Погребенная во льдах - Питерс Эллис (книги бесплатно читать без .txt) 📗
— Значит, вы поняли, что единственная причина, по которой Хью Берингар увел своих людей, — это угроза меня убить. И он недалеко ушел, я знаю, так легко он не сдастся. А теперь ведь никто не держит нож у моего горла! Значит у них нет причин откладывать атаку!
Оливье понял, куда он клонит, и взглянул на мальчика с уважением. Он задумчиво перевел взгляд с меча стражника, лежавшего в ножнах у стены, на стальной конический шлем, откатившийся в угол. Янтарные глаза под черными ресницами снова взглянули на Ива, и в них затанцевали искорки.
— Жаль, у нас нет трубы, чтобы возвестить о начале атаки, зато есть вполне пригодный барабан. Ступай с мечом и шлемом к стене и попытайся стучать как можно громче, а я тут покараулю. Если твои друзья так же быстро соображают, как ты, то для них прорубить дорогу к нам, после того как они управятся внизу, — дело нескольких минут.
Глава тринадцатая
Брат Кадфаэль провел весь день, пробираясь между деревьями с одного конца дуги на другой, изучая каждую складку земли между лесом и частоколом. Он искал хоть какое-нибудь прикрытие, с помощью которого можно было бы подобраться поближе, как только стемнеет. Хью не позволял никому выходить на открытое место и затратил много трудов, располагая своих людей так, чтобы их не было видно. Ален Левша не мог выйти из крепости, а отряд шерифа не мог туда войти. Это был тупик, и Хью от безысходности кусал костяшки пальцев. В крепости, несомненно, был обильный запас награбленного зерна и мяса, так что некоторое время осажденный гарнизон прекрасно мог продержаться. Слишком много времени ушло бы на то, чтобы уморить их голодом, да к тому же вместе с ними голодал бы и несчастный мальчик. Левша мог выдать его в обмен на свободный проход для себя и своих людей, но это значило бы напустить чуму на какую-нибудь другую часть Англии. Нет, он не пойдет на такое, даже если это будет последним средством! Долг Хью — восстановить закон и порядок в графстве, и он этого добьется.
Он выбрал несколько человек, которые выросли в горах и искусно карабкались по скалам, и отослал их с заданием. Они должны были с двух сторон подобраться к вершине и посмотреть, нельзя ли незамеченными подойти к ограждению с тыла. Рельеф позади крепости был неровным и мог в темноте послужить укрытием, но дальше был лишь крутой обрыв, где могли сесть только птицы. Все места, куда могли бы добраться разведчики, просматривались из крепости, и мальчику снова приставили бы нож к горлу. Кое-где можно было попробовать, если не бояться высоты, проскользнуть вокруг частокола в тыл. Правда, для этого пришлось бы пересечь часть открытой скалы, что грозило смертью и Иву, и самому разведчику.
Но в темноте можно было попробовать. Если снег затруднял передвижение, то были места, где скала обнажалась, нарушая предательскую белизну. Однако ночь была спокойная, а небо ясное. Ярко светили звезды, блестел снег, потрескивал мороз. Если бы дул неистовый ветер и падал густой снег, их могли и не увидеть, но, как на зло, не было ни снежинки, ни легкого ветерка. А тишина стояла такая, что даже хруст ветки под ногой мог долететь до частокола.
Кадфаэль как раз сокрушался по этому поводу, когда тишину резко нарушили и раздался такой шум, что он чуть не подпрыгнул. С вершины доносились резкие металлические звуки, словно били в большой, плохо отлитый колокол и эти оглушительные раскаты все не прекращались и гремели, терзая слух. Люди под деревьями вскочили на ноги и подошли поближе, чтобы посмотреть на крепость. Из-за частокола тоже стали доноситься крики, вопли и шум, и Кадфаэль понял, что разбойники сами не понимают, что это за звуки. Если по ту сторону частокола что-то не в порядке, то по эту сторону можно воспользоваться таким стечением обстоятельств в свою пользу.
Шум исходил с верхней части башни. Кто-то усердно бил в какой-то щит или импровизированный гонг. Зачем человеку из гарнизона так яростно бить в набат, когда крепости не угрожает никакая атака? А этот звук спровоцировал ответный шум во дворе, и, хотя слов было не разобрать, там явно были разъярены, напуганы и охвачены жаждой мщения. Мощный голос, который мог принадлежать только Левше, выкрикивал приказы. Конечно, эти удары отвлекли внимание от внешнего врага.
Кадфаэль действовал не раздумывая. На полпути к частоколу в поверхности скалы была неровность — узкое черное пятно, нарушавшее белизну. Метнувшись из-под укрытия деревьев, он добежал до этого пятна и упал на него, вытянувшись во всю длину. Его черная ряса слилась с поверхностью скалы, так что, даже если в крепости несут караул, его вряд ли заметят. Оглушительный звон не умолкал ни на минуту, хотя чья-то рука, наверное, уже устала и начала болеть. Кадфаэль осторожно приподнял голову, вглядываясь в зубчатую верхушку башни, отчетливо вырисовывавшуюся на фоне неба. Ритм биений колокола изменился, и на минуту звон прекратился, а между зубцами показалась голова. И тогда Кадфаэль услышал зловещие звуки топора, врубавшегося в дерево, которые заглушали толстые стены башни. Голова появилась во второй раз. Кадфаэль махнул рукой — черный рукав был ясно виден на снегу — и закричал:
— Ив!
Вряд ли его услышали, хотя звуки хорошо разносились в разреженном воздухе. Но его, несомненно, увидели. Голова, которая до того была едва видна над парапетом, безрассудно высунулась, и мальчик закричал в величайшем возбуждении:
— Выступайте! Скажите, чтобы они выступали! Мы удерживаем башню! Нас двое, и мы вооружены!
Затем он исчез за зубцом, и как раз вовремя: по крайней мере один лучник в крепости тоже наблюдал за зубчатой линией, и его стрела вонзилась в край амбразуры и застряла там, дрожа. Металлический звон на башне вызывающе возобновился с новой силой.
Пренебрегая опасностью, Кадфаэль покинул нишу в скале и побежал к деревьям. Вслед за ним устремилась стрела и упала на снег позади него, немного не долетев. Он удивился, услышав, как она летит и падает сзади: значит, он пока еще бегает лучше, чем ему казалось, по крайней мере когда от этого зависит его жизнь и жизнь других. Задыхаясь, он нырнул в укрытие, угодив прямо в объятия Хью Берингара. По движению вдоль опушки он понял, что Хью тоже даром времени не терял: его отряд был в полной боевой готовности и ждал только сигнала к бою.
— Выступайте! — тяжело дыша, сказал Кадфаэль. — Это Ив нам сигналит, он крикнул, что их двое и они удерживают башню. Кто-то пробрался к нему, Бог знает как. Теперь опасно только наше промедление.
Задержек больше не было. Хью вскочил в седло прежде, чем брат Кадфаэль закончил свою речь. Берингар слева, а Жос де Динан справа вылетели из-под деревьев и устремились к воротам крепости Алена Левши, а за ними во всю прыть бежали пехотинцы. Снова запылали факелы, которыми собирались поджечь первые строения за воротами.
Брат Кадфаэль, которого бесцеремонно покинули, немного постоял, чтобы отдышаться, затем чуть ли не с обидой вспомнил, что давно добровольно отказался от оружия. Но в его клятвах нигде не сказано, что он не может следовать без оружия за вооруженными людьми. Кадфаэль решительно зашагал по открытому снежному пространству, к тому времени изрытому множеством копыт и сапог. А в это время атакующие уже съехались клином у ворот и, ударив в них так, что те, не выдержав натиска, распахнулись, ворвались во двор.
Несмотря на шум, который неустанно производил он сам. Ив услышал, как отряд за стенами начал атаку. Он почувствовал, как задрожала башня, когда атакующие ударили в ворота, так что только щепки полетели. Двор наполнился шумом рукопашного боя, но тут ни Ив, ни Оливье ничего не могли поделать. Под ними самими дрожали и стонали доски от яростных ударов топора снизу. Оливье стоял, широко расставив длинные ноги, с обнаженным мечом в руке, и один удерживал лестницу и крышку люка. Лестница ходила ходуном при каждом ударе, но, пока она на месте, крышку нельзя было приподнять. Даже если бы крышку разрубили, наверх может сначала высунуться только рука или голова — и Оливье был начеку. Сосредоточившись, он ждал, готовый проткнуть любого врага, как только тот покажется из люка.
