Перстень Люцифера - Кларов Юрий Михайлович (список книг .TXT, .FB2) 📗
Вальтер Скотт, Роберт Бёрнс, Моцарт, Гёте, Гельвеций...
Но больше всего Юрберга поразил тогда все-таки не перечень громких имен и фамилий, а то, что в канун Великой французской революции 1789 года вольными каменщиками — так именовали себя масоны — одновременно являлись король Людовик XVI, его братья — граф Прованский и граф Артуа и те, кто жаждал отправить всех троих скорей на гильотину: Марат, Дантон и Робеспьер — члены ложи «Девяти сестер».
Юрберг всегда ценил юмор французов, но ему все-таки показалось, что тут им несколько изменило чувство меры.
— Сколько, говорите, он провел времени в Картинной галерее? — спросил Юрберг у Тегнера, который непосредственно «опекал» любимца покойного графа Мирбаха.
— Агент утверждает, что вчера объект наблюдения находился там не более десяти минут. Узнав, что хранитель галереи отсутствует, он бегло осмотрел первый зал и ушел.
— А сегодня?
— Сегодня он был там с 10 до 11 часов 45 минут.
— Продолжал осмотр?
— Нет. Судя по всему, портреты его не интересуют. Все это время он провел в кабинете хранителя Картинной галереи. О чем они говорили — неизвестно. Но, по словам агента, беседа была очень оживленной. Он под видом любопытствующего посетителя галереи заглянул в кабинет. Его вторжением были крайне недовольны оба собеседника. Разговор явно носил конфиденциальный характер.
Хранитель Картинной галереи портретов знаменитых масонов Сивар Йёргенсон уже давно мозолил глаза шведской контрразведке. Юрберг любил всегда и во всем ясность. А Йёргенсон был как раз тем человеком-шарадой, в котором все представлялось загадочным: происхождение, источники доходов, размер состояния, интересы, характер, политические симпатии, слишком обширный и слишком неоднородный круг знакомых, любовницы, связи при дворе, в армии и министерствах.
Разумеется, каждый подданный шведского короля имеет право на частную жизнь. И никто не должен совать нос в его личные дела. Но только до тех пор, пока они остаются сугубо личными. Между тем частная жизнь хранителя Картинной галереи все чаще и чаще соприкасалась с областью, далеко не безразличной контрразведке. Юрбергу не нравились многие знакомые Йёргенсона, и в частности, этот международный авантюрист, агент почти всех известных Юрбергу разведок, продажный Алистер Краули [3], который последнее время слишком часто стал появляться в Стокгольме, где его радушно встречал Йёргенсон.
Что связывало Йёргенсона с Краули? На этот вопрос Юрберг так и не смог получить ответа. И вот теперь новая загадка — Йёргенсон и Ковильян. Уж не ради ли встречи с Йёргенсоном Ковильян приехал в Стокгольм? Но зачем ему понадобился Йёргенсон? И еще. Ковильян, конечно, не мог не заметить за собой «хвоста», но он даже не попытался оторваться от следящего за собой агента. Почему? Это, разумеется, могло означать, что, по мнению Ковильяна, его встреча с Йёргенсоном не представляет интереса для шведской контрразведки. Но не исключался и другой вариант: Йёргенсон — тот самый ложный след, который должен увести в противоположную от истины сторону. Ковильян был великим мастером на подобные ложные следы, сбивающие с толку.
В уравнении, которое предстояло решить, было слишком много неизвестных, а Юрберг никогда не отличался любовью к математике. Но, насколько он с детства помнил, для того, чтобы вычислить игрек, для начала следовало узнать икс.
— Вы математикой никогда не увлекались?— поинтересовался Юрберг.
— Нет.
— Я, к сожалению, тоже,— сказал капитан и спросил: — Насколько я помню, когда Ковильян распаковывал свои вещи в номере, горничная обратила внимание на портфель?
— Да, господин капитан.
— А почему бы нам не ознакомиться с содержимым этого портфеля? Негласно, разумеется.
— Боюсь, господин капитан, что там не окажется ничего интересного: Ковильян слишком опытен и наверняка учел такую возможность.
— Конечно, учел,— согласился Юрберг.— Но, может быть, ему и нечего от нас скрывать? Тогда хранящиеся в его номере бумаги могут стать залогом взаимного доверия, не так ли? А от доверия к дружбе — один шаг.
Негласный обыск в гостиничном номере Ковильяна был произведен в тот же вечер. Но, увы, его результаты не стали залогом доверия и не привели к дружбе.
Расшифровать икс для того, чтобы вычислить игрек, Юрбергу на этот раз не удалось, хотя он, не подозревая об этом, оказался весьма близок к цели. Но Ковильяну, кажется, действительно нечего было скрывать от шведской контрразведки. Во всяком случае, в тот вечер...
Глава II
«Золотые розенкрейцеры» считали себя высшей ступенью масонского ордена, а своего «великого пророка» Нострадамуса— представителем рыцарского Ордена тамплиеров (храмовников).
Мишель де Нотрдам, или Нострадамус, родился в Сен-Реми в 1505 году. Был лекарем и астрологом Карла IX. Точно предсказав день и час своей смерти, умер в 1566-м. Пророчества его под названием «Столетия» впервые изданы в Лионе в 1555 году и осуждены папой Пием VI как дьявольские.
Нострадамус среди прочего предсказал:
1. Варфоломеевскую ночь и то, что Карл IX будет стрелять из аркебузы в гугенотов, а труп их вождя адмирала Колиньи будет повешен вниз головой.
2. Угасание королевского дома Валуа и восшествие на французский трон короля Генриха IV Наваррского, который сменит трех сыновей Екатерины Медичи, последовательно один за другим занимавших престол Франции.
3. Английскую революцию и казнь по приговору парламента в 1649 году английского короля Карла I.
4. Великую французскую революцию, попытку убежать из Парижа в Варрен Людовика XVI и Марии-Антуанетты («Ночью проедут через лес Реймса две пары кружным путем: королева, как белый камень, король-монах в сером в Варрене») и последующую казнь Людовика XVI, ставшего конституционным королем («Избранный Капет вызовет бурю, огонь, кровь и нож»).
Предсказания Нострадамуса о Наполеоне I, мировой войне и конце мира... Конец света, по его мнению, должен произойти в год, когда страстная пятница придется на день святого Георгия, светлое воскресенье — на день святого Марка, а праздник тела Христова — на день святого Иоанна.
Эта запись в блокноте Ковильяна была сделана по-русски. Тегнер заранее побеспокоился о переводчике. Последующие три листа блокнота были заполнены рисунками дамских ножек, голых девиц с длинными до пят волосами и весьма фривольных сцен. Чувствовалось, что Ковильян длительное время был лишен женского общества. Что же касается девиц, то они, по мнению Юрберга, отличались излишней тучностью. Впрочем, о вкусах, как известно, не спорят.
Аккуратные столбцы цифр — Ковильян педантично, изо дня в день подсчитывал свои расходы, не забывая переводить истраченные франки, доллары и фунты стерлингов в немецкие марки и шведские кроны. В этом он разбирался совсем неплохо.
Снова голые девицы, но уже более стройные и длинноногие; чертики с крысиными хвостами; мужские длинноносые профили; правила дрессировки свиней и пуделей, предназначенных для розыска трюфелей; препараты для лечения триппера; названия американских средств от пота и опять колонки цифр...
Затем две страницы, посвященные французским винам: «Ящик шато-лафита 1908 г., два ящика шато-ля-тура 1910 г., сотня бутылок икема (король белых вин) 1906 г., пять ящиков шабертена 1908 г., пять ящиков клоде-вужо 1912 г., столько же мюсиньи 1905 г. и десять ящиков шевалье-монтраше 1912 г. Арнольд Шульц гарантирует восемьсот процентов прибыли... Жулик!.. Иметь в виду, что в бургундских винах букет сильно уступает вкусу, который отличается необыкновенной мягкостью и гармоничностью».
Похоже было, что неутомимый Ковильян не брезговал прирабатывать и на спекуляциях с французскими винами. Коллеги Юрберга из германского генерального штаба не слишком тщательно подбирали агентов. Немцы всегда экономили на разведке, предпочитая, чтобы агенты хотя бы частично содержали сами себя. Подобная экономия нередко оборачивалась для них большим ущербом. Юрберг считал, что к агенту следует относиться как к шикарной любовнице, которая никогда не должна испытывать недостатка ни в чем.
