Мы поем глухим - Андреева Наталья Вячеславовна (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Лакей, приехавший с ним, внес огромную красивую коробку.
— Что это? — взволнованно спросила Александра. Сердце ее забилось.
— Ваш костюм, — улыбнулся барон. — Прикажите открыть? — и кивнул слуге: — Развяжи.
Тот поспешно потянул за синюю атласную ленту.
— О! — вырвалось у Александры, едва она заглянула в коробку.
Ее рука невольно потянулась к лазоревому шелку и принялась его ласкать. Александра гладила ткань, ощущая ее шелковистость, муслин легко струился между пальцев, они задерживались, лишь встречаясь с орнаментом, выложенным из драгоценных камней, изумрудов и сапфиров.
— Посмотрите все, — тихо сказал барон.
Слуга вынул из коробки лазоревые муслиновые шальвары и бесшовную тунику из тончайшего голубого шелка. Под ними оказался кафтан с короткими рукавами, сшитый из золотой парчи, искусно расшитой узорами из ярко-синего бархата. Пуговки на кафтане были из довольно крупных сапфиров. Еще в коробке оказалась прелестная феска с тканевой накидкой, остроносые тапочки, тоже расшитые золотыми узорами, и синий бархатный кушак.
— Какая роскошь! — не удержалась Александра. — Где вы это взяли?!
— В галерее Пале-Рояль, — улыбнулся барон. — Уверяю вас, там можно достать все, что угодно, даже подлинную статую Венеры Милосской.
— Да, это цвет не для вдовы, — вздохнула Александра.
— Одалисок, мадам, держали лишь для того, чтобы они услаждали своего господина. Поэтому им пристало одеваться именно так, как через несколько дней оденетесь вы. В муслиновые шальвары и шелковую тунику. А цвет… Мадам, это ваш цвет. Я всегда помню цвет ваших глаз, — тихо сказал барон.
Она вздохнула и вынула из коробки непонятный предмет: что-то вроде плотной сетки, натянутой на деревянный каркас, да к тому же на длинной ручке. Ручка была обита все тем же синим бархатом.
— Что это? — спросила Александра.
— Это называется яшмак. Для того, чтобы при необходимости прикрывать им лицо. Ваши волосы закроет феска с тканевой накидкой, так что, если вы того не захотите, вас никто не узнает.
— Хотелось бы, — вздохнула она и закрыла лицо яшмаком. Потом отняла его и еще раз вздохнула: — Все же маска из плотной ткани была бы лучше.
— В гареме не носили масок, — улыбнулся барон. — Всякого, кто не выдержит традиции турецкого костюма, на бал не пустят. Чтобы туда попасть, надо будет выглядеть достаточно по-мусульмански.
— А как оденетесь вы, барон?
— Пашой, разумеется, — невозмутимо ответил тот.
— А я думала, султаном!
— О нет, мадам. Я не держу гарем, мне достаточно любви всего одной женщины… Ты можешь идти, — сказал барон лакею.
Тот сложил шальвары и тунику обратно в коробку, поклонился и ушел.
— Надо отдать это Терезе, — сказала Александра, кивнув на костюм и кладя в коробку яшмак, который все еще держала в руке. Предмет оказался чрезвычайно забавным. Раньше графиня Ланина не задумывалась над тем, как одевались одалиски в гареме и чем они закрывали лицо. И вот вам пожалуйста! Турецкий бал! Александра невольно улыбнулась.
— Мадам, вы доверяете вашей горничной? — спросил вдруг барон Редлих.
— Честно сказать, после того, как исчезла Вера, я никому не доверяю.
— А не давали ли вы кому-нибудь поручение ее отыскать?
— Да, — кивнула Александра. — У меня есть такой человек.
— Рекомендованный вам префектом по просьбе маркиза де Р*, — кивнул барон. — А этому человеку вы доверяете?
— Скажите мне прямо: в чем дело?
— Абсолютно ни в чем, — барон прошелся по гостиной. Александра чувствовала его волнение. Он, похоже, хотел что-то спросить, но не решался.
— Вы правы: я не доверяю никому, — сказала она. — У меня есть одно дело, чрезвычайно важное. Вы сказали, что хотите стать моим другом…
— Я хочу быть к вам как можно ближе. А о том, что именно это будут за чувства, мы еще поговорим.
— Пусть так. Я вам сейчас кое-что покажу…
Она отошла к изящному столику, на котором лежал бархатный футляр. Александра все решила уже после разговора в театре. Футляр был приготовлен, чтобы отдать алмаз «Сто солнц в капле света» барону Редлиху.
— Что это? — удивленно спросил тот.
— Взгляните, — она протянула барону футляр.
Тот взял его и открыл. какое-то время он молча смотрел на камень. Александре показалось, что поначалу барон очень удивился и хотел что-то сказать, но сдержался.
— Да, такое не купишь даже в Пале-Рояль, — покачал он головой и спросил: — Откуда это у вас?
— Этот алмаз принадлежал моему покойному мужу. Имя этому чуду «Сто солнц в капле света». Приблизительно так название, данное алмазу, переводится с древнего языка. Есть красивая легенда о том, как камень попал в Европу. Но в эту сказку я не очень-то верю.
— А как он попал к вашему мужу?
— Об этом лучше не вспоминать, — нахмурилась Александра.
— Вот как? Второй такой вряд ли отыщешь… — задумчиво сказал барон Редлих. — Что ж… Всякое бывает…
— На этом огромном алмазе лежит проклятье. В своем письме, написанном накануне дуэли, на которой он… — Александра запнулась, потом, взяв себя в руки, выговорила: — Где он погиб… Так вот, в письме муж просил меня избавиться от камня. Он приносит несчастья.
— И что вы решили? — живо спросил барон. — Продать?
— Нет. Я хочу, чтобы его отдали искусному ювелиру, который разбил бы алмаз на несколько частей. Мне сказали, что таким образом стоимость камня только увеличится. А деньги мне сейчас нужны.
— Что ж, это правда. — Барон Редлих внимательно взглянул на камень. — Несколько бриллиантов такой чистоты и такого уникального цвета будут стоить гораздо дороже, чем один огромный алмаз старой, давно уже вышедшей из моды огранки. А вы уверены? Ведь это такая красота! Взгляните… — он вынул камень из футляра и, держа его между двумя пальцами, большим и указательным, подошел к окну, повернув алмаз к свету.
Камень сверкнул так ярко, что Александра невольно зажмурилась. Алмаз словно умолял: не трогай меня!
— Хорош! — восхищенно сказал барон. — И вы решитесь это уничтожить? Перед нами уникальнейшее творение природы!
— Да. Я хочу, чтобы камень разбили на несколько частей.
— Вы тоже уникальнейшее творение природы, — усмехнулся барон.
— Мне это уже говорили.
— Кто? Муж? Вы любили его?
— Да. По-своему.
— У любви много лиц, вы правы. Я не против, чтобы и меня вы любили как-нибудь, по-моему.
Александра посмотрела на него с удивлением. Да он, оказывается, способен шутить! Кто бы мог подумать!
— Я вижу, что настаивать бесполезно, мадам. Спешу откланяться, чтобы выполнить ваше поручение. Деньги, поскольку сумма большая, я передам вам лично. Что касается бала… Моя карета будет стоять у вашего крыльца ровно в половине десятого. Мой американский друг чрезвычайно пунктуален, боюсь, даже для меня не сделают исключение, если я опоздаю.
Барон откланялся и ушел, унеся с собой алмаз. Александре показалось, что в доме стало легче дышать.
«Вот и все, — подумала она. — Кровавый алмаз нашел свой конец. Хоть что-то я сделала, чтобы успокоить твою душу, Алексей Николаевич…»
Тем временем папаша Базиль, прогуливаясь по улице Сен-Лазар, поджидал Сержа Соболинского. То есть поджидал, когда от него выйдет мадемуазель Дельфина. Та приехала в половине пятого, как всегда разряженная в пух и прах, и, велев кучеру дожидаться, шмыгнула в подъезд. Папаша Базиль едва не расхохотался.
Девица-то совсем глупа! Старается сохранить тайну и оставляет у подъезда, прямо посреди улицы, экипаж, равных которому мало во всем Париже! Да кто ж не знает, кому принадлежит этакое-то великолепие! А лошади? Да одни только лошади стоят целое состояние! Разумнее было бы воспользоваться наемным фиакром. А ну как узнает барон?
Впрочем, барону сейчас не до мадемуазель Дельфины. Толстуха Гаспар поведала своему «котику», что Эрвин Редлих почти перестал заезжать на улицу Тетбу, а уж в спальню к Фефине и вовсе не заглядывает.
— Да она только рада! — сказала Атенаис. — Что у тебя с шеей-то? — с опаской спросила она. — Повеситься, что ли, решил, да веревка оборвалась под твоей жирной тушей? Ну, так это, котик, грех, самоубийство-то, — она поежилась.
