Дочь палача и ведьмак - Пётч Оливер (читать книги онлайн .txt) 📗

Патриций растерянно взглянул на нее:

– Я? Но я даже не знаю как…

– Да там все просто. – Магдалена вручила Шреефоглю тряпицу и ведро чистой воды. – Вытирайте им пот со лба, меняйте иногда компрессы и делайте при этом серьезный и начитанный вид. Поверьте мне, большинство врачей делают все то же самое.

Она взяла детей за руки и вместе с Симоном и палачом вышла из зловонного лазарета, а Якоб Шреефогль с раскрытым ртом смотрел ей вслед.

Они все вместе поднялись по мощеной улице к церкви, чтобы отыскать спокойное место для разговора, но быстро поняли, что это не такая уж простая задача. Навстречу им после обедни шли бесчисленные прихожане. Магдалена заметила, что по сравнению со вчерашним днем паломников стало заметно больше. До Праздника трех причастий оставалось еще пять дней, но на улицах вокруг монастыря людей было уже столько, сколько собиралось лишь на Кирмес. [10]

Казалось, что паломники были всюду. Магдалена слышала множество диалектов, из которых различала только швабский и франконский. Она разглядывала группы богомольцев из разных деревень, которые всегда держались кучкой. Там были и бедно одетые батраки, и порядочные ремесленники, и толстые патриции, которые, задрав штанины, брезгливо обходили кучи конского навоза. То и дело кто-нибудь затягивал церковную песню, и остальные подхватывали.

Симон и отец усадили детей на плечи, чтобы легче было протискиваться сквозь толпу. Магдалена чувствовала, как успокаивают и умиротворяют ее песни и молитвы вокруг. В воздухе стоял запах фимиама, жареной рыбы и дорожной пыли. Где-то завывал ребенок в поисках матери.

– Как ты вообще нашел нас среди этой толпы? – спросила вдруг Магдалена, пока они продирались сквозь толкотню к церкви.

– Я побывал у родственника Греца, – проворчал палач. – Сначала там был только немой рыжий дуралей. Но потом приехал наконец Михаэль и сказал, что милосердный зять мой выхаживает в Андексе больных.

– Так, значит, Грец знает, зачем вы приехали? – спросил Симон с тревогой. – Быть может, пока будет лучше…

– Ты за идиота меня принимаешь? Для Греца я теперь паломник, он так сразу и решил. Думает, наверное, мне в этом толк есть. – Куизль нетерпеливо хлопнул в ладоши. – Но хватит болтать уже! Скажите лучше, что сталось с Непомуком и как вы, черт возьми, с этим связаны.

Он злобно огляделся.

– Толкотня проклятая. Теперь мне ясно, почему меня никогда не тянуло к паломничествам.

– Думаю, я знаю одно место, где нам никто не помешает, – отозвалась Магдалена с ухмылкой.

Она знала, что отец терпеть не может больших скоплений людей; одним лишь этим публичная казнь вселяла в него ужас.

– Идемте! – воскликнула она. – Я все равно хотела показать вам кое-что.

Она пересекла переполненную площадь, минуя груды камней и мешки с известью, и направилась к маленькой калитке, которую обнаружила прошлой ночью; остальные следовали за ней. Узкая тропа по ту сторону стены привела их в скором времени к часовне в лесу. Шум толпы постепенно затих, и навстречу им попался лишь угрюмый лесоруб, после чего они остались наконец одни. Дети стали лазить по обломкам стены, и Симон дал им несколько шишек и буковых орешков для игры.

– Здесь-то я и услышала эту мелодию, – сказала тихим голосом Магдалена.

– Что за мелодия, дьявол ее разбери? – проворчал Куизль. – Говори уже, пока я выпытывать не начал.

Магдалена уселась на поваленный ствол рядом с часовней и стала рассказывать, что им с Симоном довелось пережить в эти три дня. Она упомянула о двух убитых, о кровавой сцене в мастерской часовщика, об исчезнувшем автомате и его бесследно пропавшем создателе. Не забыла она и про два покушения на свою жизнь.

– Кто-то стрелял в меня возле стены, – закончила Магдалена. – Но вот что странно: я не слышала никаких выстрелов, только свист какой-то.

– Свист? Может, это арбалет был…

Отец ее задумчиво осмотрел ближайшие деревья. Возле одного из буков палач вдруг остановился и что-то выковырял пальцем из коры. И показал с хмурым видом свинцовую пулю.

– Свежая еще, – пробормотал он. – И калибр немалый. А ты точно уверена, что не слышала выстрела?

– Отец, я, может быть, и упрямая, но уж точно не глухая.

– Занятно. – Куизль повертел в мозолистых пальцах деформированную пулю. – Вообще-то есть одно ружье, только оно и приходит на ум. Но оно очень редко встречается. На войне я видел такое лишь однажды.

– Значит, это все-таки Непомук! – взволнованно перебил Симон. – Он же был солдатом и…

– Вздор! – Куизль пренебрежительно сплюнул. – Непомук в это время уже сидел в подвале, вы сами об этом сказали. Так что будь добр, не выдумывай. Эти святоши просто хотят найти козла отпущения, вот и всё! Если они сами к этому всему руку не приложили.

– И все-таки, – заметил Симон, – ваш друг Непомук что-то от нас скрывает. Он, по всей вероятности, проводил какие-то эксперименты с часовщиком Виргилиусом, пока тот не исчез.

Якоб задумчиво потер свой большой нос.

– Тогда мне, видно, следует поговорить с ним по душам.

– И как ты хочешь это сделать? – спросила Магдалена. – Думаешь, раз ты палач Шонгау, то можешь просто постучаться и попросить немного попытать заключенного и послушать, что он скажет? За Андекс отвечает судья из Вайльхайма, не забывай. Если добрый господин узнает, что ты распоряжаешься в его округе, то и ты сам скоро окажешься на дыбе.

– Я что-нибудь придумаю, – проворчал палач. – Я всегда что-нибудь придумывал. А теперь идемте уже к Михаэлю. – Он направился к калитке. – Дети проголодались, да и я тоже. Вот увидите, с полным животом и трубкой думается лучше всего.

Они вернулись на площадь, еще полную народа. Рабочие тем временем отгородили веревками пространство у южного крыла церкви, чтобы никто не мешал им работать. Паломники с беспокойством взирали на дырявую обугленную крышу; некоторые недовольно ворчали, так как вход в церковь тоже ненадолго загородили. Симон взглянул на группу недовольных богомольцев, собравшихся перед порталом.

– Я целую неделю из Аугсбурга сюда тащился! – ругался пожилой мужчина. – Целую неделю! А меня теперь даже в церковь не пускают. Срам, да и только!

– Молиться надо, чтобы монастырь хотя бы к празднику в былом великолепии засверкал, – добавил с тревогой в голосе богато одетый патриций. – Пока что-то не похоже. Нам что, причащаться среди камней и мешков с раствором? За что я вообще десятину плачу?

– А мы уже думаем, не возвратиться ли обратно в Гармиш, – отозвалась старушка дрожащим голосом. – Сначала лихорадка разразилась, а теперь еще и монстр где-то в монастыре бесчинствует.

– Монстр? – спросил старик возле нее, явно напуганный. – Что еще за монстр?

– Ну, говорят… – начала старуха.

Но она резко замолчала, так как из бокового портала церкви показалась процессия бенедиктинцев. Некоторые несли дымящие кадильницы и раскачивали их под громкие песнопения. Толпа опустилась на колени, и монахи с высоко поднятыми головами прошествовали мимо. Симон узнал среди них настоятеля, толстого келаря, наставника, а также носатого приора Иеремию. Прежде чем они вошли в главное здание монастыря, лекарь заметил, с каким отвращением косился на него приор. Затем святые отцы скрылись за дверью.

Симон задумчиво почесал лоб. Настоятель и приор, да и остальные члены совета, казалось, что-то от него скрывали. Но как узнать, что именно? Монастырь этот был как заколдованный, и лишь немногие избранные могли входить в него. Так как же ему попасть в обитель? Он тихо выругался.

Раздумья его были прерваны, когда вслед за остальными мимо них прошагал еще один монах, высокий и в надвинутом на лицо капюшоне. На мгновение Симону показалось, что он увидел собственного тестя в рясе бенедиктинца. Потом понял, что это всего лишь брат Мартин, столяр, который вчера застал его и Магдалену в мастерской рядом с трупом послушника.