как… – начал было Сыровяткин.
– Не хватит вашей власти, сошлитесь на строжайший приказ директора Департамента полиции. Я разрешаю. Продержитесь не больше часа, пока я с Лебедевым подоспею…
– Слушаюсь…
– Повторяю в третий раз: никого. Ни военного, ни штатского, ни даму, ни придворного.
– Не беспокойтесь, Родион Георгиевич…
– Рад бы, да не могу, – последовал ответ. – Пришлю вам в помощь первого встречного городового. Вдвоем не так страшно.
– А чего бояться? – спросил Сыровяткин.
– Вдруг кто-нибудь еще из-под земли полезет…
И крепко подхватив Антонова, который еле переставлял ноги, Ванзаров оставил полицмейстера биться над загадкой: шутка ли это была?
Простая задача: взбодрить Сыровяткина – была решена одним махом.
14. Сомнений шумный рой
Нельзя сказать, что долгая служба в криминалистике сделала Лебедева бесчувственным чурбаном. По-своему он переживал за каждую жертву. Только его сочувствие выражалось в конкретных формах: поиске улик, выявлении фактов и определении истинных причин происшедшего. За долгие годы службы в полиции он насмотрелся всякого. Вряд ли какой-нибудь преступный гений мог изобрести нечто такое, что повергло бы его в шок и трепет. А если к личному опыту добавить багаж знаний о том, что человек за многие века цивилизации умудрился вытворять над себе подобными, начиная от пыток Нерона и заканчивая изощренными фантазиями инквизиции, то шансы преступника удивить криминалиста сводились к нулю. И все-таки Аполлон Григорьевич некоторым образом был выбит из привычной брони. Выйдя на свежий воздух, он вертел сигарку, никак не находя душевной точки опоры. Он не снял широкий кожаный фартук и длинные перчатки толстой резины. Взгляд его бродил в чистом весеннем небе Павловска.
Появление чиновника сыска не было удостоено движения его бровей. Прекрасно зная повадки великого друга, Ванзаров не стал лезть с вопросами, а набрался терпения. Хитрость имела успех. Аполлон Григорьевич вздохнул и наконец удостоил друга косого взгляда.
– Как успехи? Мастерство не растеряли от безделья?
– Там видно будет, – ответил Ванзаров.
– Психологику вашу уже расчехлили?
Отвечать Ванзаров не счел нужным. Почитая его талант поиска преступников, Лебедев не мог смириться с тем, что младший друг изобрел и успешно использует методику, которую называл психологикой. Лебедев ревновал и не мог принять, что кто-то, кроме него, может придумать нечто похожее на научный метод. Он называл психологику лженаукой, а порой и шарлатанством. А ведь при помощи этой психологики Ванзаров всего-то оценивал характер человека и делал логический вывод о том, как этот характер будет действовать в той или иной ситуации. Никаких формул или метрических таблиц психологика не требовала, нуждалась в остром уме, наблюдательности, опыте и понимании причин человеческих поступков. То есть материях неточных и относительных. Что безмерно раздражало Лебедева. Особенно когда психологика приносила неожиданный результат.
– И что вы от меня ждете? – немного раздраженно спросил он.
– Время смерти мне известно, – ответил Ванзаров. Сейчас надо было взвешивать каждое слово. Психологика успешно работала не только против преступников. Оттого, вероятно, Лебедев и не любил ее.
– Да, мне сообщили. Кстати, этот Шадрин, санитар, толковый малый. Помог тело перенести и вообще дельно рассуждает…
– Рад слышать.
Лебедев скомкал в кулаке сигарку и швырнул под ноги.
– А вот мне радоваться нечему.
– Кроме вас, некому ответить на второй главный вопрос, – как мог мягко, сказал Ванзаров.
– Это какой же?
– Как такое возможно…
– И что вы от меня хотите услышать?
– То, что может сказать только великий криминалист.
Аполлон Григорьевич раздраженно отмахнулся.
– Перестаньте, друг мой, не пытайтесь ко мне подлизываться. Ваши старания вижу на три шага вперед.
– Неужели все так плохо? – спросил Ванзаров.
– Плохо то, что я не могу признавать очевидный факт. И, тем не менее, это есть. Доказательство лежит на столе в мертвецкой…
– Почему не можете?
Лебедев широко развел руками.
– А то вы не понимаете! Девицу, симпатичную, надо сказать, нашпиговали, как поросенка чесноком!
– Вам такое попадалось?
– Чтобы молодое человеческое тело в двух десятках мест продырявили толстым шилом или заостренным прутом, а потом в эти дырки воткнули ветки, как в клумбу? Причем воткнули так, чтобы вытащить было невозможно: изнутри обломки веток загнуты и упираются в кожный покров? Нет, мне такое не попадалось!
– Там у нее на груди еще…
– Это сущий пустяк! – Аполлон Григорьевич резким жестом словно бы отмел возражения. – Всего лишь срезали кожу тонкими полосками вроде какого-то иероглифа.
– Астрологический знак, – сказал Ванзаров.
– Что?
– Знак Льва.
– О, ну тогда совсем другое дело! – и криминалист выразился так, что уши матерого извозчика покраснели бы от стыда.
Этому Ванзаров был рад: Лебедев выпустил пар и теперь способен нормально вести беседу.
– Аполлон Григорьевич, объясните, каким образом барышня с такими ранами смогла прожить не менее двенадцати часов, при этом была счастлива, передвигалась сама и, по словам свидетелей, танцевала?
