Исчезающая ведьма (ЛП) - Мейтленд Карен (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Роберт вздохнул. Беата была такой же капризной и отстранённой, как и юный Адам все эти последние недели. Адам ещё горевал по умершей матери, но какая муха укусила горничную, Роберт не мог понять. Он считал, что в приготовлении к пасхальному пиршеству лишняя пара рук не помешает. Беата всегда сетовала, что в эти праздничные дни работает на износ, а от Тенни на кухне проку не больше, чем от беспокойного мужа, суетящегося при родах.
Роберт, бедный дурак, наивно полагал, будто Беата примет Диот с распростёртыми объятиями, но та заявила, что и на милю не подпустит к своей кухне эту старую ведьму. Роберту даже пришлось напомнить ей, что кухня, как и весь этот дом, пока ещё принадлежит ему. С тех пор она начала выполнять свои обязанности по дому молча, но с таким нарочитым шумом и грохотом, что по вечерам Роберту приходилось спасаться в доме Кэтлин в поисках тишины и покоя.
Отец Ремигий просто светился, изучая обилие расставленных перед ним яств. Такого количества блюд из баранины и свинины, пряных пудингов и разнообразной выпечки с лихвой хватило бы на целый монастырь. Он уже с благодарным видом потирал морщинистые руки.
— Какое пиршество! Господь, несомненно, благословит ваше усердие в святое воскресенье, дщери мои.
Беата сердито сверкнула глазами, но Диот залепетала слова благодарности, пытаясь сделать неуклюжий реверанс.
— И никакой рыбы! — сказал Ян, отрезая себе несколько толстых ломтей баранины. — После сорока дней рыбного поста я так соскучился по мясу, что съел бы целого быка, если бы Беата умудрилась насадить его на вертел.
Отец Ремигий сочувственно улыбнулся.
— Должен признаться, мне стало чуть легче, когда завершился пост, но стоит подумать и о бедных иноках. Им приходится поститься от рассвета до заката во время Великого поста, вкушая лишь скудную трапезу. Хотя немногие обители в наши дни придерживаются столь строгих правил.
— В таком случае, даже не рассчитывайте, что я когда-либо приму священный сан, как бы плохо ни шли дела. Мне обязательно «посчастливится» попасть в один из тех монастырей, где строжайше блюдут посты, — ответил Ян.
— Надеюсь, у тебя не будет оснований задуматься о постриге, — произнесла Кэтлин. — Столько женщин бросится в Уитем, узнав, на что их променял такой красавец.
Она положила ладонь на руку Яна, нежно её поглаживая.
Это был не более чем дружеский жест, столь распространённый среди женщин. Однако Роберт почувствовал укол ревности. Он заметил враждебность во взгляде Эдварда, пристально изучающего руку своей матери, словно его тоже раздражали подобные знаки внимания.
Ян отдёрнул руку и обратился к младшему брату:
— Ты ни съел ни кусочка, Адам. Попробуй молочного поросёнка. Это блюдо настолько нежное, что просто тает во рту.
Он отрезал ножом пару ломтей и положил их на блюдо Адаму, добавив к ним кусок поджаристой корочки, золотисто-рыжей после запекания с мёдом и ароматическими травами. Бледное и измождённое лицо мальчика вытянулось, он так посмотрел на брата, словно тот положил перед ним на блюдо дохлую мышь.
— Ты не слышал, как госпожа Кэтлин сделала тебе комплимент, Ян? — спросил Роберт. — Мог бы и поблагодарить, если окончательно не растерял хорошие манеры.
Кэтлин ласково ему улыбнулась и, поймав под столом руку Роберта, сжала её.
— Не ругай его, Роберт. Он ухаживает за Адамом, как и подобает старшему брату. Ян прав, нужно уделить немного внимания всем этим лакомствам, что приготовила Беата.
Отец Ремигий именно этим и занимался, но замер, глядя на Яна, прежде чем отправить себе в рот очередной кусок.
— Отец Питер рассказывал мне, что во время богослужения на Страстную пятницу в церкви Святой Марии в Крекполе произошли какие-то стычки между флорентийцами и вашими людьми, Ян.
Роберт бросил на сына колючий взгляд.
— Я ничего об этом не слышал. Какие-то проблемы?
Ян раздражённо пожал плечами.
— Мэтью Йохан и его люди всё никак не угомонятся после того, как мы арестовали их товары в счёт уплаты за украденное его соотечественниками. Они утверждают, что мы протаранили их лодки и мешали пришвартоваться у склада. Но корень зла — они сами. Если продолжат возмущаться, я прослежу, чтобы конфисковали и то, что у них ещё осталось.
— Почему ты не сообщил мне об этом раньше? — возмутился Роберт.
— Это был просто обмен ударами. Никто даже оружия не доставал.
— Надеюсь, не в церкви и не в святой праздник. — Отец Ремигий на мгновение закрыл глаза и перекрестился.
— Они первые начали! — раздражённо ответил Ян. — Стоит только косо посмотреть на флорентийца, и он уже чувствует себя оскорблённым.
— У них слишком горячая кровь, — сказал Эдвард, отрывая ножку от жареного цыплёнка. — Надо почаще делать им кровопускание.
— Но не мечом моего сына, — закончил Роберт.
Было в манерах Эдварда какое-то безразличие, доводящее Роберта до зубовного скрежета, заставляющее углядеть немую провокацию в каждом жесте или гримасе. Даже седая прядь в волосах Эдварда его раздражала. Седые волосы должны старить мужчину, но почему-то лишь добавляли свежести и привлекательности точёным чертам Эдварда.
Из этого Роберт сделал вывод, что Эдвард думает пробиться в жизни за счёт смазливой внешности и обаяния. Если это так, то мастер Эдвард ошибся дверью, думая, будто при помощи всех этих приёмчиков бродячего трубадура можно обвести вокруг пальца опытного торговца.
Отец Ремигий воздел руки к небу.
— Простите, что заговорил на эту тему. Не хотел портить вам праздник. Просто отец Питер попросил меня предложить, очень вежливо предложить вашим людям подыскать себе другую церковь для посещений, пока все разногласия не будут улажены. Церковь Святой Марии в Крекполе ведь не в вашем приходе, верно? И хотя это люди Йохана спровоцировали конфликт, я уверен, вы озаботитесь тем, чтобы однажды он не закончился кровопролитием.
— Даю вам слово, — сказал Роберт, впиваясь взглядом в сына, — что никто из моих подчинённых к этой церкви и близко не подойдёт.
Отец Ремигий кивнул.
— В таком случае считаю, что вопрос исчерпан.
Воцарилась неловкая тишина. Роберт гордился тем, как досконально Ян изучил торговое ремесло, но это ни в коем случае не исключало их споры касательно дел. Роберт полагал, что вполне естественно, когда молодёжь тянется к чему-то новому, а старшие держат в руках поводья, чтобы юнцы не выходили за пределы разумного.
Смерть матери сделала Яна чересчур ершистым и вспыльчивым. Были дни, когда он огрызался даже на мелкое замечание со стороны Роберта. Оба сына переживали кончину матери гораздо тяжелее, чем он мог предположить.
Он перевел взгляд на младшего сына. После похорон Адам ни с кем единым словом не перемолвился. Он вяло ковырялся в свинине, то поднося её к губам, то снова опуская на тарелку, словно это стоило ему невероятных усилий. Кэтлин поманила Диот и что-то прошептала ей на ухо. Та быстро вышла и вернулась обратно с пирогом в форме петуха, которого оседлал зайчик с уздечкой в лапках.
— Я слышала, что тебе нравятся ломбардские пироги, поэтому специально заказала у пекаря с курицей и беконом, как ты любишь.
При виде пирога лицо мальчика украсила вялая улыбка. Он осмотрел его со всех сторон, но так и не решился откусить. Улыбка исчезла с его лица, и он с тревогой, кусая губы, посмотрел на Яна.
Кэтлин рассмеялась.
— Я понимаю, что тебе жаль такую красоту, но можешь взять себе кусочек, а то он испортится. Если что, мы всегда можем послать Диот за добавкой. Неужели тебе не нравится пирог?
Леония помрачнела. Она изучала мать из-под полуопущенных век карих глаз. Но Кэтлин продолжала улыбаться Адаму.
Роберт опустил руку на её плечо, и кончики его пальцев коснулись тёплой кожи на её шее. Он отдёрнул руку, почти испугавшись желания, пробежавшего по телу от прикосновения к обнажённой плоти.
— Не стоит его баловать, дорогая.
— Ему так недостаёт ласки, учитывая, сколько ему пришлось перенести за последние недели, бедный ягнёночек потерял мать, — пробормотала Кэтлин.
