Imprimatur - Мональди Рита (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗

Нотариус из Комо, составлявший контракты между Чернецци и Инцаги, звался Франческо Певерелли (о нем см., например, Fondo Odescalchi, XXXIII, Al, p. 78; Archivio di Palazzo Odescalchi, ID6, cc. 70,89,352,383). Однако семья Певерелли состояла из подданных Леопольда, получивших от него деньги и земли.

И это не все. Возврат ссуд, выданных Леопольду, был обеспечен не только ртутью, но и ввозными пошлинами империи. После смерти Карло и Бенедетто Одескальки Леопольд продолжит такую практику займов. И как бы случайно станет это делать с помощью Ливио Одескальки, племянника папы, получая от него на военные нужды значительные суммы.

Несколько доверенных лиц были посвящены в дела Одескальки. Ежели речь идет о долгосрочных тайнах, лучше иметь под рукой тех, кто уже в курсе происходящего. Когда в 1785 году один из Реццонико станет папой под именем Климента ХIII [235] на должность тайного камерария он изберет – случайно – одного из Джованелли.

Но в этой истории уже ничему не удивляешься. Достаточно напомнить, что деньги Одескальки оседали в руках Бартолотти, породнившихся с Иоганном Хюйдекопером, бургомистром Амстердама и дипломатом, аккредитованным правительством Амстердама при дворе курфюрста Фридриха Бранденбургского, дяди Вильгельма Оранского, среди подданных которого был некий Данкельман…

Изучение гроссбухов Карло Одескальки заняло много времени. Венецианские власти в XVI веке ввели ведение бухгалтерского учета в обязанность. Купцы легко обходили эту норму, превратив свои гроссбухи в длинные непонятные столбцы имен и цифр, писанных счетоводами под строгим хозяйским оком, и расшифровать их могли только сами купцы и торговцы. Карло Одескальки пошел еще дальше: он сам вел свою бухгалтерию почти неразборчивым почерком. Бухгалтерские ведомости семейств, таких как его собственное, были хранителями самых больших тайн, самых деликатных дел. Они хранились под ключом в тайниках и часто уничтожались, чтобы не попасть в руки чужаков (см., к примеру, V. Alfieri, La partita doppia applicata alle scritture delle antiche aziende mercantili veneziane, Torino, 1881).

В записях Карло Одескальки отсутствуют даже те зачатки бухгалтерии, которые уже тогда применялись итальянскими торговцами: ни хронологической последовательности, ни зачтения на счет. Выдача ссуд под проценты фиксируется, но и только, подведение итогов отсутствует напрочь.

Было бы легче разобраться во всем этом, если б была возможность просмотреть еще и журналы, описывающие сами операции, суммы которых фигурируют в гроссбухах. Но они, к несчастью, не сохранились. Опись наследства Карло Одескальки могла бы мне много помочь, но ее и след простыл!

В Библиотеке Амброзиана в Милане (Fondo Trotti; n. 30 et 43) имеется дневник Карло Одескальки, который он скрупулезно вел с 1662 года до смерти и который еще никем не изучен. Увы, ничего нового он не содержит, описывая главным образом состояние здоровья автора, атмосферные явления, встречи. 30 сентября 1673 года, в день, когда Карло не стало, чьей-то неизвестной рукой описаны последние мгновения умирающего: соборование, духовное вспоможение, оказанное ему двумя отцами-иезуитами, «по-рыцарски» встреченный переход в мир иной. Далее следует краткая похвала усопшему: осмотрительный, смиренномудрый, справедливый. Но более всего превозносится его «прилежание в искусстве собственноручно записывать все сделки, благодаря чему его смерть не обернулась катастрофой и можно было составить описи и мебели, и недвижимости, и кредитов, и ссуд под проценты».

Воздавая должное почившему, аноним долее всего задерживается на тщании, с каким тот регистрировал сделки, вел деловые документы, а его нравственные качества отходят на второй план. Создается впечатление, что это был подлинный рыцарь архивного дела, корифей делопроизводства. Как же в таком случае произошло, что опись его наследства и журналы операций ненаходимы?

С тех пор как средневековые папы обосновались в Авиньоне, а не Риме [236], провансальский городок и прилегающая местность (графство Венессен) вошли в состав папского государства.

Но в сентябре 1688 года раздоры между Людовиком XIV и Иннокентием XI привели к оккупации Авиньона французскими войсками. Менее года спустя в августе 1689 года папа Одескальки преставился. Новый понтифик Александр VIII Оттобони отказался от политики предшественника и открыто вступил на путь налаживания отношений с Францией. В знак примирения Наихристианнейший король согласился отвести войска от Авиньона. В конце 1689 года апостольский вице-легат Балдассар Ченчи наведался в провансальский городок с целью проконтролировать состояние папских сокровищ, подсчитать убытки, нанесенные французами, и взять в руки бразды правления.

Однако ему пришлось столкнуться с положением по меньшей мере неспокойным. Если Авиньону и был нанесен значительный урон, еще хуже обстояли дела в Оранском княжестве, принадлежащем принцу Вильгельму, по соседству. Оно уже не один год подвергалась разорительным набегам французских драгун. Кроме того, принц взошел на престол в далекой Англии, и его подданные ощущали себя – и не без оснований – брошенными на произвол судьбы. В большинстве своем протестанты, они опасались, что французы, движимые как религиозными, так и политическими побуждениями, не оставят в покое их и без того измученный край. Если в Авиньоне и стало поспокойнее, то в Оранже ситуация была взрывной.

Седьмого ноября Ченчи послал в Рим донесение, что в античном амфитеатре Оранжа (который тогда назывался в народе «Le Cirque» [237]) прошла ассамблея представителей всех подданных принца, на которой было решено предложить княжество Людовику XIV. Это был акт отчаяния: лучше было быть подданным врага, чем его противника.

Когда Ченчи отправился в Авиньон, авиньонский прелат, аудитор Роты Паоло де Сальвадор получил письмо от одного подданного принца Оранского, некоего г-на де Бокастеля, протестанта, только что обращенного в католицизм и представляющего жителей Оранжа при парижском дворе. В письме содержалось сенсационное предложение: измученные набегами французов, жители княжества желали перейти под протекторат папы.

Встревожившись и осознавая всю деликатность дела, Ченчи тотчас снесся с Римом, с государственным секретарем Ватикана и высказался в том смысле, что стоит принять это предложение Оранж предложил себя Франции, но Людовик XIV мог бы отказаться от него, если бы папа объединился с ним, чтобы оказать поддержку бывшему английскому королю католику Якову Стюарту в борьбе с изгнавшим его Вильгельмом Оранским Принимать в лоно папства владение еретика (к тому же с некоторых пор английского монарха) Церкви было как-то не с руки. Ченчи предлагает следующее: рассматривать княжество как вознаграждение за ущерб, нанесенный Авиньону столкновениями католиков и протестантов, долгие годы опустошавших Прованс.

Однако из Ватикана пришел приказ отказаться от предложения: Бокастелю мол лучше обратиться к Людовику XIV, который сможет защитить оранцев, взяв их под свое крыло.

И все же Бокастель встречается с Ченчи и в присутствии Сальвадора подтверждает предложение. Ченчи отвечает отказом. Тогда Бокастель изрекает нечто весьма двусмысленное: Святой Престол уже проделывал подобное, и ему по праву принадлежит графство Венессен «в силу раздела, свершенного королем Франции и папой после войны с альбигойцами» [238].

Намек был не из приятных: между концом XII века и началом XIII века, сорняки ереси были выкорчеваны из провансальской земли (G. Moroni, Dizionario di erudizione storico-ecclesiastica, Venezia, 1840, advocem «Contado venaissino»). Жестокий и кровавый крестовый поход разбил рать князя Рэмона VI, хозяина этих земель, издавна обвиняемого в распространении учения альбигойцев, несовместимого с папством и Римской Церковью. Опасаясь поимки и выдачи инквизиции, Рэмон пообещал отдать папе несколько земель, в том числе и три замка, расположенных в графстве Венессен, а также часть Авиньона. Если бы Рэмон принял сторону еретиков – было прописано в договоре, – эти земли отошли бы Церкви. Так и случилось: Рэмон упорствовал в своих заблуждениях, был объявлен еретиком и отлучен от Церкви. Его сын Рэмон VII продолжил его дело, но был повержен на поле брани во время битвы с войском папы Григория IX [239] и французского короля Людовика IX Святого [240]. Пакт, заключенный между Церковью и еретиками, был соблюден, хотя и с применением силы: по парижскому договору 1228 года земли и замки альбигойцев отошли Ватикану. Обещание Рэмона Святому Престолу не было ответом на ссуду со стороны папы, и все же намек Бокастеля на договор между католиками и еретиками, по которому в уплату предназначались земли последних, был по меньшей мере не совсем деликатным.