Холодные сумерки - Шарапов Валерий (читать хорошую книгу .TXT, .FB2) 📗
– Дурак ты, – хохотнул Изместьев. На каждую рюмку Дмитрия он опрокидывал две, и голос его звучал немного невнятно. – Сразу видно – не женат. Если жена останется без приема, на котором можно покрасоваться в платье, то председатель жену увидит… только в шубе. Песцовой. И хоть норка там хороша…
– Хороша, – подтвердил Дмитрий. – Сам описывал.
– И хоть норка в шубке хороша, норка в жене – лучше, – заключил Михаил.
Дмитрий знал, что Изместьев, в отличие от Игоря, женат, давно, на тихой серенькой женщине. Что у них двое детей, заниматься которыми капитану некогда. Что дома его не ждет даже скандал, просто равнодушие. Оставалось только гадать, насколько в этом была виновата работа.
– Ну и не женат, – ответил Игорь и махнул девушке в розовой рубашке рукой. – Так и не хочу. Можно и без жены. Время новое. Время перемен, чувствуете?
Девушка в розовой рубашке не подошла, а пританцевала к столику, по-хозяйски положила руку на его плечо и улыбнулась так ярко, что могла поспорить со светомузыкой, заливавшей танцпол. Сколько ей было лет под слоями макияжа, сказать было сложно, но Дмитрий ставил на двадцать пять – тридцать.
– Скучаете, мальчики?
Мальчик Михаил погрозил ей пальцем. Указал на Игоря.
– Только чур без клофелина. А то он еще маленький.
Девица растерянно моргнула, явно пытаясь решить, продолжать улыбаться или нет.
– Точно, – кивнул Дмитрий, отнимая у Игоря, чью фамилию так и не вспомнил, очередную рюмку. – И ему завтра на смену. Тебе то есть завтра на смену. Помнишь?
«Понаберут выпускников школы милиции, а следователю мучайся, запоминай эти фамилии. Дьявол, как же его… Ясенев? Тополев?»
– Эй, я же пил!
– Меня зовут Илона. – Девица опустилась Игорю на колени, погасив недовольство в зародыше. Оглядела столик и скривилась. – А коктейли? Хотя бы Джек-колу?
То, что подавали в «Северном» под видом Джек-колы, Дмитрий пить не стал бы даже за деньги. Внешне оно и правда походило на виски, но на деле представляло собой ту же водку с уссурийского ликеро-водочного завода, только с какими-то загадочными красителями, не поддающимися даже лабораторным анализам.
– Илона, – проникновенно заметил Дмитрий, беря с подносика рюмку и передавая девушке, – пожалуйста, не пейте тут эту дрянь. И мохито тоже. И особенно «Белую леди». А то вы нам суточную статистику испортите. Оно же дерево насквозь проедает.
«Игорь Деревянченко! Точно!»
– Игорь, вы танцуете? – Илона поднялась и потянула лейтенанта за собой. – А то все говорим и говорим. Такая ночь! Надо танцевать! Двигаться!
– Кажется, про дерево было лишним, – повинился Дмитрий, провожая их взглядом. – Да и правда, зачем портить людям вечер?
Танцпол полыхал неоном и зеркальными бликами, и в этом сиянии Игорь быстро скрылся из виду.
«Звезды нас ждут сегодня, – обещала из динамиков Маргарита Суханкина. – Видишь их яркий свет?..»
– Разваливается все, – вдруг заметил Михаил и глянул в упор на крашеную блондинку, походившую из-за раскраски на китайскую панду. – Время перемен, тоже мне.
Девица, приняв это за приглашение, шагнула было к их столику, но Дмитрий взмахом руки отправил ее обратно к стойке. Михаил всегда мрачнел после пятой рюмки, но это пройдет.
– Разваливается, – продолжал Изместьев. – Скоро будем как буржуи ходить, без авосек. Потому что положить в них нечего. Что там Брежнев в восемьдесят втором говорил на съезде? Принять меры по дефициту? Ну и что, приняли? Сиропа нет, одна вода негазированная! А лекарства?
Дмитрий слушал, кивал в нужных местах. Поддерживать тему развала не хотелось, пить – расхотелось. Да и врач не советовал увлекаться после антибиотиков. Стоило вспомнить о враче, как заныла зашитая рука. Как так получалось, что нормальные люди приходят в «Северное» пить и веселиться, а менты – пить и мрачнеть? Разве что Игорь радуется.
Когда-то давно все выглядело как-то иначе. Делать мир лучше, ловить и защищать. Да и то – сегодня ведь мир стал лучше? Стал. Без той троицы – еще как. Только некую Ирину Алексееву, работницу химчистки, уже не вернуть. Так что радость получалась с горечью вприкуску.
Переводя взгляд с одной женщины на другую, он внезапно понял, что ищет лицо Ольги, и мысленно поморщился. Ей в таком шалмане делать было нечего. Хотя почему? Молодая женщина, из Москвы почти сразу после учебы приехала во Влад. Наверняка хочется и развлечься.
– Товарищ майор?
Тряхнув головой, Дмитрий поднял взгляд на розовощекого подтянутого сержанта. Тот был в форме и выглядел так, словно бежал от самого участка.
«Какого черта?»
– Сюда сержантам нельзя, – с пьяной уверенностью заметил Изместьев, присматриваясь к визитеру. – А в форме вообще штрафовать надо. Штрафными. Сегодня такую кодлу накрыли, повод. Пуля мимо прошла… Вот, держи, пей!
На столик начинали оглядываться. Появление в шалмане людей в форме могло означать что угодно, и люди с танцпола начали незаметно расползаться. Из сияния вывернулся Игорь, обнимая Илону за талию. Судя по выражению лица, девушка хотела оказаться где угодно, но не здесь.
– Что это у вас тут?
Дмитрий вздохнул, забирая протянутую Михаилом рюмку и ставя на стол.
– Что стряслось? Потому что если ничего – я обижусь. И почему я? А Юрий Степаныч что?
Юрием Степановичем Козодоем звали старшего следователя. Сегодня была его очередь ждать на телефоне, и если сержант пришел в шалман, это значит…
– Звонили, – отрапортовал сержант, вытягиваясь во весь свой немалый рост. – Болен Юрий Степаныч, а ехать надо. На Стекляшку. Труп у нас, Дмитрий Владимирович.
Интерлюдия
Снова не то. Снова брак, фальшивка, которая трескается, стоит только надавить. Скульптор мыл руки раствором, брезгливо нюхал их, осматривал и снова опускал в ванночку с антимикробным раствором. Он вернулся уже давно, но все еще казалось, что на руках остались тяжелый медный запах и морская соль. А еще эти водоросли… стоит коснуться пальцем, и липнут, как клей. Отвратительная зелень.
Надо было догадаться сразу – сходство с Идеалом было слишком поверхностным. Нужно было смотреть глубже, анализировать… Или глупо полагаться на сходство с Идеалом?
Он помедлил, держа руки перед собой на весу, чтобы дать им высохнуть.
Может быть, настоящий успех и возможен только с Идеалом, а не с его отражениями? Но ведь все шло так хорошо, пока не рассыпалось в песок. Нет. Просто надо выбирать лучше. Не получилось с этой – получится со следующей.
Выйдя из ванной, он подошел к стеллажу с пластинками. Руки приятно гудели после работы, в голове, несмотря на неудачу, поселилась воздушная легкость, и настроение требовало чего-то особенного, целительного. Такого, что изгонит из души разочарование от этой подделки. Пятая симфония Моцарта? Нет, слишком фривольно. Пятая Бетховена? Да, пожалуй.
Опустившись в кресло, он отдался музыке, постукивая пальцами по подлокотнику.
Да, это то, что нужно. Когда струнные дошли до крещендо, он улыбнулся.
Интересно, что они подумают, когда найдут тело? Оценят ли? Впрочем, какая разница. Будут и другие… Он порой видел ее в компании таких же, со вздыбленными волосами, накрашенных, в одинаковых куртках, словно нет уже разницы между мужчиной и женщиной. Да…
Закрыв глаза, он отдался музыке и мечтам.
Глава 2
ЕРАЗ-762, неведомо где откопанный сержантом Поповым, натужно выл на подъемах, жутко скрежетал коробкой, но упрямо заползал на сопку за сопкой.
– Кто обнаружил тело? – спросил Дмитрий, открывая окно и выставляя голову наружу, чтобы холодный морской ветер выдул остатки хмеля.
– Влюбленная парочка, – охотно ответил сержант, которого по стечению обстоятельств звали Митей. – Отправились романтически прогуляться, потому что луна вон какая, море сияет. А на Стекляшке – сами понимаете, вдвойне все переливается. Так что подхватили велосипеды, пледы, корзинку с чем-то булькающим и махнули. Шли, шли, а там – оно.
