Любовница смерти - Акунин Борис (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Боясь быть обнаруженным, я соскочил с ящика, проворно отбежал в сторону и встал за дерево. Коляску я не отпустил, велел дожидаться за углом. И правильно сделал, так как время было уже такое, когда извозчика найти непросто.
Заика, к примеру, прождал на тротуаре целых восемь минут, прежде чем смог ехать дальше. Если б не моя предусмотрительность, то тут бы слежка и прервалась.
Я велел извозчику сохранять дистанцию и подгонять лошадь, только когда впереди едущая пролетка скроется за углом. Мы выкатили на Садовую, где расстояние можно было еще более увеличить, и в протяжение двадцати шести минут двигались все прямо, а потом повернули на Басманную. Возле нового пятиэтажного дома (5-бис) Заика вышел. Я подумал – теперь он уж точно приехал к себе, но сразу же стало ясно, что я снова ошибся. На сей раз он даже не отпустил экипаж. Я на своем проехал мимо до ближайшего поворота и там вновь велел извозчику дожидаться.
Оба подъезда дома были заперты, а будить дворника Заика не стал. Я видел, что он входит во двор, и осторожно последовал за ним. Высунувшись из-за угла, увидел, как он немного повозился с замком, открыл дверь черного хода и скрылся за нею. Это показалось мне крайне любопытным. Зачем такому важному господину, в английском рединготе и цилиндре, шастать среди ночи по черным ходам?
Я убедился, что замок на двери самый примитивный – его без большого труда можно открыть булавкой от галстука, что Заика, очевидно, и проделал. В противоборстве осторожности и азарта верх взял последний, и я решился. Чтоб не грохотать, снял сапоги и оставил их снаружи, а сам проскользнул внутрь.
По шагам было слышно, что объект поднимается на верхний, пятый этаж. Что он там делал, не знаю – карабкаться за ним не отважился. Что-то там вроде бы тихонько скрипнуло, потом наступила полная тишина. Я протомился пятнадцать минут и решил, что хватит. Вышел наружу и что вы думаете? Мои сапоги пропали! Ох, народишко московский! Ведь ночь, и во дворе никого не было, а не растерялся какой-то мерзавец. И, главное, как ловко – я тут же, в пяти шагах стоял, а ничего не слышал!
Представьте мое положение. Погода прохладная, и дождик недавно прошел, сыро, а я в одних чулках! Рассердился чудовищно. Хотел добежать до своей коляски да ехать восвояси. Но тут думаю: дай-ка погляжу наверх, что там, на пятом этаже. Не зажглось ли какое окно.
Нет, огонь нигде не зажегся, но вдруг я заметил, что по стеклу одного из окон – того, что рядом с лестницей, – вроде как пробежало белое пятно. Пригляделся – и точно: кто-то электрическим фонариком светит. Кому же это быть, если не объекту?
Оцените всю глубину моей преданности делу. Озябший, с мокрыми ногами, я принял решение выполнить поручение до конца.
Заика вышел через девять минут после этого, и слежка была продолжена. Экипажей теперь не попадалось вовсе, стук колес и копыт по булыжнику разносился очень далеко, поэтому мне пришлось сильно отстать, так что дважды я чуть было его не потерял. Надеялся я только на одно – что Заика, наконец, уже угомонился и отправляется к себе ночевать, я же поспешу домой, пропарю ноги и выпью чаю с малиной. Да будет Вам известно, что у меня склонность к простудам, а после всякий раз неотвязный кашель. Но ради Вас я пренебрег даже здоровьем!
За Яузой начались слободы, и я, помнится, всё удивлялся, что Заика выбрал себе такое непрезентабельное место жительства. Окончательно я уверился в том, что его разъезды закончены, когда увидел, что он отпускает извозчика. Я же своему вновь велел ждать, хотя он жаловался, что лошадь устала и пора чай пить. Пришлось за простой сунуть лишний полтинник – как вскоре выяснилось, напрасно. Между прочим, затраты на исполнение Вашего поручения составили за сегодняшний день существенную сумму: три рубля пятьдесят копеек. Сообщаю Вам это не из меркантильности, а чтобы Вы сознавали, как дорого во всех смыслах обходится мне мой альтруизм.
Я весьма удачно спрятался за колодцем, в густой тени раскидистого дерева, Заика же был ярко освещен луной, поэтому я мог наблюдать за его действиями, оставаясь в полной безопасности, если, конечно, не учитывать опасности для моего здоровья из-за мерзнущих ног.
Дом, к которому направился объект, показался мне ничем не примечательным: бревенчатое строение в четыре темных окна, по бокам – дощатый забор с калиткой. На сей раз Заика не пытался проникнуть внутрь. Он подошел ко второму слева окну и стал проделывать какие-то непонятные манипуляции. Мне поначалу показалось, что он очерчивает рукой по периметру рамы прямоугольник. Но затем до моего слуха донесся легкий скрежет, и я догадался, что Заика чем-то скребет по стеклу. Далее он извлек из кармана какой-то невидимый мне предмет, раздался чмокающий звук, стекло блеснуло под луной и вышло из рамы. Только тогда я понял, что Заика вырезал его алмазом. С какой целью – мне неведомо. Он снял редингот, осторожно обернул в него свою странную добычу и отправился по улице в обратном направлении. Теперь стало ясно, почему он отпустил извозчика – от тряски по булыжной мостовой стекло могло бы разбиться. Пришлось и мне рассчитаться со своим ванькой, после чего я с соблюдением массы предосторожностей двинулся за объектом.
Как я уже писал, после вечернего дождя ночь выдалась ясная и лунная, поэтому высокий силуэт Заики был виден издалека. Я отстал шагов на полтораста, а ступал по известной причине бесшумно, так что заметить меня он не мог.
Шли мы страшно долго – через мост, потом по длинной улице, названия которой я не знаю, потом мимо Каланчевской площади и вокзалов. Я отбил себе о булыжник все ноги, изорвал чулки, но твердо решил довести дело до конца. Уж теперь-то неугомонный Заика наверняка шел к себе домой. Невозможно было предположить, что он со столь хрупкой ношей в руках затеет еще какую-нибудь эскападу.
Однако выяснить его адрес, что и составляло главный смысл полученного от Вас задания, мне не удалось, потому что на Сретенке, в Ащеуловом переулке, со мной случилось страшное и таинственное происшествие.
Мне пришлось ускорить шаг, потому что Заика скрылся за углом и я боялся его потерять. От этого я несколько утратил бдительность и, проходя мимо некоей подворотни, даже не заглянул туда. Однако стоило мне поравняться с этой темной дырой, как вдруг я оказался схвачен сзади за ворот – с чудовищной, нечеловеческой силой, так что едва не оторвался от земли. Раздалось жуткое, леденящее кровь шипение, и злобный, свистящий голос, от одного воспоминания о котором у меня и сейчас стынет кровь в жилах, просипел слово, похожее на заклятье. Я запомнил это заклинание: ТИКУСЁ! Дорого бы я отдал, чтобы узнать, в чем его смысл. В следующий миг на мою несчастную, переставшую что-либо понимать голову обрушился страшный удар, и сознание милосердно меня покинуло.
Я пришел в себя там же, в подворотне. Судя по часам, я пролежал без чувств не менее получаса. Не знаю, что за напасть со мной приключилась, но только это было не ограбление – часы и кошелек, равно как и все прочие вещи, остались при мне. Трепеща от ужаса, я добежал до Сретенки, остановил ночного извозчика и отправился домой.
Сейчас, когда я пишу Вам этот отчет, мои ноги прогреваются в тазу, а к моему затылку, где образовалась огромная шишка, привязан пузырь со льдом. Ступни сбиты в кровь, и очень вероятно, что я жестоко простужен. О расшатанных нервах нечего и говорить – я уселся писать Вам это письмо, потому что боюсь ложиться спать. Уверен, что, стоит мне уснуть, как я вновь услышу этот кошмарный свистящий голос. И украденные сапоги безумно жалко – они были козловые, почти совсем новые.
А теперь, многоуважаемый Виссарион Виссарионович, когда Вам известно во всех подробностях, сколько я претерпел по Вашей милости, я выдвигаю требование. Если угодно, можете счесть его ультиматумом.
Вам придется дать мне самые исчерпывающие объяснения о причинах, по которым Ваше «очень высокое лицо» интересуется Заикой, кто таков этот загадочный господин и что вообще означает вся эта чертовщина?
