Зов ночной птицы - Маккаммон Роберт Рик (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT, FB2) 📗
– Мое прошлое вряд ли будет вам интересно, сэр. Насколько понимаю, вам важно знать, смогу ли я быть вам полезен в настоящем и в будущем. Что касается этого: я могу говорить и писать на латыни. Я также неплохо владею французским. Я ничего не смыслю в судопроизводстве, но я быстро учусь. Почерк у меня разборчивый, память и внимание в порядке, вредных привычек практически нет…
– Не считая раздутого самомнения и чувства, будто он слишком велик для своих штанов, – прервал его Осли.
– Разумеется, наш директор предпочитает штанишки размером поменьше, – парировал Мэтью, по-прежнему глядя в глаза Вудворду. Он скорее ощутил, чем увидел, как Осли застыл на месте, едва сдерживая вспышку ярости; один из стоявших рядом юнцов успел подавить смешок, который мог бы стать для него роковым. – Как я уже сказал, у меня практически нет вредных привычек. Я могу быстро освоить все, что мне положено знать по должности, и секретарь из меня выйдет очень даже дельный. Так вы заберете меня отсюда, сэр?
– Этот мальчишка ни на что не годен! – вновь заговорил Осли. – Он скандалист и лжец! Пшел вон отсюда, Корбетт!
– Секундочку, – промолвил мировой судья. – Если он ни на что не годен, почему вы тогда включили его в число претендентов?
Лунообразное лицо Осли побагровело.
– Ну… потому что… видите ли, я…
– Я бы хотел взглянуть на образец твоего почерка, – обратился Вудворд к мальчику. – Напиши-ка мне… скажем… «Отче наш». На латыни, раз уж ты такой ученый. – Он повернулся к Осли. – Это можно устроить?
– Да, сэр. У меня в кабинете найдутся перо и бумага.
Директор бросил на Мэтью взгляд – который, будь он кинжалом, вонзился бы ему меж глаз по самую рукоятку, – после чего распустил остальных юнцов и направился к своему кабинету.
Когда по результатам испытания мировой судья убедился в том, что Мэтью может быть ценным помощником, они подписали документ о его передаче под опеку мирового судьи, после чего Вудворд заявил, что у него есть еще дела в других местах и что он вернется за мальчиком на следующее утро.
– Я рассчитываю найти этого молодого человека в добром здравии, – сказал Вудворд директору. – Отныне он мой подопечный, и я буду чрезвычайно недоволен, если этой ночью он пострадает в результате какого-нибудь несчастного случая.
– Вам не о чем беспокоиться, сэр, – натянутым тоном ответил Осли. – Однако мне потребуется плата в размере одной гинеи за то, что я предоставляю ему кров и стол вплоть до вашего возвращения. Ведь он теперь уже на вашем попечении.
– Резонно.
И полновесная золотая гинея – равная двадцати одному шиллингу, что было непомерно высокой платой за такую услугу, – перекочевала из кошелька Вудворда в протянутую ладонь Осли. Так было заключено соглашение, и такой ценой была куплена безопасность Мэтью.
Тем не менее за ужином в столовую нагрянул один из брутальных прислужников Осли. В наступившей тишине он прямиком направился к Мэтью и сцапал его за плечо.
– Идем со мной, – сказал он, и Мэтью ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Осли сидел за столом в директорском кабинете, где в лучшие времена сиживал Стаунтон. Помещение было замусорено, а оконные стекла покрылись слоем копоти. Осли раскурил длинную трубку от огонька свечи и сказал своему клеврету:
– Оставь нас.
Когда тот удалился, Осли молча продолжал курить, развалившись в кресле и буравя Мэтью темными глазками.
– Мой ужин остывает, – первым заговорил Мэтью, уже одним этим напрашиваясь на розги.
– Ты считаешь себя чертовски умным, да? – Осли затянулся и выпустил дым из ноздрей. – Прямо-таки умник из умников. Но ты далеко не так умен, как тебе кажется.
– Я должен вам ответить, сэр, или вы хотите, чтобы я молчал?
– Молчи. Стой там и слушай. Ты думаешь, что, перейдя под опеку судьи, ты сможешь мне как-то навредить, верно? Может, ты рассчитываешь обратить его внимание на некоторые из моих поступков?
– Сэр, – произнес Мэтью, – могу я порекомендовать вам хороший трактат о логике для чтения перед сном?
– Логика? А это здесь при чем?
– Вы сначала приказали мне молчать, а потом стали задавать вопросы, требующие моего ответа.
– Закрой рот, мелкий недоносок! – Осли в гневе вскочил на ноги. – И хорошенько запомни то, что я сейчас скажу! Моя должность дает мне всю полноту власти в пределах этого учреждения, и я волен управлять им так, как сочту нужным! В том числе поддерживать порядок и назначать наказания, как сочту нужным!
Осознав, что вот-вот потеряет контроль над собой, Осли снова сел в кресло и уставился на Мэтью сквозь клубы сизого табачного дыма.
– Никто не сможет доказать, что я пренебрегал своими обязанностями либо проявлял излишнее рвение, применяя свои методы, – продолжил он уже без надрыва. – Не сможет по одной простой причине: потому что этого не было. Мои действия, все вместе и каждое по отдельности, были всегда направлены на благо моих питомцев. Ты с этим согласен или нет?
– Полагаю, вы сейчас хотите, чтобы я заговорил?
– Говори.
– Меня не так уж сильно коробят ваши методы наказания, хотя должен отметить нездоровую радость, с какой применяются некоторые из них, – сказал Мэтью. – Но я не могу смириться с другими методами, которые вы используете после того, как в спальнях гасят свет.
– О каких именно методах ты говоришь? О моих воспитательных беседах со своенравными, упрямыми мальчишками, чьи выходки представляют опасность для окружающих? О моих попытках приструнить этих упрямцев и наставить их на правильный путь? Ты это имел в виду?
– Думаю, вы прекрасно поняли, что я имел в виду, сэр.
Осли коротко и грубо хохотнул:
– Ты ничего толком не знаешь. Видел ли ты своими глазами что-нибудь предосудительное? Нет. Ты, конечно, мог наслушаться всяких россказней. Просто вы все терпеть меня не можете. В этом вся причина. Вы меня не выносите, потому что я ваш хозяин, а дикие псы не выносят ошейника. И сейчас ты вообразил себя великим умником и надеешься создать мне проблемы, используя этого балабола в черной мантии. Но я скажу тебе, почему ты этого не сделаешь.
Мэтью пришлось ждать, пока директор вновь набьет свою трубку и, примяв табак пальцем, раскурит ее с нарочитой медлительностью.
– Твои обвинения, – язвительно продолжил Осли, – будет очень трудно подтвердить. Как я уже сказал, моя должность дает мне абсолютную власть. Да, я применял довольно суровые наказания. Возможно, слишком суровые. И вероятно, именно поэтому тебе вздумалось меня оклеветать. А как насчет других воспитанников? То-то и оно… Мне нравится моя должность, молодой человек, и я намерен оставаться здесь еще много лет. Если ты завтра покинешь приют, это еще не значит, что остальные – твои друзья, среди которых ты вырос, – тоже вскоре выйдут отсюда. И твои действия могут сильно осложнить их дальнейшую жизнь в этих стенах.
Он сделал затяжку, задрал голову и выпустил струю дыма в потолок.
– Здесь так много младших мальчиков, – сказал он. – Тех, кто гораздо младше тебя. А ты знаешь, сколько больниц и церквей хотят пристроить сирот у нас? Дня не проходит, чтобы я не получал запроса о наличии свободных коек. Очень многим мне приходится отказывать. Так что приток новичков будет всегда, можешь не сомневаться. – Он с холодной усмешкой взглянул на Мэтью. – Хочешь, дам тебе совет?
Мэтью промолчал.
– Считай себя везунчиком, – продолжил Осли. – Твое образование будет продолжаться уже в большом мире. Постарайся стать незаменимым помощником для мирового судьи, живи долго и счастливо себе на радость и другим на пользу.
Тут он поднял толстый палец, призывая Мэтью к вниманию.
– И никогда-никогда не затевай войну, в которой у тебя нет шансов на победу. Ты хорошо меня понял?
Мэтью медлил с ответом. Его мозг работал в полную силу, рассматривая эту проблему под разными углами и в различных плоскостях, представляя ее схематически и в разрезе, поворачивая ее так и эдак, встряхивая ее в надежде, что какой-нибудь гвоздик расшатается в гнезде, растягивая ее цепью в попытке отыскать хоть одно ржавое звено, которое можно будет сломать.
