Роза в уплату - Питерс Эллис (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
— Джудит… — Он опять был на коленях у ее ног, ловил ее руки, умолял, клянчил, вел себя совершенно как ребенок, забыв о своем мужском обаянии, отбросив всякую гордость. — Джудит, помоги мне! Помоги выбраться из этой истории! Если есть хоть какой-нибудь способ, помоги найти его! Если тебя обнаружат здесь, я пропал, я обесчещен… А если я отпущу тебя, ты все равно погубишь меня…
— Успокойся! — произнесла она устало. — Я не желаю тебе зла и не жажду мести, я только хочу освободиться.
— А что будет со мной? Ты думаешь, тебя оставят в покое? Как только ты появишься, тебя начнут расспрашивать. И не отстанут, пока ты все не расскажешь, а тогда я — конченый человек. О, если бы я знал, в какую сторону повернуть!
— Меня бы тоже устроило, не меньше, чем тебя, если бы удалось замять это дело, но ведь только чудо может объяснить, где я была эти два дня. А мне нужно подумать о моем добром имени. Но мне не хочется, чтобы и ты пострадал, раз уж так случилось. Ну, что еще? Что ты забеспокоился?
Вивиан вскочил на ноги и застыл, тревожно прислушиваясь, все мускулы его были напряжены.
— Кто-то ходит снаружи, — прошептал он. — Вот опять — слышишь? Выслеживает… Тише!
Джудит замолчала, хотя и не поверила Вивиану. Он был в таком напряжении, так напуган, что ему всюду мерещились враги, они рождались в его воображении как духи, прямо из воздуха. Женщина довольно долго прислушивалась, но никаких звуков не уловила, даже ветерок, шелестевший в щелях ставней, затих.
— Никого нет, тебе показалось. Никого! — Внезапно она взяла руки Вивиана в свои — до этого она только терпела его прикосновения, никак не отвечая на них. — Слушай, кажется, есть выход! Когда сестра Магдалина была здесь, она предложила мне приехать к ней в обитель у Брода Годрика, если мне понадобится убежище, в котором я могла бы передохнуть. Видит бог, это мне было необходимо, да и сейчас тоже. Если ты ночью тайно отвезешь меня туда, я могу потом вернуться и сказать, где я была и почему, и как случилось, что весь этот переполох не достиг наших ушей. Я скажу, что на время бежала в обитель, чтобы обрести спокойствие и смысл жизни. И я молю бога, чтобы это было правдой! Я не назову твоего имени и не выдам того, что ты сделал со мной.
Вивиан стоял, уставившись на Джудит широко открытыми глазами, не решаясь согласиться и не имея сил противиться, охваченный сомнениями, что путь к спасению найден.
— На тебя будут давить, тебя будут спрашивать, почему ты ни слова никому не сказала и заставила беспокоиться о себе. И лодка — ведь знают о лодке, должны знать…
— Если меня спросят, — сказала Джудит решительно, — я могу отвечать, а могу и не отвечать. Как бы ты ни беспокоился, тебе придется предоставить все мне. Я предлагаю тебе выход. Можешь принять его, можешь отвергнуть.
— Мне нельзя дойти с тобой до Брода Годрика, — произнес Вивиан, и лицо его перекосилось от страха. — Если меня увидят, все выйдет наружу, что бы ты ни говорила.
— Тебе незачем идти до самой обители. Последний кусок пути я пройду одна, я не боюсь. Никто тебя не увидит.
С каждым словом женщины в Вивиане крепла вспыхнувшая надежда.
— Мой отец сегодня опять уехал к своим стадам. Две-три ночи он проведет там, в холмах, с пастухами. В конюшне есть еще одна хорошая лошадь, достаточно сильная, чтобы снести двоих, если ты согласишься поехать у меня за спиной. Я выведу лошадь из города до закрытия ворот. Чуть ниже по реке есть брод, там мы можем перебраться на другой берег, двинуться к югу и добраться до дороги на Бейстан. Когда стемнеет — если мы завтра в сумерках выйдем… О Джудит, я причинил тебе столько зла, а ты прощаешь меня? Я не заслужил этого!
«Это что-то новое для Вивиана Хинде, — подумала Джудит, — сказать, что он чего-то не заслуживает. Может, он исправится, и этот испуг пойдет ему на пользу. Он не законченный негодяй, просто слабовольный юноша, привыкший, чтобы все потакали его прихотям».
Однако вопрос Вивиана она оставила без ответа. Была по крайней мере одна вещь, простить которую Джудит ему никак не могла, — то, что он дозволил своему слуге Гуннару грубо обращаться с ней. А тот явно с удовольствием схватил ее в объятья и прижал к себе с силой, перед которой она была беспомощна. Джудит не боялась Вивиана, а Гуннара боялась. Если бы ей пришлось иметь с ним дело наедине, она бы всерьез испугалась.
— Я делаю это не только для тебя, но и для себя, — сказала молодая женщина. — Я дала слово и сдержу его. Значит, завтра, когда стемнеет. Сегодня уже поздно отправляться.
Вивиана снова охватили сомнения и страх, он прислушивался к звукам, доносившимся снаружи, к лаю мастиффа.
— А что, если кто-то пронюхал про это место? Что, если они завтра снова придут и потребуют ключи? Джудит, пойдем со мной, пойдем к нам. Это недалеко от калитки, никто не увидит. Моя мать спрячет тебя, она поможет нам и будет благодарна, что ты пожалела меня. А отец уехал в холмы, он вообще не узнает. И ты сможешь отдохнуть, прилечь, умыться, у тебя будет все что нужно.
— Твоя мать знает, что ты сделал? — спросила пораженная Джудит.
— Нет, нет, не знает! Но она поможет нам — ради меня. — Вивиан подскочил к маленькой двери, скрытой за тюками с шерстью, повернул в ней ключ, взял Джудит за руку и потащил за собой, лихорадочно торопясь выйти отсюда и поскорее оказаться дома, в безопасности. — Я пошлю Гуннара, чтобы он все убрал здесь. Если люди шерифа придут, они найдут комнату пустой и заброшенной.
Джудит задула фитилек лампадки и двинулась вслед за Вивианом. Спиной вперед она спустилась по лесенке с чердака и вышла из дома на свежий ночной воздух. Луна как раз всходила, и склон был залит бледно-зеленым светом. После тесной каморки, пахнущей затхлостью, пылью и дымом от чадящей лампадки, воздух показался женщине приятным и прохладным. Быстро дойдя до башен замка, смутно вырисовывавшихся в темноте, Джудит и Вивиан нырнули в калитку в стене.
Чья-то темная тень проплыла по залитой светом площадке — от задней стены склада, под укрытие деревьев, а там, прячась, петляя, добралась до берега реки, двигаясь быстро и бесшумно. Береговой уступ, с которого, удирая от мастиффа, спрыгнул Бертред, все еще был в тени. Парень лежал там, где упал, он все еще не пришел в себя, хотя уже начал шевелиться и тяжело дышать, как человек, которого заставляет очнуться сильная боль. Как раз в тот момент, когда край лунного пятна достиг реки, на тело Бертреда упала чья-то тень, более темная, чем все вокруг, однако оглушенный мозг ничего не воспринял, и глаза бедняги оставались закрытыми. Чья-то рука опустилась, взяла лежащего за волосы и повернула голову лицом вверх, чтобы получше рассмотреть. Парень был жив, он дышал, и, если его перевязать, дать отлежаться несколько часов, он сможет объяснить, что с ним произошло, и поведать все, что ему известно.
Тень, нависшая над Бертредом, выпрямилась. Некоторое время человек стоял, бесстрастно глядя на распростертое тело. Потом он ткнул Бертреда носком сапога в бок, передвинул к краю камня, на котором тот лежал, и столкнул в воду, на глубину, где тело сразу закрутилось в водовороте и понеслось на середину реки, а затем в сторону другого берега.
К рассвету двадцатого июня внезапно хлынул ливень, но вскоре кончился, и установилась ясная, теплая погода. В садах Гайи было полно работы, однако из-за ночного дождя пришлось ждать, когда жаркое солнце подсушит все вокруг, и только тогда приниматься за дело. Сладкая вишня созрела, но собирать ее следовало сухой, да и первую землянику можно было уже снимать, но хорошо бы дать высохнуть каплям влаги на ней. На открытых, залитых солнцем полях с грядками почва подсохла быстрее, и те из братии, чья очередь была трудиться в огородах, еще до полудня занялись тем, что рыхлили землю, высевали очередную партию салата и выпалывали сорняки. В садах же приступили к работе только после обеда и начали с дальнего конца, где проходила граница земель аббатства.
