Индустриализация (СИ) - Нестеров Вадим (библиотека книг бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗

Начинается индустриализация отрасли. По официальным данным, за 1928–1931 годы государство вложило в золотодобычу умопомрачительную сумму в 500 млн рублей, и к началу 1930-х годов более половины работ в отрасли было механизировано. Чтобы было понятно, что такое 500 млн, напомню, что все ленское золото отдали англичанам за обещание вложить 22 млн.

Буквально через несколько лет, 25 декабря 1933 года Сталин дает интервью газете «Нью-Йорк Таймс», где заявляет о побитии многих рекордов:

«У нас много золотоносных районов, и они быстро развиваются. Наша продукция уже вдвое превысила продукцию царского времени и дает сейчас более 100 миллионов рублей в год. Особенно в последние два года мы улучшили методы нашей разведочной работы и нашли большие запасы. Но наша промышленность еще молода – не только по золоту, но и по чугуну, стали, меди, по всей металлургии, и наша молодая индустрия не в силах пока оказать должную помощь золотой промышленности. Темпы развития у нас быстрые, но объем еще невелик. Мы могли бы в короткое время учетверить добычу золота, если бы имели больше драг и других машин».

«Более ста миллионов» - это как минимум 82,8 тонны чистого золота. Это означало, что Советский Союз уже перегнал США (чуть более 70 тонн) и догонял Канаду (более 90 тонн). Если эта цифра учетверится - красные просто обрушат мировые цены на золото.

Основные игроки на мировом рынке драгметаллов начали сильно дергаться, и эти телодвижения особенно усилились через год. Потому что в 1934 году, по официальным заявлениям советских руководителей, СССР вышел на второе место в мире, и отныне по объемам золотодобычи уступал только Южной Африке.

Советские руководители по обыкновению всех политиков несколько преувеличивали успехи своей страны – скорее всего, в реальности на заявленные цифры СССР вышел лишь через пару лет. Да, можно спорить о сроках советских рекордов.

Но сами рекорды отрицать бессмысленно.

Объемы советской золотодобычи к середине 30-х ушли в отрыв и этот взлет был беспрецедентным по любым меркам.

А вот теперь – о том, что стояло за этими цифрами и рекордами. И пусть об этом расскажут четверо из тех тысяч, кто обеспечил этот взлет.

Двоих из этой четверки вы уже знаете по первому тому – это главный золотодобытчик страны Александр Павлович Серебровский и первый выпускник Московской горной академии Виктор Васильевич Селиховкин. Еще с двумя – Иваном Васильевичем Копеиным и Джоном Дикинсоном Литтлпейджем – я вас сейчас познакомлю.

Американец и свояк

Третий свидетель-участник - это Джон Дикинсон Литтлпейдж, американский инженер-золотопромышленник с Аляски, которого Серебровский лично уговорил приехать на работу в Россию.

Глава треста «Главзолото» быстро оценил компетентность американца и использовал его в качестве своего доверенного эксперта, отправляя то на один, то на другой рудник, где возникали проблемы. Литтлпейдж проработал в СССР почти десять лет – с 1928 по 1937 год, выучил язык, обзавелся русским именем «Иосиф Эдуардович», должностью заместителя главного инженера треста «Главзолото» по производству и стал одним из немногих работавших в Союзе иностранцев, награжденных за индустриализацию орденом Трудового Красного Знамени.

В силу специфики своей трудовой деятельности Литтлпейдж о ходе индустриализации золотодобычи знал не только больше любого иностранца, но и лучше многих советских чиновников. Его взгляд интересен еще и тем, что он был человеком со стороны и потому подмечал вещи, которые местным казались само собой разумеющимся. После расстрела Серебровского «Иосиф Эдуардович» вернулся в Штаты и выпустил там книгу «В поисках советского золота» - прелюбопытнейший, я вам доложу, текст, который и будет цитироваться в будущей главе.

Четвертый рассказчик – это Иван Васильевич Копеин, 1903 года рождения, уроженец станции Гунчжулин, что в Манчжурии на КВЖД, выросший в Иркутске сибиряк, горный рабочий, активный комсомолец, ЧОН-овец, гонявший после Гражданской недобитые банды, студент Московской горной академии, однокашник и даже родственник моих героев.

Да, именно родственник - с Иваном Апряткиным они стали свояками, женившись на однокурсницах, сестрах Сидоренко. Вот он, второй справа, во время учебы в МГА со своими товарищами.

Но в отличие от металлурга Апряткина, Копеин вместе с женой, Александрой Сидоренко, закончили геологоразведочный факультет. Как и все мои герои – учились долго, поступив в 1922 году, дипломы они получили только в 1930-м, накануне расформирования МГА. Причина все та же, что и у Блохина, Чепикова и других геологов – многочисленные и долгие экспедиции.

Копеин, например, за время учебы в академии успел поработать на Сахалине, в Донбассе, на Урале, в Туруханском крае в Сибири и в Фергане в Средней Азии. Каждая экспедиция – минимум полгода. Вот и считайте.

Плюс – активное участие в Охоте на Курскую аномалию, о которой я писал в первом томе: в 1924-25 года Иван Копеин был секретарем президиума и управделами Особой Комиссии по исследованию Курской Магнитной Аномалии (ОККМА).

После выпуска следует небольшая командировка в Туруханский край, но уже в октябре 1930-го Иван Копеин становится аспирантом-ассистентом на кафедре «Геология СССР» одного из осколков Московской горной академии – Московского геологоразведочного института, тогда еще не «имени Серго Орджоникидзе».

Но научного работника из Ивана Васильевича не получилось – в 1932 году партия сказала: «Надо!» и перебросила коммуниста Копеина из Москвы в Иркутск, на «золотой фронт». Вот «на золоте» геолог Копеин и работал практически всю свою жизнь.

Его тексты уникальны. Трое первых свидетелей – Серебровский, Селиховкин и Литтлпейдж писали книги, то есть изначально были ориентированы на широкую аудиторию. В случае с Иваном Копеиным мы располагаем его письмами к жене, самому близкому человеку. Это немного другая степень откровенности и открытости.

И здесь я должен искренне поблагодарить Елену Копеину – замечательного человека, которая не только сохранила семейный архив, сделала все возможное для восстановления истории семьи, но и поделилась со мной результатами своих трудов.

Читая письма Ивана и Александры – очень информативные, немного нескладные и донельзя теплые – я очень многое понял об этом времени и о людях, живших в нем.

Постараюсь поделиться этим пониманием с вами.

Ну а пока – слушаем свидетельские показания о «поисках советского золота».

«Даешь золото!» - организация. Серебровский и Копеин

Говорят, что при Сталине был порядок. Это не совсем так, вернее – совсем не так.

Большую часть 28-летнего правления Сталина в стране был если не хаос, то бардак.

Масштабный, тотальный, всепобеждающий бардак!

Бардак в стране появлялся набегами, уходил и снова возвращался, «исчезал и снова рыскал в отдалении», его заносили извне и создавали собственными силами, он рос и хирел, иногда становился почти всесильным, иногда почти сходил на нет.

Но окончательно от него так и не избавились.

А своей репутацией Сталин обязан одному-единственному обстоятельству – у него лучше других получалось наводить в этом царстве бардака хоть какой-то порядок.

Собственно, он этим всю жизнь и занимался.

Если, конечно, сам не устраивал хаос – но об этом позже.

Индустриализация вызвала в стране невероятный бардак. Все взрослые люди в курсе, что любой ремонт – это по определению непрекращающийся бардак, а тут не ремонт, тут капитальная перестройка всей экономики страны.

Но, как я уже говорил, пусть рассказывают очевидцы.

Итак, Серебровский начинает перестройку системы золотодобычи в стране. Начинается наша «История в диалогах».