Бледный убийца - Керр Филипп (книга жизни .txt) 📗
– Удар кулаком «сигарета»?
– Похоже на то, комиссар.
– Вам это тоже пришло в голову?
Корш медленно кивнул.
– Боюсь, что да. Есть еще одна деталь. Дойбель носит в кармане пиджака шестизарядный «Маленький Том». Он говорит, на тот случай, если вдруг потеряет свой «вальтер». А пуля, выпущенная из «Маленького Тома», пробивает дырку такого размера, какую нашли на лбу убитого чеха.
– Неужели? – Я поднял брови. – Дойбель всегда считал, что, хотя Бауц и не замешан в нашем деле, все равно его место в тюрьме.
– Он пытался убедить Беккера поговорить со своими старыми коллегами из полиции нравов. Хотел, чтобы Беккер под каким-нибудь предлогом занес Бауца в списки отправляемых в концлагерь. Но Беккер не хотел с этим связываться. Сказал, что они не смогут отправить Бауца в лагерь, даже если у них будет свидетельство той массажистки, которую он пытался задушить.
– Очень рад это слышать. Почему мне не рассказали об этом раньше?
Корш пожал плечами.
– Вы говорили что-нибудь членам группы, расследующей обстоятельства смерти Бауца? Я имею в виду об ударе «сигарета», Дойбеле или его пистолете?
– Нет еще, комиссар.
– Тогда мы сами с ним разберемся.
– Что вы собираетесь делать?
– Все зависит от того, сохранился ли у него этот пистолет или нет. Что бы вы, например, сделали с пистолетом, если бы пальнули Бауцу в ухо?
– Сдал бы его в переплавку.
– Совершенно верно. Поэтому, если он не сможет предъявить свой пистолет для проверки, то больше не будет участвовать в расследовании. Этого, может быть, недостаточно для суда, но для меня хватит. Я не желаю иметь убийц в своей группе.
Корш задумчиво почесал нос, с трудом удерживаясь от того, чтобы не поковырять в нем.
– Я полагаю, вы понятия не имеете, где сейчас может быть Дойбель, правда?
– Кто меня ищет?
В дверь не спеша вошел Дойбель. От него несло пивом, и мы сразу поняли, где он был. В углу его рта, искривленного усмешкой, торчала незажженная сигарета. Он с воинственным видом уставился на Корша, а затем с нескрываемой неприязнью перевел взгляд на меня. Он был пьян.
– Да, я зашел в кафе «Керкау», – сказал он заплетающимся языком. – Могу себе позволить, сами знаете, я не на дежурстве. По крайней мере, еще целый час, к этому времени я буду в порядке. Не беспокойтесь обо мне. Я сам о себе позабочусь.
– О чем еще вы позаботились?
Он качнулся назад, пытаясь выпрямиться, словно кукла на неуклюжих ножках.
– Я задавал вопросы на станции, где эта девчонка Штайнингер садилась в поезд.
– Я не об этом спрашиваю.
– Ax, не об этом? Не об этом? Что вы имеете в виду, господин комиссар?
– Кто-то убил Готфрида Бауца.
– А, этого чешского ублюдка! – Он коротко рассмеялся. Его смех напоминал одновременно отрыжку и фырканье.
– У него челюсть сломана. И во рту торчала половина сигареты.
– Ну? А я-то тут при чем?
– Это ведь ваш конек, правда? Удар «сигарета». Я слышал, как вы сами об этом говорили.
– У меня нет патента на этот удар, Гюнтер. – Он глубоко затянулся своей потухшей сигаретой и сузил мутные глаза. – Вы обвиняете меня в том, что я сделал из него консервы?
– Могу я посмотреть ваш пистолет, инспектор Дойбель?
Несколько секунд Дойбель стоял передо мной, насмешливо улыбаясь, а затем полез в кобуру. За его спиной Корш медленно положил руку на свой пистолет и не отнимал ее до тех пор, пока Дойбель не выложил свой «Вальтер-ППК» на мой стол. Я взял пистолет и понюхал дуло, наблюдая, не появится ли на его лице выражение, свидетельствующее о том, что ему все известно – Бауц убит из оружия гораздо меньшего калибра.
– Его пристрелили, правда? – улыбнулся он.
– Скорее казнили, – сказал я. – Похоже, кто-то пустил ему пулю между глаз, пока он был без сознания.
– Я тут ни при чем. – Дойбель медленно покачал головой.
– Я так не считаю.
– Вы мочитесь на стену, Гюнтер, и надеетесь, что ваши чертовы брызги попадут мне на брюки. Да, мне не нравился этот маленький чех, потому что я ненавижу всех извращенцев, которые нападают на детей и женщин. Но это не означает, что я имею какое-то отношение к его убийству.
– У вас есть очень простой способ убедить меня в этом.
– Да? И какой же?
– Покажите мне ваш игрушечный пистолетик, который вы всегда носите с собой. «Маленький Том».
Дойбель поднял руки в подтверждение своей невиновности.
– Какой игрушечный пистолетик? У меня нет такого. Единственная зажигалка, которая у меня есть, лежит у вас на столе.
– Все, кто работают с вами, знают об этом пистолете. Вы им слишком часто хвастались. Покажите мне тот пистолет – и все подозрения отпадут. Но если у вас его с собой нет, тогда я буду считать, это потому, что вам пришлось от него избавиться.
– О чем это вы говорите? Я же сказал, у меня...
Корш встал.
– Доставай, Эб, ты показывал мне этот пистолет всего пару дней назад. Даже сказал, что никогда без него не выходишь.
– Ну и дерьмо же ты! Переметнулся на его сторону, да? Ты что, не видишь? Он же не такой, как мы. Это же один из шпионов Гейдриха. Ему наплевать на Крипо.
– Я так не считаю, – спокойно сказал Корш. – Ну так как же? Увидим мы пистолет или нет?
Дойбель покачал головой, улыбнулся и наставил на меня палец.
– Вы не сможете ничего доказать. Ничего. И вы сами это знаете.
Я отшвырнул стул ногой. Чтобы сказать то, что я собирался сказать, мне нужно было встать.
– Может быть. Но в любом случае из своей группы я вас вышвыриваю. Плевать мне на то, что с вами станется, Дойбель, но я хочу, чтобы вы убирались в ту навозную кучу, из которой вас вытащили. Я очень разборчив в отношении людей, с которыми мне приходится работать. Терпеть не могу убийц.
Дойбель еще сильнее ощерил свои желтые зубы. Его усмешка напоминала клавиатуру старого расстроенного пианино. Подтянув свои лоснящиеся фланелевые брюки, он распрямил плечи и выпятил живот. Я с трудом удержался от того, чтобы не врезать по нему кулаком, но он, наверное, только и ждал, чтобы я начал драку.
– Откройте глаза, Гюнтер. Прогуляйтесь в камеры и в комнаты для допросов и посмотрите, что там творится. Вы очень разборчивы насчет тех, с кем вам приходится работать? Вы – грязная свинья. Здесь, в этом здании, людей избивают до смерти. Может быть, как раз сейчас, пока мы тут разговариваем. Неужели вы думаете, что кого-то взволнует, что случилось с каким-то вонючим извращенцем? Да в морге полным-полно таких.
Я услышал свой ответ, поразивший даже меня самого своей беспомощной наивностью:
– Кого-то, может быть, и взволнует, иначе бы мы ничем не отличались от самих преступников. Я не могу заставить людей носить чистую обувь, но могу почистить свою. И вы с самого начала знали: какой я. Но вам нужно было сделать по-своему, по-гестаповски, где верят, что женщина – ведьма, если ей удастся выплыть, и невиновна, если тонет. А теперь убирайтесь с моих глаз, пока у меня не появилось желание проверить, действительно ли я так близок к Гейдриху, что он даст приказ вышвырнуть вас из Крипо к чертям собачьим.
Дойбель рыгнул.
– Вы – мразь, – процедил он и вперился в Корша тяжелым взглядом, пока тот, не в силах переносить зловонное дыхание Дойбеля, не отвернулся. Дойбель, пошатываясь, ушел.
Корш покачал головой.
– Никогда не любил этого ублюдка, – сказал он. – Но и не думал, что... – Он снова покачал головой.
Я устало опустился на стул и достал из ящика стола бутылку, которую там хранил.
– К сожалению, он прав, – сказал я, наполняя два стакана. Я увидел удивленный взгляд Корша и мрачно улыбнулся. – Обвинить берлинского полицейского в убийстве... Да это, черт подери, то же самое, что арестовать пьяницу на Мюнхенском пивном фестивале.
Глава 13
Воскресенье, 25 сентября
– Господин Хирш дома?
Старик, открывший дверь, выпрямился и кивнул:
– Я господин Хирш.
– Вы отец Сары Хирш?
