Secretum - Мональди Рита (читать книги онлайн .TXT) 📗
Рыцари были одеты в роскошные костюмы из дорогих шелковых тканей, и даже камзол слуги изнутри был отделан мягким мехом диких животных. Рыболовная сеть рыбаков (статистов, заполнявших берег) была сделана из чистого золота, одежда нимф и пастухов не давала ни малейшего повода говорить о скупости синьора Спады.
Пока актеры вызывали у достопочтенной публики аплодисменты и овации, я работал за кулисами вместе с другими слугами, создавая разнообразнейшие эффекты. Мы изобразили поразительное кораблекрушение. Гром мы создавали, катая большой камень по деревянному полу, молнию – опуская на сцену позолоченный трезубец, сверкавший, как настоящая молния. Зарницу я сделал под сценой с помощью спички и порошка олифы. Мы изобразили гром, молнию и зарницу одновременно и достигли великолепного эффекта. Выжившие после кораблекрушения герои согревались на сцене теплом огня, который мы «разожгли» благодаря свече и самой крепкой, выдержанной водке, – на удивление, она горела довольно долго.
Пока я манипулировал за кулисами, мои мысли были заняты совершенно другим. Что имели в виду почтенные господа, чью болтовню я подслушал, когда говорили, что испанский посол граф Узеда наконец-то убедил Папу? Услышав такое, можно было предположить, что он и другие оказали давление на умирающего Папу чтобы заставить его сделать что-то такое, в чем он не был уверен. О графе Узеде я знал только то, что прочитал в переписке Атто и мадам коннетабль: посол Испании передал Его Святейшеству прошение от Карла II о помощи.
В чем он должен был его переубедить? И кем были другие «хитрые лисы», которые вместе с Узедой должны были заставить Папу согласиться без опасений? Эти три господина, которых я подслушал, искренне сопереживали Папе, который страдал и больше не имел никакой власти. Не напоминали ли мне эти слова размышления мадам? Она написала, что Папа часто поговаривал: «Кто отнимает у нас сан, дарованный представителю Христа тот не имеет уважения». Кто осмелился поступить так с наследником Петра?
«Lupus in fabula», – под конец прошептал один из трех господ, когда появился кардинал Фабрицио Спада и разговор резко оборвался. Что это означало? Что мой хороший и добродетельный господин, возможно, был одним из «хитрых лисов»?
– Я рад, что могу констатировать: то, о чем говорил ученый отец Жан Мабильон о библиотеках Рима, правда, – они и по сей день находятся в таком же идеальном состоянии, как и в то время, когда я посещал их много лет назад, во время первого визита в Италию, – восторженно сказал Бюва.
После завершения представления на сцене аббат Мелани вернулся вместе со мной в свои покои и потребовал от секретаря отчитаться, какие зацепки он обнаружил при своем расследовании. Наконец-то я узнал, за кем гонялся верный слуга Атто во время походов по городу.
– Бюва, оставь этого падре Мабильона в покое и скажи мне, чего ты добился, – потребовал Атто.
Секретарь покопался в ворохе бумажек, которые он в спешке исписал мелким аккуратным почерком.
– Прежде всего я посоветовался с Бенедетто Миллино, бывшим библиотекарем шведской королевы Кристины, который.
– Меня не интересует, что он вам там насоветовал, говорит только то, что вам удалось выяснить.
Бюва как раз и хотел об этом рассказать. Он побывал в библиотеке науки в Ангелике, в Барберини у Четырех фонтанов, в библиотеке колледжа Апостольского покаяния, в колледже младших отцов-францисканцев и базилике Латерана, затем в базилике покаяния Святой Марии Маггиоре, в Валличеллиане при Новой церкви, в библиотеке колледжа Клементино, был в Колоннезе и даже в Сирлете, в библиотеках церкви Святого Андреа на дела Балле отцов-театинцев, в Святой Троицы дай Монти у отцов-минималистов от Святого Франческо ди Паоло, а также в библиотеке достоуважаемого кардинала Казанате, которая сейчас принадлежит отцам-доминиканцам, потом…
– Уже хорошо, уже хорошо. Самое важное, что вы не посетили библиотеки иезуитов и Ватиканской библиотеки. Там полным-полно шпионов, все контролируется и записывается.
– Я вел себя так, как вы мне и поручили, аббат.
– Очень на это надеюсь. Я трижды отказывался от того, чтобы обыскать частные библиотеки кардиналов, такие как Чигиана и Памфилиана.
– Очень хорошо, господин аббат. Это бы очень бросилось в глаза, о чем вы меня и предупреждали.
На самом деле этот троекратный отказ дался аббату нелегко, потому что в Апостольской библиотеке Ватикана, у иезуитов или во дворце семей кардиналов Бюва нашел бы требуемые книги и манускрипты, потратив гораздо меньше времени.
К счастью, как только он показывал свое удостоверение служителя королевской библиотеки Парижа, в других местах ему благосклонно предоставляли доступ.
Он потрогал греческий кодекс, которому было более восьмисот лет, и даже полистал его, – в нем содержался известный Комментарий о мечтах Небукаднезара, выпущенный святым Ипполитом, епископом Порто; затем он в первый раз смог порыться в знаменитой восемнадцатитомной Античной энциклопедии, потом просмотрел собрание святых и светских учений господина Джаковаччи, латинский кодекс с актами Шалкедонского собора, в текст которого были внесены исправления в соответствии с латинскими оригиналами.
Дрожащими пальцами он пролистал личную коллекцию Сан-Филиппо Нери в библиотеке Валличелианы и нашел там книгу «Жизнь святого Эразма, святого мученика» – труд Джованни Содьяконо, бывшего монаха в Монте Касино, ставшего потом Папой Геласиусом II, затем обнаружил исключительно важную рукопись досточтимого Беды о вращении Луны вокруг Земли и о шести эрах, потом просмотрел коллекции Ахилла Щтация Португальского, Джакомо Волпони из Адрии и Винченцо Бандалокки, а также известные коллекции адвоката Эрколе Ронкони.
Но самым волнующим было посещение библиотеки Колледжа пропаганды Фиде. Она известна на весь мир своей типографией где мужественно и дальновидно печатали книги на почти двадцати двух языках. Особой заслугой этой библиотеки, как подчеркнул секретарь Атто, были удивительно точные списки хранящихся там книг, включая печатные издания других стран, упорядоченных по языку и классифицированных в зависимости от обычаев, религиозных и этнических особенностей. Там были также книги, написанные разными значками, шифрами, иероглифами и красками, исчерченные таинственными линиями на слоновьей коже, на высушенной кожице и перепонках рыб, на змеиной коже…
– Хватит, Бюва, хватит, черт побери! – закричал Атто, ударив себя кулаком по колену. – Книги, напечатанные на высушенной кожице рыб, меня вообще не интересуют. Почему происходит так, что, как только вы начинаете говорить о книгах или о рукописях, вы теряете над собой контроль?
Бюва обиженно замолчал. В нашем маленьком коллективе воцарилось молчание. Меня впечатлило количество библиотек, которые посетил француз. За короткое время он прочесал большую часть архивных коллекций города, которые часто располагались далеко друг от друга, их объем был известен каждому, так как десятки пап и кардиналов за столетия накопили огромное множество напечатанных книги рукописей. Только страсть к литературе и к текстам могла воодушевить человека на такой изматывающий труд. Мне было очень жаль: секретарь Атто так старался, чтобы перейти от подробнейшего анализа к синтезу.
– Бюва, я отправил вас на поиски определенных книг, поскольку в этом городе все говорят об одной вещи, но никто не имеет четкого представления о ней. Рассказывайте мне, что вы разузнали из того, что я вам поручил: черретаны, – попросил его аббат. – Итак, что вы можете сообщить об их таинственном языке?
– Он очень сложный, – ответил Бюва, в этот раз уже не так горячо. Сбиры на самом деле могут выучить основы этого языка. Однако только если ежедневно заниматься им, можно понять, о чем шепчутся черретаны. Этому языку не одна сотня лет, но время от времени, когда черретаны замечают, что он стал не таким уже непостижимым, они изменяют правила ровно настолько, чтобы он снова стал совершенно непонятным. Традиции черретанов требуют, чтобы только их король, который называется главным майористом, и только он устанавливал новые правила. Он сам излагает их в письменном виде (поэтому он не мог быть неграмотным), и потом на всеобщем собрании эта писанина зачитывается представителями каждой секты. После этого они следят за тем, чтобы новых правил придерживались все черретаны. Таким образом, они являются единственными, кто разговаривает на этом языке, и никто не может ничего понять. Даже если им становятся известны военные тайны государства и они передают их врагам.
